Чумовые истории. Пёстрый сборник
Шрифт:
Близился полдень. Такато сел в раздумьях завтракать на корень старой кривой сосны. Всё ещё было холодно и сыро. Где-то высоко в небе издавал резкие звуки невидимый сокол. Такато выпил припасенной воды. Улыбнулся. Куро всегда производил впечатление странного человека. Как говорят, слегка не от мира сего. Впрочем, сестра никогда не жаловалась на мужа, и Такато мысленно обещал себе соблюдать все правила вежливости в их доме.
Без приключений и без навязчивых попутчиков Такато преодолел дорогу. Вдоль нее ему не раз встретились поросшие мхом капища, где-то посвященные благочестивым монахам каменные изваяния боддхисаттв, а где-то капризным духам природы. В Оромэ Такато даже оставил подношение, хотя и не планировал: он
Однажды, Такато с сестрой заблудился в горах, ему было пять, а ей шесть лет. Тогда всё казалось им живым, одухотворённым. И колесо старой мельницы, что вздыхало и стонало ночью. Участниками их простых игр были камни и палки. Камни были важными гостями. А палки – их лошадьми. А рыбки в ручье точно были живыми, тут не поспоришь. Он не помнит точно, почему, при каких обстоятельствах, но они поссорились в игре, сестра стукнула его и нечаянно слишком сильно толкнула. Маленький Такато полетел кубарем на острые камни. Когда родители отыскали их, Такато, с рассеченным в кровь лбом, твердил одно, что рядом крутились две лисы, и это они виноваты, а вовсе не сестрица Яёи. С тех пор у Такато шрам на лбу и крючковатый сломанный нос. Да, он не записной красавчик. В юности над ним потешались, прозвали Коршун-Такато. Он не обижался. Но после той страшной ночи в горах стал более молчалив и замкнут. Почти никогда не смеялся.
– Эй, Такато! Ты так и не женился? После смерти отца ты только и знаешь, что пьешь и играешь. Смотри, скоро последние деньги спустишь! На что тогда жить станешь?
– Вот когда всё растрачу, тогда и посмотрю.
– Молодость проходит, господин Ямабиру. Послушайтесь сестры, вам пора остепениться.
– Это что за курица, Яёи? Где ты её взяла? Где Харусамэ?
– В прошлый четверг мы поймали Харусамэ на воровстве. Так жаль. Пришлось спешно искать новую служанку. Эта глупее, но зато честная. И за труд берет рисом. Совсем немного, вот посмотри, братец.
Яёи села на циновку и отодвинула ширму, показывая Такато комнатку служанки. Крохотная и темная, размером в один татами. Такато прищурился и разглядел на стене раскрашенную цветной тушью гравюру – красавец-селезень в брачном наряде, уткнув клювик в надутую колесом грудь плывет по воде. Иероглифы стерлись. Почему-то, если прочесть оставшиеся, выходило "подарок" и непонятное слово, которое Такато не знал.
Служанка прошмыгнула между ним и сестрой, метнулась в дальний угол, где сложены ее тряпки, достала из-под них короб с рисом и, давясь, принялась набивать рот. Ела она руками, неопрятно, горстями зачерпывая рис, рыгая и чавкая. Она была жирная, старая и отвратительная женщина. Неприбранные волосы торчали паклей. Лицо всё в саже очага. Ногти чёрные и обломаны. Завязки ее полосатой одежды ослабли, ворот неподобающе широко оголил шею и плечи. Увидев, что Такато пристально смотрит на нее, женщина заулыбалась, показывая редкие гнилые зубы. Такато отшатнулся.
– Вижу, ты тоже от нее в восторге! – пошутил Куро, сидя у очага. Когда он вошел в дом? Таката не заметил, всё еще думая, как ела та страшная служанка. Не выходит из головы.
– Наверное, она очень голодна?
– О, да! Она у нас третий день, а ест по-прежнему как бездомная собака.
– Откуда она взялась?
– Не знаю. Жена где-то на рынке нашла.
– На рыбном рынке, верно. Она дочь рыбака Катугавы. Ты не помнишь Катугаву? Смешной старик, который разговаривает с карпами.
