Чужак в чужой стране
Шрифт:
В тот год отряд советских писателей-фантастов пополнился новыми именами. В фантастике дебютировали Глеб Анфилов, Илья Варшавский, Владимир Григорьев, Владимир Михайлов, Роман Подольный и Ромэн Яров. А братья Стругацкие неожиданно даже для своих поклонников разродились сразу тремя великолепными по тем временам книгами — повестями «Попытка к бегству» и «Стажеры», не говоря уже о сборнике новелл «Полдень. XXII век», второй после «Туманности Андромеды» масштабной утопии в советской фантастике. В пространство-время «Полдня» теперь уже признанные лидеры этой литературы с пользой для себя вернутся еще не раз…
Автор этих строк тогда же впервые прочитал Стругацких, хотя к тому
Но вернемся в Америку. Все эти волнующие мировые события, о которых шла речь, мало затрагивали мир фантастический. В нем своим чередом перемежались радости и невзгоды, яркие сенсации и повседневная рутина, в которой последующие историки, конечно, ухитрятся различить «исторические вехи».
В Англии поднималась «Новая Волна», а в американской фантастике литературные эксперименты и откровенный эпатаж были еще в диковинку. В тот год увидели свет многие прекрасные книги авторов-англичан: «Заводной апельсин» Энтони Берджесса (впрочем, до блистательной экранизации Стэнли Кубрика роман оставался почти незамеченным), «Остров» Олдоса Хаксли (сама утопия оказалась на редкость скучной, но то был последний роман патриарха современной антиутопии, книги которого уже включались в обязательные университетские курсы английской литературы), «Ветер ниоткуда» и «Затонувший мир» Джеймса Грэма Балларда. И американцев — «Двенадцатая заповедь» Лестера Дель Рея, политический бестселлер «Семь дней в мае» Флетчера Нибела и Чарлза Бэйли, «Пушистик» Бима Пайпера, «Все ловушки Земли» и «Почти как люди» Клиффорда Саймака, «Космический госпиталь» Джеймса Уайта, одна из лучших книг Рэя Брэдбери — роман «Чувствую, что Зло грядет». И в журналах пошли с продолжением романы «Жизнь, отданная звездам» Джеймса Блиша, «Космический викинг» Бима Пайпера, «Подкэйн-марсианка» Роберта Хайнлайна.
И были опубликованы многие отличные рассказы и повести «урожая 1962 года»: «Сад Времени» и «Тринадцать к Центавру» Джеймса Балларда, «Улицы Ашкелона» («Смертные муки пришельца») Гарри Гаррисона, «Апрель в Париже» Урсулы Ле Гуин (это был ее дебют!), «Человек, который дружил с электричеством» Фрица Лейбера. (Но читатели выше всех оценили — это выяснится спустя год — другие произведения.)
К Братству приобщились дебютанты — Терри Карр, Сэмюэл Дилэни (начавший сразу с романа), Томас Диш, Джозеф Грин, уже названная Урсула Ле Гуин, Роджер Зелазни [2] . И в тот же год умер один из основоположников американской фантастики, активно творивший в начале века: Фиц-Джеймс О’Брайен.
2
Более правильная транскрипция по сравнению с установившейся Желязны(й). (Прим. авт.)
В тот год фэны опять — в третий раз! — выбрали местом встречи Чикаго, куда съехалось аж 930 человек. Конвенция расположилась в отеле «Пик-Конгресс» и получила имя «Чикон-III», а Гостем Почета пригласили уже прославившегося писателя Теодора Старджона. Среди обычной на таких сборищах публики выделялись разве что официальные гости из НАСА — веление времени!
А лауреатами «Хьюго» были названы:
Роберт Хайнлайн «Чужак в чужой стране» (роман); Брайн Олдисс «Теплица» (цикл рассказов); снова эпизоды из телесериала «Сумеречная зона» (драматическое представление); «Аналог» (профессиональный журнал); Эд Эмшуиллер (художник); «Уорхун» (фэнзин). И неожиданно обильно были присуждены сразу три специальные премии: Циле Голдсмит — редактору журналов «Эмейзинг» и «Фантастик», Дональду Таку — за «Справочник по фэнтези и научной фантастике» и, наконец, Фрицу Лейберу и корпорации «Хоффман Электрик» — за использование научно-фантастической символики и НФ-образности в… рекламе!
Да, автор на сей раз один, но какой! Роберт Хайнлайн… И если само произнесение этого имени не вызовет у нашего читателя благоговейного трепета, то причин я могу назвать, как минимум, две.
Во-первых, творчество мастера — безусловного лидера читательской популярности в Америке (как к этому творчеству и особенно к взглядам автора ни относись) — пока на русском языке представлено до обидного отрывочно и скудно. И второе. Не случайно критика метко прозвала его «самым американским из американских фантастов»: в книгах и рассказах Хайнлайна, как в зеркале, отражается фантастика этой страны — со всеми ее очевидными достоинствами и недостатками.
Некоторые биографические сведения о Хайнлайне мне придется повторить (с 1957 по 1967 годы писатель завоевал четыре премии «Хьюго» и, следовательно, четырежды будет представлен в томах серии) — с расчетом на тех читателей, которым в руки попадет только этот выпуск «Лауреатов «Хьюго».
В биографии Роберта Энсона Хайнлайна (1907–1988) тесно переплетаются две линии, каждая из которых богато отражена в его творчестве: научная (правильнее было бы сказать «технократическая») и военная.
Он окончил университет штата Миссури и Военно-морскую академию США в Аннаполисе. Служил морским офицером, выйдя в отставку по состоянию здоровья в 1934 году, работал инженером-физиком в «почтовом ящике» морской авиации во время войны и инженером же на «гражданке» — после нее.
В 1939 году, в компании двух десятков таких же подающих надежды «птенцов», Хайнлайн-писатель был замечен Джоном Кэмпбеллом. Вероятно, это было одно из самых ярких открытий знаменитого редактора журнала «Эстаундинг сайнс фикшн»…
И в фантастике талантливого новичка все время неразрывно следовали рука об руку Ученый, Инженер — и Солдат. Пафос научного открытия (немало их, кстати, сделал — в литературе — сам Хайнлайн) постоянно подчеркивался призывной мелодией армейского горна. Всю свою жизнь писатель оставался непреклонным и убежденным защитником американских свобод (среди которых, пожалуй, первая — свобода индивидуума плевать на власть), и в то же время не было в американской фантастике более искреннего певца военной романтики, защитника идеи, суть которой короче всего выражается сержантским окриком: «Стр-рой! Шагом… а-ррш!» Автор самого, вероятно, свободолюбивого романа в американской фантастике, «библии хиппи и гуманитариев-либералов» — он в то же время «прославился» и произведением самым милитаристским (с первым вы познакомитесь сейчас, а со вторым — в соответствующем томе серии).
Парадокс? Может быть, как раз наоборот, — все естественно в этом симбиозе крайнего анархизма и индивидуализма (нашедших в Америке специфическую «крышу» в виде движения либертарианцев) и ностальгии по сильной руке и соблазнительной простоте казарменных отношений. Собственно, последнее-то и нам сегодня хорошо знакомо: тоска по «настоящему мужчине», не болтающем, не думающем, а выполняющем приказы…
Впрочем, начал свою карьеру Роберт Хайнлайн с произведений, если можно так выразиться, самой «кондовой» научной фантастики.