Чумовые истории. Пёстрый сборник

Нюктэ Одран

Впервые в жизни белого барашка застыли лужи. Мороз стал пощипывать кожу. Овцы теснее сгрудились у кормушки, в ожидании еды. Впервые их хозяин пришел… О, ужас! Барашек оцепенел. Собака не солгала ему. На человеке висела лохматая шкура его, барашка, прадедушки! Позор людскому роду! А что они сделали с глупыми курицами?! Сварили бедняжек на обед, а перьями набили подушки!

Всё внутри кипело. Нет, он не смирится! Нет, он не позволит! Он поведет за собой легионы бараньих темных душ, революция, товарищи, война значит война!

"Чего это с нашим белым творится? Совсем очумел. Надо его отделить от остального стада. А то он нам дел наворотит… Барашек ученый, бит розгой моченой. Не баран, а шайтан!"

***

Обязательно должна быть моралитэ. Без этого

ни шагу. Баран ведь даром что красавчик. Баран он и есть баран! И все же, в память о нем хочется сказать, что без белого барана на дворе стало темнее… и тише.

7.2 Оборотень, что скрывает свою человеческую сущность

По утрам, на речке Чорной,

в ивняке, у ржавой сваи,

кто-то громко так вздыхает,

и сопит, ломая ветки.

То не лихо, не водяник,

не утоплый гастарбайтер,

и не выпь, и не проклятье

рода лордов Баскервилей.

Это только Витя-Сивый,

прокурор того района.

Сей феномен не изучен

и достоин рассмотренья

всех ученых академий,

и доцентам, и студентам -

всем проблему эту в корне

препарировать пора.

*

Шу спрашивает у Ласло: слушай, ведь если человека укусит вампир, он станет вампиром?

– Ну, так, типа того.

– А если оборотень – оборотнем?

– Угу. Не темни. Что стряслось?

– Меня укусил козел.

– Тьфу ты! Анаксимандр!! И не стыдно? Тащишь в рот всякую гадость. Тебе, что, мало металлолома? Я же тебе вчера целое ведро гвоздей насыпал, а?

7.3 Камень с побережья

В это трудно поверить, но мы живые. Да, мы очень медленно растем, медленно думаем, медленно умираем. По меркам углеродной формы жизни, которая претендует на лавры создания собственной оболочки Земли – биосферы. А по мне, так они – пена дней. Как для вас, двуногих, – плесень на хлебе. Видел я и других белковых двуногих, господствовавших на планете. Они тоже казались непобедимыми и приспособленными ко всему. Но нет.

Мы – твердь. Мы – основа всего. Мы – рожденные в магме, в огненных недрах, мы – остывшее Солнце. Каждый из нас – замедлившийся и отяжелевший Свет.

Я – поросший мхом базальтовый валун на Балтийском взморье. Меня точат свинцовые волны, лижут и шепчут мне колыбельную. На меня смотрят звезды зимними ночами. На мне то корона изо льда, то платье из водорослей. Мне ребра поломали бульдозером. Меня экскаватором силой взяли и перевезли сюда, где швырнули криво в мелкую воду, подняв тучи кварцевого песка и известняка.

В начале голоцена на мне изощрялись в рисовании первобытные охотники на мамонта. А теперь вот… Кто-то вчера написал синей краской:

"То не мертво, что в Вечности пребудет, через эоны лет…"

8. На основу стварних догађаја

Шли как-то по дороге мимо заброшенных колхозных полей двое путников, он и она. Шли по вечерней зорьке, понятно, всё прибавляя шагу и наконец бегом – мошки и комары огромной тучей преследовали их. Вдруг слышат – за ними еще кто-то бегом бежит. На повороте догнал. Вид совершенно маньяческий. Мужик, тощий и загорелый до черноты. Из одежды – одни штаны. Глаза горят. Говорит, потерял работу, деньги и документы. В порт ездил на заработки, а привез убытки. Вот пешком домой возвращается. Дальше наши марафонцы побежали втроем. Бегут – а дальше молдавская граница, пёхом её проходить запрещено. Стали стопить попутку. Поляки не подвозят. Молдаване не берут. Остановился один турок. Он сильно засомневался, нужно ли подкидывать того, третьего, больно рожа уголовничья. Но взял, после некоторых колебаний. Едут. Вдруг – на шоссе айфон лежит. Ценная вещь, а наши туристы как-то равнодушны к таким цацкам. У турка уже есть. Подарили человеку без документов. Едут дальше. Турок нервничает. Говорит, если есть что запрещенное – лучше скиньте, пока до таможни не доехали. Тогда мужик из порта спокойно достает огромный ржавый

нож и швыряет в придорожные кусты. У туристов холодеют пятки. Сами-то они везли сельдерей!

