Чуйский тракт
Шрифт:
Но душа бессмертна и не может умереть.
Мы же идем навстречу этим несчастным, и на тысячелетия замораживаем их. Но раз в столетие происходит вот что: Огнеяр хлопнул в ладоши, и мертвая ледяная пустыня начала быстро таять. Повеяло жаром, вода забурлила, закипела пузырями. Раздались страшные, душераздирающие крики. Люди пытались выпрыгнуть, выскочить из кипящего ада. Окунались с головой, тонули, выбрасывались на поверхность, захлебывались, скрываясь за клубами плотного пара. Варились, будто в огромном котле, не имея ни малейшей возможности освобождения.
Геннадий заткнул руками уши, не в силах переносить
Вторая комната поразила высокими горами наваленных прямо на землю, разбросанных тут и там драгоценных камней. Гигантские кучи золотого песка, имеющих всевозможные формы самородков, залежи золотых монет, нагромождения разнообразных сверкающих ювелирных украшений, кипы разбросанных повсюду пачками денег из всех стран мира, множество антикварных раритетов и музейных редкостей, все это сияло, искрилось, переливалось завораживающим светом, наполняя радостным волнением, и в то же время безотчетной тревогой.
Везде по этим сверкающим горам лазили обезумевшие люди. Набивали карманы, безрассудно осыпая себя золотым песком и радуясь как дети. Многие же наоборот, сидели в скорбных позах и рвали на себе волосы, жалостливо рыдая и скуля. Некоторые исступленно хохотали, явно сойдя с ума и сокрушенно катаясь по земле.
– Это у нас сребролюбцы, – Огнеяр широко раскинул руки. – Вон их сколько. Добились, чего хотели. Теперь они имеют все, о чем когда-то мечтали. И в любом количестве.
– Почему же они не рады? – Гена смотрел, не понимая.
– А на что здесь, в преисподней, они богатства тратить будут? Вот они и ревут от безысходности.
В третьей комнате стоял серый расплывчатый полумрак. Бесчисленные множества раздетых мужчин и женщин всех, каких только можно национальностей, цвета кожи и возраста, с криками и визгами гонялись друг за другом. Обнаженные красавицы, молодые юноши, безобразные голые старухи и похотливые старики… Заросшие дикой шерстью кривоногие мужики и толстопятые рыхлые бабы, худые и полные, высокие и низкие, брюнетки, блондинки, крашеные шатенки, лысые, бритые, в париках и без, разрисованные, размалеванные, в татуировках, бесстыдные в своей наготе.
Лица, хранящие печать глубокого порока. Глаза, наполненные безграничным развратом. Губы, жаждущие непристойных желаний. Причудливо извивающиеся в буйстве безрассудного сладострастия тела, громкие будоражащие стоны, все это напоминало дикую вакханалию. Это и была вакханалия, самая, что ни на есть.
Единственным отличием было то, что ни мужчины ни женщины никак не могли поймать друг друга. Этой бесконечной чехардой они были обречены заниматься вечно, не останавливаясь ни на мгновение и все более распаляясь от невозможности удовлетворить свои распутные помыслы.
– Здесь те, кто посвятил свою жизнь и мечтания блуду.
Огнеяр шел дальше.
Четвертая комната тесно заставлена множеством столов, накрытых белоснежными скатертями, на которых живописно громоздилось бессчетное количество вкусной еды.
Всевозможные разносолы, мясные блюда, холодные закуски, зажаренные целиком туши
Гена никогда не видел таких невероятно толстых, чем-то сильно опечаленных людей, которые отрешенно сидели за роскошными столами и, скорбно понурив головы, нехотя ковырялись вилками, безучастно и равнодушно пережевывая пищу. Между ними сновало множество каких-то шустрых темных личностей, суетливо наливающих иногда себе в бокалы, и безо всякого выражения выпивая содержимое. Было видно, что все очень разочарованы и пребывают в сильнейшей тоске.
– Здесь обжоры и пьяницы, – пояснил Хозяин. У них теперь есть все, чему они посвятили свою жизнь, вожделея едой и алкоголем. Но они не имеют вкуса, их невозможно, ни есть, ни пить, поэтому и сидят страдальцы в беспросветной печали, не в силах утолить свой безмерный аппетит и безудержную тягу к спиртному.
Пятая комната была вся наполнена зловонными нечистотами. Над поверхностью виднелись только головы стоявших в этом ужасном болоте людей. Над ними низко кружили огромные хищные птицы. Опускались сверху, пытаясь клюнуть в лицо. Спасаясь от беспощадных ударов, головы поспешно ныряли в вонючую жижу и вскоре показывались вновь, отплевываясь и мотаясь во все стороны. Но птицы подлетали опять, и грешники ныряли обратно. Это повторялось бесконечно.
– Кто это? – Гена встревожился, зажимая нос руками. – Что же они натворили?
– А это все гордецы да властолюбцы. Те, чье самомнение и высокоумие не позволяли воспринимать простых смертных как равных себе.
Добившись, не без нашей помощи, высокого положения в обществе, управляя и властвуя над людьми, а некоторые даже и народами, имея почти неограниченную власть, эти спесивцы возомнили себя хозяевами жизни, всемогущими правителями, тщившимися покорить Вечность. Уверенные в собственной исключительности, погрязшие в непомерных амбициях, живущие только гордыней и презрением, эти безумцы давно уже искалечили свою душу. Они сами выбрали этот путь, не сомневаясь в успехе. Забыли только, что не вечны и за все придется держать ответ.
Здесь ты можешь увидеть многих известных и даже знаменитых личностей. Они-то в основном сюда и попадают. Томятся долго, не помышляя о Спасении.
– Уйдем отсюда, дух здесь больно тяжел, – взмолился Геннадий…
Другие комнаты были наполнены всякими ужасными мытарствами и немыслимыми мучениями. Текли огненные реки, кипела смола, варилась ртуть. Везде стоял удушливый запах серы. Страшные, душераздирающие крики, тягостные стоны беспросветного отчаяния, истошные безнадежные рыдания, жуткий зубовный скрежет, пронзительные вопли истязаемых, доносились отовсюду.