Чужая дуэль
Шрифт:
— Ты мне вот что, Петя, скажи — ты же на все последние убийства выезжал? — я подался вперед, напряженно ожидая ответа.
Селиверстов, продолжавший сражаться с сигарой, кивнул без тени сомнения.
— И следов убийцы ни разу не нашел?
Околоточный поднял глаза к потолку, задумался, но вынужден был признаться:
— Ничего, за что бы можно было зацепиться.
— Вот, — задрал я вверх указательный палец. — Мне тоже на месте последнего убийства следов человека, который мог совершить преступление, найти не удалось. Но… — Я сделал многозначительную паузу. —
На этот раз Селиверстов надолго застыл, прикрыв глаза. Затем как-то странно взглянул на меня:
— И опять ты, Степан Дмитрич, прав. Один раз было. И знаешь где?.. Никогда не догадаешься… Неподалеку от того места, где Колю Прохорова убили. Там они тоже по мокрой земле шли, вдоль ручья.
— Что и требовалось доказать, — я удовлетворенно откинулся на спинку стула. — Больше тебе скажу. Эти следы на месте гибели младшего Прохорова ты нашел, потому как знал, что с тебя начальство с живого не слезет. Вот и рыл землю носом, за соломинку цеплялся. Вот если бы столь же тщательно на остальных убийствах работал, то уверяю, что-нибудь подобное точно нашел.
Околоточный удивленно вылупился на меня, начиная понимать, к чему я клоню.
— Ты хочешь сказать, что мне зверя искать нужно?
— Людей, Петр Аполлонович, людей, — постучал я указательным пальцем себе по лбу. — Тех, кто этим зверем управляет. Зверь-то существо безмозглое, выборочно убивать не будет. А за убийствами система стоит. Вот когда ты ее поймешь, поймать убийц, подчеркиваю, убийц, потому что одному человеку провернуть подобное не под силу, будет пара пустяков… А сейчас, раз уж ты в этом доме теперь желанный гость, поднимемся ко мне, кое-чего покажу.
Выходя первым из столовой, я с такой силой распахнул дверь, что чуть не прибил старого лакея, который в свое время доставлял мне письмо от Селиверстова и известил о пожаре в полицейской части, но не придал этому эпизоду никакого значения, только в сердцах ругнул деда за неповоротливость.
На лестнице мы столкнулись с другим слугой, здоровенным, недалеким, но исполнительным молодым парнем. Я, починяясь внезапному порыву, остановил его, на ходу ухватив за рукав и приказал охранять вход в комнату, пока мы с околоточным не покинем ее, строго-настрого запретив кого-либо даже близко подпускать, кроме, само собой, хозяина дома.
Убедившись, что за нами никто не может подсмотреть, я открыл околоточному секрет тайника. Тот оттопырил большой палец и одобрительно зацокал языком.
— Молодец, Степа, здорово придумал.
Не подавая вида, что польщен похвалой, я, хитренько улыбаясь, спросил:
— В случае чего, сумел бы найти?
Селиверстов прищурился, вздохнул и решил все же ответить откровенно:
— Найти бы, скорее всего, нашел. Но не сразу. Пока весь двор не перерыл, сюда бы не сунулся.
— О чем и речь, — я вновь замаскировал тайник, — Когда меня урки прихватили, все время одна мысль мучила — если выкрутиться не получится, сумеет ли Петя сейф найти?
На самом деле, конечно, я лукавил.
— Думаю, Петр Аполлонович, — я выглянул из-за занавески в окно, — тебя нет нужды лишний раз предупреждать о сохранении тайны. Хотя бы потому, что даже здесь сейф уже кто-то искал.
Полицейский понимающе кинул:
— Наслышан. У их превосходительства, когда речь об этом заходит, до сих пор яд с клыков капает. Все грозиться дворню напрочь запороть.
Я покачал головой:
— Еле-еле от экзекуции отговорил. Смысла никакого, только народ злобить. Вот когда банду прихватим, тогда и казачек засланный сам найдется.
Селиверстов выдернул за цепочку часы из жилетного кармана, откинул крышку и озабочено протянул:
— У-у-уууу. Однако засиделся я в гостях. Пора мне, Степан Дмитриевич, служба зовет.
Уговаривать его я не стал, так как и сам уже утомился, до конца еще не восстановившись после вчерашних приключений. Провожая околоточного, я отпустил с поста лакея, предварительно поинтересовавшись, не хотел ли кто за время беседы с полицейским подойти к комнате.
Парень, наморщив лоб, долго безмолвно шевелил губами, затем выдал:
— Да не, барин, никого не было… Разве что Ерофеич подходил. Забыл где-то метелку, вот и бродит по всему дому, — он захихикал, покрутив пальцем у виска. — Совсем старый из ума выжил.
— Ерофеич, Ерофеич, — повторил я вслух. — Что-то часто мне этот Ерофеич последнее время на пути попадается, а, Петя?
Но Селиверстов непонимающе глянул на меня.
— Ничего, не бери в голову. С эти вопросом сам разберусь, — я успокаивающе похлопал его по плечу и слегка подтолкнул к выходу.
…Сергей Владимирович Подосинский неожиданно для всех тяжело заболел. А ведь накануне он блестяще организовал задержание налетчиков, несколько недель терроризирующих именитых купцов по всей столице. В результате были пойманы не только грабители, но и найдено практически все похищенное.
Такого успеха у городской полиции давно не случалось. Однако на следующий день после своего триумфа Подосинский прислал Бибаеву записку, в которой извещал о внезапной болезни. Личный врач Сергея Владимировича сообщил в департамент, что тот будет отсутствовать не менее недели.
Подосинский же сидел в наглухо зашторенном кабинете, прислушивался к шагам за дверью и трясся от страха, как нашкодивший школьник в ожидании неминуемого наказания.
Так жестоко уголовники его еще никогда не подводили. Несмотря на то, что информация от заказчика, как всегда пришла вовремя и была безукоризненно точна, а Исаков сам, точно заяц в петлю, влез в расставленный капкан, бестолковые бандиты по-идиотски обмишурились.
В который раз всплыл вездесущий околоточный, который за последнее время из путающегося под ногами недотепы, неожиданно превратился в реальную угрозу. По сути, только случайность помешала Селиверстову захватить банду с поличным и чувствительно припалить хвост Подосинскому.