Чувство льда

Маринина Александра

В деле об убийстве Екатерины Шевченко версий было три. Первая: убийство совершено случайным преступником, возможно, с целью ограбления или изнасилования. И хотя у потерпевшей, как выяснилось, ничего не взяли, и сумочка оказалась на месте, и все ее содержимое в целости, но это ни о чем не говорит, потому как брать-то там было нечего: ни денег, ни ценностей. В уголовном праве это называется ошибкой в объекте. Девушка видная, красивая, вот и подумал залетный негодяй, что у нее в сумочке может найтись что-нибудь интересное, а на шее, на пальцах и в ушках – что-нибудь ценное. Март, холодно, под шапкой, шарфом и перчатками не больно-то разглядишь, есть там что или нет. Такое убийство можно раскрывать до второго пришествия и результата не получить.

Вторая версия опиралась на предположение о том, что девушку убили по личным мотивам, из ревности например, и тут очень кстати подвернулся сожитель покойной, некий господин Филановский Андрей Владимирович,

который, собственно, труп якобы и обнаружил, и милицию вызвал. Знает следователь Огнев эти якобы обнаруженные трупы, навидался. Сначала сами убивают, а потом делают вид… И главное, объяснения у этого Филановского – хоть стой, хоть падай! Были на вечеринке, возвращались поздно, на обратном пути поссорились (обратите внимание, господа хорошие!), потерпевшая пошла домой, а ее сожитель, пребывая в чувствах весьма расстроенных и огорченный донельзя, домой не пошел, а отправился прогуляться, дабы успокоить нервную систему и привести эти самые чувства в порядок. Возвращаясь часа через три (о как! Не долго ли гулял, успокаивая нервы, сожитель-то?), вошел в подъезд и наткнулся на тело любимой. Во какая история! Только кто ж в нее поверит? Дураков нет. Тут тебе и ссора, то есть мотив, и возможность (поздний вечер, практически глубокая ночь, люди по подъезду не шастают, спят в своих кроватках). Ну да ладно, Филановского допросили сразу же и дома оставили, для задержания оснований нет, однако ясно дали понять, что подозрения на его счет очень и очень сильны, пусть пока попарится, о житие своем бренном подумает. Хилый он какой-то, хоть и атлетического сложения, а по менталитету – натуральный хлюпик, такой долго не продержится, расколется, если виноват. И тут есть реальный шанс все быстро закончить. Писанины по делам об убийстве, конечно, выше крыши, да пока экспертизы все придут – тут за неделю дело до обвинительного заключения, само собой, не довести, но преступление-то будет раскрыто, обвинение предъявлено, и при таком раскладе начальство вполне может пойти навстречу и передать уголовное дело другому следователю, а Огнева отпустить в отпуск.

Третья же версия была самой, на вкус Виктора Евгеньевича, спорной. Проблемной. С одной стороны, с такой версией, если ее крепко подпереть доказательствами, дело на сто процентов заберут или наверх, или к более опытному следаку, и тогда путь к отдыху будет открыт. Ура! Но с другой стороны, если не заберут, то придется валдохаться с ним до морковкиного заговенья. Шанс раскрыть, безусловно, есть, но возни… Суть же версии состоит в том, что Екатерину Шевченко застрелили, чтобы доставить неприятности родному брату ее сожителя, некоему Александру Филановскому, владельцу издательства «Новое знание», человеку состоятельному и обладающему непростым характером. С таким характером, да еще подкрепленным недюжинной энергией, издатель Филановский, защищая любимого брата-близнеца – первого кандидата в подозреваемые, поднимет огромную волну, на гребне которой тоненькое пока еще уголовное дело взмоет к небу и плавно опустится на стол другого следователя, что, собственно, и требовалось устроить. А уж если выяснится, что среди недоброжелателей Александра Владимировича числятся заметные фигуры, то и волны не понадобится, все сделается само собой. Только хотелось бы побыстрее, чтобы путевка не пропала.

В свете указанных соображений Виктора Евгеньевича очень порадовало известие о пропаже пистолета «ИЖ-71»: если Шевченко застрелили из него, то о случайном преступнике можно не беспокоиться, то есть отпадает самый тухлый вариант, при котором и дело не заберут, и в отпуск не отпустят. На месте преступления нашли стреляную гильзу от пули девятимиллиметрового калибра, но радоваться пока рано, потому что калибр 9 миллиметров не только у «ИЖ-71», но и у «макарова», на базе которого он сделан. Эксперт сказал, правда, что у «макаровских» и «ижевских» патронов длина разная, и та гильза, которую на месте преступления нашли, точно не от «макарова», а от «ИЖ-71», но этих «ИЖей» по Москве – немерено, они на вооружении у частных охранных агентств, и пока баллисты, исследовав найденную гильзу и извлеченную из тела убитой девушки пулю, ответ не дадут, нельзя быть уверенным в том, что Шевченко убили из оружия, похищенного в издательстве.

Однако же Огнев в случайные совпадения верил слабо, и поскольку пистолет был похищен 7 марта, а убийство произошло в ночь с 7-го на 8 марта, то девятьсот девяносто девять шансов из тысячи, что похитил его именно убийца. Как раз с целью убийства и похитил.

