Чужак из ниоткуда 4
Шрифт:
Борис и Антон вытащили свои «макаровы» (оружие пытались отобрать в аэропорту, но все разрешения имелись, и в результате пистолеты моим охранникам оставили).
Петров и Боширов сняли и бросили на траву пиджаки.
— Бей первым, Фредди! [3] — сказал Петров. — Эх, жаль, мы без стволов. А я говорил.
Двадцать пять метров до атакующих.
Краем глаза я заметил, как мимо полицейских протискиваются несколько человек, с портативными телевизионными камерами и спешат к месту будущих событий.
Так,
— Стрелять только по ногам! — скомандовал я, перешёл в орно и скользнул вперёд.
Время привычно замедлилось.
Почти застыли в беге «кожаные куртки». Четверо из них, самые быстрые, с самого начала вырвались вперёд и стали первыми, кого я встретил.
Среди них был и самый первый — чернявый, похожий на киношного француза, горбоносый парень со светлыми глазами убийцы и стальным кастетом на фалангах пальцев правой руки.
Этого я щадить не стал — ударил прямо в горло, в трахею.
Не убил, но нормально дышать и говорить он сможет теперь не скоро.
Тут же, не останавливаясь, переместился ко второму, с бейсбольной битой, и нанёс ему удар открытой ладонью в основание носа, ломая его напрочь.
Третьему — боковой удар кулаком в солнечное сплетение.
Четвёртому — ногой в колено и затем, падающему, уже своим коленом — в лицо.
Разбил в кровь, но что-то мне не до гуманизма, уж слишком их много. Да и копы, сволочи, явно на их стороне — вижу, как они делают вид, что сдерживают хиппарей, которые и так не рвутся в бой.
Вот же продажные твари…
В орно нельзя находиться долго. Организм на пределе и расходует слишком много энергии на единицу времени. Если вовремя не выйти — можно серьёзно надорваться. Но того времени, которым я располагал, хватило, чтобы успокоить двенадцать «кожаных курток».
Потом пришлось возвращаться в нормальное состояние.
Еще пятерым прострелили ноги Борис и Антон. Теперь они валялись на траве, скулили и орали, зажимая руками кровоточащие огнестрельные раны.
Ещё четверых вырубили Петров с Бошировым.
Я видел, как одного из нападавших схватил в охапку Аркадий Натанович и швырнул на землю с такой силой, что тот уже не встал, — только выл и держался за сломанную руку.
Оставалось ещё восемь человек.
С одним дрался Геннадий. Дурная спесь с него окончательно слетела, и он показывал себя с лучшей стороны. Благо, противник ему достался без кастета и биты, и теперь они оба с расквашенными в кровь губами и носами молотили друг друга кулаками.
Двое медленно отступали под дулами пистолетов Бориса и Антона.
Еще двоим, уложив их на землю, ловко заламывали руки Петров и Боширов.
Оставалось трое. Они стояли прямо передо мной и отступать явно не собирались. У двоих были кастеты. Третий — здоровенный, широкоплечий, с короткой
Щёлкнул выкидной нож.
— Ну давай, мальчик, — сплюнул. — Один на один.
— И не мечтай, — произнес за моей спиной знакомый сиплый голос. — Бросай нож, руки за голову и медленно ложись мордой вниз. Все трое — мордой вниз, быстро! Привет, Джимми!
Я обернулся. За моей спиной плечом к плечу стояли цирковые. Хозяин Circus Smirkus Мэттью Раймонд, мой сожитель по трейлеру жонглёр Дэвид Рассел и муж «мамы Рэйчел» Том Картер.
— Привет, Мэт! — ухмыльнулся я. — Привет, ребята! Вовремя вы.
— Для чего человеку друзья? — подмигнул хозяин Circus Smirkus и стволом револьвера «Peacemaker», с которым я когда-то (кажется, это было так давно…) выступал на сцене цирка, сдвинул на затылок свой «стетсон» [4].
— Привет, Джимми! — сказал жонглёр Дэвид Рассел. — Как дела?
— Привет, Джимми! — широко улыбнулся муж Рэйчел Том Картер. — Давненько не виделись.
Бац! Послышался смачный звук удара, и противник Геннадия свалился с ног.
— Вот так, — сказал Геннадий. — Будешь знать, сука, как с дорогомиловскими связываться.
От здания штаб-квартиры ООН к нам уже бежали агенты в штатском.
— Знаешь, Джимми, мы, наверное, пойдём, — сказал Мэт. — А то сейчас начнётся. Мы в Джерси стоим, Liberty State Park, там парковка есть на Томас Макговерн драйв. Узнали из газет, что ты будешь здесь… В общем, подъезжай ближе к вечеру, если будет желание. Мы выходные сегодня. Наши будут рады.
Мои цирковые повернулись и вскоре затерялись в толпе хиппи и прочего американского люда.
Разбор полётов не затянулся. Прибежавшие агенты ФБР быстро вызвали подмогу и арестовали всех нападавших. Медики из подъехавших «скорых» увезли раненых в сопровождении всё тех же агентов.
Из наших больше всех пострадал Геннадий, чей левый глаз стремительно заплывал, превращаясь в один сплошной шикарный фингал, переливающийся всеми цветами радуги, а разбитые губы ещё сочились кровью. Однако ехать в больницу он решительно отказался. Поэтому медики заклеили ему разбитую бровь, дали пакет со льдом — прикладывать к глазу — и оставили в покое.
— Старший агент Роберт Янг, — представился высокий лысеющий со лба мужчина лет сорока в безупречном тёмно-синем костюме, подойдя ко мне. — Федеральное бюро расследований. Вы Сергей Ермолов?
— Йеп, — ответил я. — Везёт мне на разных агентов в вашей стране, мистер Янг. То ЦРУ, то ФБР. Если бы с копами ещё так везло, совсем хорошо было бы.
— А что не так с копами? — осведомился старший агент Янг.
— Всё не так. По-моему, их купили.
— Это серьёзное обвинение.
— Это не обвинение, это предположение. Основанное на том, что я видел собственными глазами.