Чужак в чужой стране

Хайнлайн Роберт Энсон

— Приходится следить за эмблемами, — заметил Бун. — Вы бы удивились, узнав, сколько грешников желают насладиться милостью Божией, не смыв с себя предварительно грехи. Ну, идемте, пока мы осмотрим достопримечательности, как раз и знак пилигрима приготовят.

Протолкавшись сквозь толпу, они вошли в высокий длинный зал храма. Бун остановился.

— Заметьте, умение показать товар лицом требуется везде, даже в служении Господу. Любой турист, независимо от того, идет он на богослужение ищущих или нет, а службы проводятся двадцать четыре

часа в сутки, не может миновать этот зал. И что же он видит? «Счастливые случаи». — Бун махнул рукой в сторону автоматов с прорезью для монет, стоящих вдоль стен. — Бар и закусочная в дальнем конце, он не сможет даже выпить, пока не пройдет мимо них. Уверяю вас, лишь самый закоренелый грешник способен добраться туда, не лишившись части своих денег. Но мы не отбираем у него деньги зазря. Посмотрите… — протолкнувшись к машине, Бун похлопал по плечу стоявшую там женщину. — Позвольте, дочь моя.

Она выпрямилась, и раздраженное выражение уступило место улыбке:

— Пожалуйста, епископ.

— Благословляю вас. Заметьте, — продолжал Бун, бросая в машину четвертак, — независимо от того, выиграет грешник или нет, он вознагражден благословением и подарком — священным текстом.

Машина пожужжала и замерла. На экранчике возникли слова: «БОГ — ТЕБЯ — ВИДИТ».

— Вот и окупилось. — Бун вынул из лоточка бумажку. — А вот и ваш текст. — Он протянул листочек Джилл. — Сохраните его, леди, и обдумайте на досуге.

Прежде чем сунуть бумажку в сумочку, Джилл прочла первую фразу: «Но желудок грешника заполнен лишь грязью. — Н. О., XXII, 17».

— Вы заметите, — продолжал Бун, — что вознаграждение выдается не деньгами, а жетонами. Будочка казначея вон там, за баром… можно сделать пожертвование на благие цели. Возможно, грешник получит за свои жетоны деньги — и вновь их использует, чтобы каждый раз получить новое благословение и новый текст. Совокупное воздействие огромно! Некоторые из наших наиболее верных сторонников начинали именно здесь.

— Не сомневаюсь, — согласился Джубал.

— Особенно, если им удается сорвать банк. То есть я хочу сказать, каждая комбинация — уже благословение. Но если угадаете сразу три Святых Ока, вы, представить себе не можете, что бывает, — все три ока смотрят на вас с экрана, и манна небесная сыплется с неба, нельзя не прочувствовать. Некоторые падают в обморок. Мистер Смит, — Бун протянул Майку жетон, — попробуйте.

Майк не решился. Джубал взял жетон себе — проклятие, он вовсе не хотел, чтобы парень пристрастился к одноруким бандитам!

— Дайте мне попробовать, сенатор.

Чуть-чуть растянув ощущение времени, Майк исследовал машину изнутри, стараясь понять, что она делает. Он слишком оробел и не рискнул сыграть сам.

Но когда Джубал крутанул ручку, Майк проследил за вращением цилиндров, заметил, где обозначены глаза, и попытался понять, что же такое «банк». Насколько ему было известно, слово имело три значения — ни одно из них не подходило. Не собираясь вызывать общее возбуждение, он слегка замедлил колесики и затем остановил их так, чтобы все три глаза показались на экране.

Зазвенел колокол, хор запел «Осанна!», машина замерцала огоньками и принялась выплевывать металлические кружочки. Бун пришел в восторг:

— Благослови вас Бог! Док, у вас счастливый день! Ну-ка, вложите один обратно, чтобы ее остановить!

Взяв жетончик, он кинул его в прорезь.

А Майк все еще пытался понять, что происходит, поэтому он снова настроил глаза рядком и повернул их к экрану. Все повторилось — с той разницей, что вместо потока жетонов вывалилось лишь несколько штук.

— Чтоб я… — вытаращил глаза Бун. — Будь я… пусть меня благословят! Но ведь два раза подряд не бывает! Но с вами обязательно расплатятся за оба выигрыша. — Он поспешно бросил в автомат еще один жетон.

Майк все еще пытался сообразить, какой же «банк» тут «срывают». На экране вновь выстроились «Три ока».

Бун выпучил глаза. Стиснув локоть Майка, Джилл прошептала:

— Майк, прекрати!

— Но, Джилл, я хотел посмотреть…

— Молчи, просто прекрати и все! Ну, погоди, доберемся домой!

Бун выдавил из себя:

— Вряд ли это чудо — пожалуй, нужно вызвать мастера. Эй, херувим! — заорал он. — Ну, давайте уберем их… — Он сунул в машину еще жетон.

Колесики покрутились без участия Майка, появилась надпись: «ФОСТЕР — ЛЮБИТ — ВАС».

Подбежал херувим:

— Счастливого дня. Нужна помощь?

— Три раза «банк», — сказал Бун.

— Три раза?!

— Ты что, не слыхал музыку? Или оглох? Мы будем в баре, пусть пришлют туда деньги. И немедленно проверьте машину.

— Да, епископ.

Бун поспешно увлек их к бару.

— Уведу-ка я вас отсюда, — жизнерадостно произнес он, — а то вы нам всю Церковь разорите. Док, вам всегда так везет?

— Всегда, — торжественно молвил Хэршо. Он ведь не знал наверняка, что мальчик что-то натворил… но хотелось бы ему, чтобы эти чудеса не продолжались.

У стойки с надписью «Заказано», Бун спросил:

— Тут будет удобно, или наша юная леди предпочитает присесть?

— Отлично (назови меня еще раз «юной леди», и я напущу на тебя Майка!).

К ним подбежал бармен.

— Счастливого дня. Как обычно, епископ?

— Двойную порцию. А вам что, док? И вам, мистер Смит? Не стесняйтесь, Верховный Епископ угощает.

— Бренди, благодарю вас. И воду.

— Бренди, благодарю вас, — повторил Майк и добавил: — Воды не надо, пожалуйста. — Дело не в воде: ему не хотелось пить воду тут.

— Молодец! — бодро воскликнул Бун. — Так и надо со спиртным! Без воды. Поняли? Я шучу. — Он ткнул Джубала пальцем под ребра. — А для юной леди что? Кока-колу? Молочко, чтобы щечки были все такими же румяными? Или выпьете на равных со взрослыми?