Оперативник Олег Баринов позицию следователя Огнева разделял, но не в полной мере. Ему тоже очень нравилась версия об убийстве с целью подставить Александра Филановского, но он категорически не хотел, чтобы дело забирали «наверх». Если другому следователю той же межрайонной прокуратуры передадут – тогда ладно, а вот если подключится город или, что еще хуже, Генеральная, тогда задействуют и других оперов, из МУРа или из МВД, и он, Олег, будет у них на

посылках, как золотая рыбка у алчной старухи. Быть на посылках Баринов не хотел и имел для этого основания более чем веские. Он был уверен, что у него есть реальная возможность раскрыть убийство Екатерины Шевченко. Это же несказанная удача: в службе безопасности издательства обнаружился давний знакомец, Антон Тодоров, бесценный кладезь оперативной информации, выказывающий полную готовность рассказать все, что знает, и помогать, чем может. Свой человек в стане врага! Дело получится громким, уже днем в новостях репортаж был, ну как же, брат известного издателя фигурирует, и Баринов не мог пожертвовать возможностью оказаться человеком, раскрывшим это «резонансное» убийство. Тут костьми придется лечь, но не дать делу уйти «наверх», а для этого надо работать быстро, чтобы как можно скорее появился реальный подозреваемый. Тодоров назвал несколько имен, и Баринов готов был душу отдать за то, чтобы убийцей Кати Шевченко оказался кто-нибудь из них: никаких известных фамилий, ради этих издательских крыс вышестоящие инстанции подключаться не станут. Скорость нужна и для того, чтобы директор издательства не успел включить свои связи. Одним словом, быстрота и натиск – вот наш девиз.

Версия о причастности к преступлению Андрея Филановского у Олега Баринова тоже отторжения не вызывала, особенно если принять во внимание то, что рассказал ему Тодоров. Ну и штучка была покойница, право слово! С одним братом спит, другому глазки строит, пышным бюстом прижимается и всячески навязывается. Но тут, между прочим, еще одна заинтересованная личность прорисовывается: жена Александра Филановского. Неприятности мужу ей устраивать незачем, а вот избавиться от соперницы она вполне могла. Хотя Тодор говорит, что соперниц этих у Елены Филановской была тьма-тьмущая, и ни на одну из них она так болезненно не реагировала, с чего бы ей в этот раз взбрыкивать? А с того, что про прежних соперниц она могла и не знать, а тут все на виду, на глазах у честного народа, все издательство потешается, глядя, как Екатерина пытается клеиться к директору. В общем, если мотивом убийства была ревность, то подозреваемых уже двое – жена Александра Филановского и его брат-близнец, да, чуть не забыл, еще и новенькая какая-то, по фамилии Савицкая, бывшая любовница, и за всех троих директор издательства будет драться до последнего, не давая доказать их вину, так что эту версию нужно будет отрабатывать тихонько-тихонько, а основной акцент сделать на врагах издателя, возжелавших его подставить и втянуть в громкое уголовное дело. Уж врагов-то своих он спасать не кинется.

* * *

Виктору Евгеньевичу Огневу очень нравилось собственное отражение в зеркале. С лицом завзятого отличника, тщательно расчесанными на косой пробор густыми блестящими русыми волосами, в ладно сидящем синем прокурорском мундире, он словно так и просился на плакат «На страже законности». Ему удалось хорошо выспаться, а накануне он даже сумел найти нужные слова, чтобы аккуратненько предупредить жену о возможных осложнениях с грядущим совместным отпуском, и она, хоть и расстроилась, но по крайней мере не кричала, не плакала и не упрекала его. Посему настроение у Виктора Евгеньевича было вполне радужным.

А вот сидящий перед ним Олег Баринов выглядел отвратительно: под глазами мешки, рубашка несвежая, волосы немытые. Впрочем, чего удивляться, он дома не ночевал, и не только вчера, но и сегодня, информацию собирал, землю рыл. Собачья работа у оперов, право слово!

Но ночь без сна Баринов провел явно не зря, информации он нарыл – море разливанное. И по этой информации выходило, что и Александра Филановского вполне можно считать подозреваемым. Ну и раскладец!

– Получается, братцы бабу не поделили, – констатировал Огнев. – Бывает.

– Да нет же, – горячился Олег, – издателю эта девица сто лет не нужна, в том-то и дело. А она на него вешается. То есть вешалась.

– Это он сам тебе так сказал? – прищурился Виктор Евгеньевич.

– Ну… и он сам сказал, и другие подтверждают.

– Другие – это кто, к примеру?

– К примеру, секретарша Филановского.

– Ну ты даешь! – расхохотался следователь. – С каких это пор у нас в стране секретарши говорят правду? Да они все поголовно либо спят со своими шефами и выгораживают их, либо люто ненавидят и клевещут при каждом удобном случае.

– Да ты ее не видел, – возразил оперативник. – Старая бабка, серьезная, деловитая. Не может Филановский с ней спать, она ему в матери годится. И ненавидеть его ей не за что, он ее внука на работу взял.

– Ладно, – кивнул Огнев, – допрошу ее, если она такая серьезная и деловитая. Кто еще?

– Мужик один из службы безопасности. Нет, на самом деле даже несколько. Один видел, как Шевченко рыдала в комнате охраны после того, как ее Филановский отшил, другой видел, как она там потом отсиживалась, кофе пила, а третий ее оттуда выдворил и домой на машине отправил. Ну и дежурная смена охраны, само собой, в полном составе видела, как она плачет.