8.1 Вилла Ванилла

Тут скорее вышла еще одна версия темы 8.0 (про залежавшийся анекдот), но всё-таки я постарался показать принципиальную позицию Белы Дьёрди Блажко. "Одна на всех, мы за ценой не постоим…" Ух, эти пропащие содомиты!

ACHTUNG, ACHTUNG, AMIGOS! Впереди очень внутренний юмор. Для упоротых ф0нат0в классического фильма "Дракула" Тода Браунинга 1931 года. Да, мои вампиры не дали почтенному венгерскому актеру покоится с миром. И да, теперь еще большой вопрос, кто кого!..

***

Бела Лугоши вместо язвительно-гневного неприятия избрал игру куда острее. Теперь он ходит в гости к "Синим Ромашкам", презрительно щурясь, как он один только умеет, о, лицо типичного румынского крестьянина, а поди ж ты, сидит с ними за карточным столом, насмехается: "И как называется ваша бродячая труппа?" (сам-то, клоун, хорррош) Вика быстро нашлась, заулыбалась так, что веки сомкнулись устричными створками, и в узкие щёлочки сверкнули лукавые черно-маслиновые восточные очи: "Корзина, Картина, Картонка и – маленькая Собачонка!" – ответила она старой английской считалочкой, называя объект и указывая на каждого из присутствующих. Все, скромно похихикивая и хмыкая, потупились, один только Виго скрипнул зубами, опрокинул стул и вышел, бросив карты. "чего это он?" – "Шлея под хвост попала". – "Эй, эй, будь-ка чуть сдержаннее, незачем по пустякам цепляться к старому гвардейцу, Виктория… Николаевна?.." – "Да я только хотела рассказать безобидный анекдот." – "Тот, где нужно смеяться после слова лопата?" – "Не знаю. Я слышала версию со словом оглобля." – "А я – вариант со словом сабля." Белочка отвлёк компашку от бессмысленной обезьяньей болтовни, царственно повёл рукою и с чароватным аксентом спросил по-английски:

"А какие ставки? Я никак не пойму, в какой валюте вы измеряете выигрыш." – "Друг мой… – хотел обратиться к актёру Димочка, но вовремя перестроил фразу: – Мистер Лугоши, мы – бедные комедианты, откуда у нас взяться деньгам? Игра идёт на Время." – "Как?" – "Вечность – наш капитал, – пояснила Вика. – Минимальная ставка – год." – "И… каков банк?" – "2 миллиарда 687 миллионов 52 тысячи 135 с половиной лет" – откликнулся Ксандр Заможский, как всегда, на правах маркёра. "Ох, – Бела попытался представить цифру зрительно, пощупать её рваные пепельные крылья, будто пришёл на базар за курицей на бульон, причмокнул, но сразу же обратил внимание на вторую сторону горько-солёной монеты: – И кто же в дураках?" – обвёл наших друзей взглядом. И каждый, на кого падал его взгляд, раскрывал карты, небрежно, с ленцой кидал на стол. "Урра!! Я опять выиграл! Тьфу." Угадаете, кто счастливчик?..

"Может быть, наш гость проголодался? Желаете чего-нибудь… отведать?" – Вика подскочила к Белочке. – "Благодарю" – отказался Лугоши, стараясь сдержать урчание в желудке и особо не пялиться на её шею. "Ах, да! – Вика хлопнула себя по лбу, – тогда, может быть, ВЫПИТЬ?! У нас есть отличная сливянка…" – "Нет, спасибо, я…" – Бела что есть сил стиснул челюсти и сглотнул слюну – фу, едва не проговорился. Его бледное лицо расправилось: а! он почуял всеобщее внимание, они ожидали именно тех, непроизнесенных, слов. "Просим, маэстро!" – "О, не сочтите за каприз или какие ваши ээ штучки? фокусы, ээ, я вам не тряпичная кукла и не дрессированная мартышка. Нет. Никогда. И – точка." Все разочарованно сникли. И тут все окрестные собаки, словно взбесившись, жалобно взвыли. Бела Лугоши навострил уши, встрепенулся: "Послушайте!.." – и зажал рот руками. – "Вот несчастье. Погибель моя. Ваша контора – что, филиал ада?"