– У которого полумертвая мурена на прилавке съела кальмара, а потом спрыгнула и по суше, на брюхе уползла в море?
– Да-да! Это он! Это его старшая дочь!
– Его старшая дочь – мурена! – расхохотался Куро, держась рукой за свои пятки. – Почему ты не ешь? Садись с нами, разве ты не голодный?
Сестра поставила перед ним странную миску с крышкой. Такую большую и тяжелую. Как она в одиночку с ней справилась? Сладкий запах жирного мяса разливался в воздухе. У Такато потекли слюнки. Но почему-то отвратительная служанка так и стояла перед внутренним взором. Если это готовила она…
– Возьми хоть один кусочек!
Ему сунули в руки палочки для еды и мисочку поменьше.
– Это свинина? А у вас нет чего-нибудь попроще? Лапши? Бобов? Редьки? Почему ты так странно смотришь?
– Ты попробуй!
– А почему вы сами ничего не едите? Куро, давай, ты первый!
Куро как-то недобро посмотрел на Такато, переглянулся с беременной женой.
– Гостю в доме почет. Ты первый. Это не свинья. Это всего лишь утка. Утка, утка! Такая большая и вкусная утка! На всех хватит! Это утка, жирная утка! Ешь, ешь!
В голову Такато закралась нехорошая мысль. Голова начала кружиться от голода, но он отложил палочки и незаметно подвинул к себе лук со стрелами. В доме было слишком тихо. Противная служанка куда подевалась? В доме был либо Куро, либо она. Одновременно они не появлялись. Бедная Яёи. Она, наверное, сильно околдована, раз ничего не замечает. Говорят, если угадаешь имя духа, то можно его подчинить себе и спастись. Сейчас Куро отвлечётся, повернется к Такато спиной, чтобы снять крышку с большого блюда…
Это была утка. Просто жареная утка.
– Правда, у нее глаза несчастные? Похожи на глаза Харусамэ?
4.3. Валинорский Вестник
Чрезвычайное происшествие в порту Валинора!
Вчера, рано утром, в половине пятого, в районе пристани им.Галадриэли,где пришвартованы на ремонт несколько нефтеналивных судов, произошло возгорание на находившемся там второй месяц торговом корабле «Ласточка-2». Льды залива еще не достаточно окрепли, чтобы бригады пожарных смогли по ним добраться до очага, и они предприняли несколько героических попыток, впрочем, неудачных, добраться на ладьях на воздушной подушке и подать как можно ближе к эпицентру специальный аэрозоль, призванный снизить температуру. Как сказал капитан потерпевшего бедствие космического судна, сэр Хью Бартоломью, более известный читателям как пират Черный Барт (в отставке) и сценограф новейшего валинорского театра (действующий): «Холодная вода медленно просачивалась через обшивку, весь экипаж моей ласточки взмок, все как один сражались с самого начала, пока еще он (***), так сказать, был в зародыше! Мужественно несли свою (***) службу! Особенно хочу отметить слаженную работу нашего штурмана (***) Дженни Бьянки, главного инженера Никки и (***) моего второго помощника… Хотя, нет, много чести… Вычеркните имя этого (***)ина сына!.. В последний раз спрашиваю, кто бросил валенок на пульт?!» (капитан отнимает и съедает пленку диктофона)
Металлическая обшивка накалилась по данным наших тепловизоров до четырех тысяч градусов, кое-где приближаясь к температуре звезд, а густой черный столб дыма был виден из стен дворца светлейшего Элронда Великолепного. Страшный жар заставляет наших специалистов строить весьма тревожащие прогнозы. Не забывайте, мы не можем предугадать, как поведет себя двигатель этого межгалактического корабля. Мы знаем немногое, что удалось перехватить со слов придворного крысолова Дома Феаноровых, эксперта по «тарелочкам» и «палеоконтакту», выступление которого вы могли видеть вчера в восьмичасовом экстренном на канале «Холмики-ТВ»: «я предупреждал, что чужестранцы везут с собой не только цивилизацию, но и чуму, оспу, электроодеяла и опасное антивещество, у них там спрятан незадекларированный ядрёный реактор!»