Чужая птица
Шрифт:
— Да. По четвергам я играю в бинго с Хенриксоном со второго этажа. Так вот его знакомый говорит, что это дети из школы Сульбергаскулан. Он знал их классную руководительницу еще маленькой девочкой. Ее зовут Биргитта Лундстрем, — сообщила Ингрид с довольной улыбкой.
Мария тут же позвонила Хартману. Пусть отправит кого-то из коллег разыскать учительницу. Сейчас это крайне важно. Если тем судьбоносным вечером дети видели кого-нибудь еще, то с Ханса Муберга, возможно, снимут подозрения.
Продолжая строить догадки, что именно выкрала Сандра из клиники, Мария зашла обратно в квартиру. В медицинский центр девушка пришла около десяти вечера, а в двенадцать уже была мертва. Она полагала, что ее никто не видел. По мнению уборщицы, Сандра ее не заметила. Но зачем разбивать
Мария встала в коридоре и представила, что она — Сандра. Она только что вернулась домой. В руке у нее белый пакет. Вдруг она слышит шум на лестнице. Она запирает дверь, а потом ищет, куда спрятать пакет. Есть место в ящике под зеркалом, но это слишком близко к входной двери — тут пакет сразу найдут. Тогда она идет дальше в гостиную. Может, Сандра все-таки опасалась, что ее преследуют? Вдруг убийца уже звонил в дверь? Или все было совсем иначе и Сандра ждала кого-то, кому собиралась оказать радушный прием: вино, вкусный ужин, расслабляющий массаж. Не потому ли массажный стол стоял разложенный и готовый к работе? Мария подошла поближе и убрала в сторону одеяло, простыню и набитые зерном подушки, вспоротые криминалистами для проверки содержимого. Если бы Сандра хотела спрятать пакет перед тем, как открыть дверь, куда бы она его засунула? Мария похлопала ладонями по матрасу, прочно закрепленному в каркасе массажного стола. Затем сняла подголовник — в отверстиях, куда входят стержни, на которых он держится, ничего не оказалось, как и в самой подушке. Мария провела рукой снизу под боковыми секциями и вдруг почувствовала, что в одном месте есть зазор между подушкой и каркасом. Она сбегала за сумкой, надела резиновые перчатки и засунула руку в углубление, сразу нащупав в поролоне какой-то прохладный предмет цилиндрической формы. Мария отсоединила подлокотник и попыталась достать находку. Через пару секунд она извлекла на свет наполненный прозрачной жидкостью шприц с надписью русскими буквами на упаковке. Он был похож на тот шприц, каким ей недавно делали прививку. Жаль, она тогда отвернулась вместо того, чтобы рассмотреть его получше. Мария вынула шприц и обнаружила, что игла с него не снимается.
Ханс Муберг признался, что разнес мебель в квартире Сандры, но вся ли эта разруха — его рук дело? Может, настоящий преступник искал здесь шприц? Зачем? И что за жидкость в нем содержится?
Вдруг на лестнице раздались шаги — кто-то остановился у двери в квартиру. Все еще не выйдя из роли Сандры, инспектор Верн засунула находку обратно в подлокотник и прикрепила его к массажному столу. От звука проворачиваемого в скважине ключа адреналин забурлил в крови. Ну разумеется! Убийца отпер дверь своим ключом, а потом оставил его на шнурке у двери, чтобы любой смог войти. Тогда никто не стал бы задаваться вопросом, как именно преступник проник в квартиру. А дальше оставалось разыграть спектакль. Мысль о том, что Сандра прилегла отдохнуть, ожидая в гости незнакомого мужчину, оставив ему ключ у двери, казалась теперь абсурдной. Особенно после того, как Мария и сама познакомилась с этим не внушающим доверия мужчиной — Хансом Мубергом. Ручка двери начала медленно опускаться вниз. Мария как раз успела нырнуть за спинку дивана, стоявшего посреди гостиной, когда дверь распахнулась.
Глава 37
Прижавшись щекой к паркету, Мария увидела коричневые кроссовки большого размера и краешек джинсов. Она попыталась повернуть голову так, чтобы разглядеть их владельца, по возможности не издав при этом ни звука, но у нее ничего не получилось. Послышался скрип — выдвигали ящик комода, и вот его снова закрыли. Коричневые кроссовки снова вошли в гостиную. Между стеной и диваном стояло растение в горшке,
— Мать вашу! — заорал Ленни, отпрянув назад и покачнувшись. — Что за чертовщина? Я думал, тут больше никого нет. Вы меня напугали до смерти!
— Что вы здесь делаете?
— Забираю шмотки, пока не пришли родственнички Сандры и не заграбастали все, утверждая, что это якобы принадлежит им. Вот, смотрите: взял струны от своей электрогитары, метроном и ноты, а если вы подвинетесь, то и до самой гитары дотянусь.
— Значит, у вас остался ключ от квартиры!
— Ну да. Я поливал цветы и забирал почту, когда они с Йессикой уехали отдыхать в Турцию в мае. Сандра потом требовала ключ обратно, но я не отдал. Надеялся: она передумает и снова позовет жить вместе. У нас было всего два ключа, запасных мы не делали.
— У кого еще могут быть ключи от квартиры?
— Не знаю. Можно на ваш взглянуть? Это точно один из тех двух. Видите, он сделан из желтого металла? Новые ключи из такого не делают.
— Получается, у Сандры было всего два ключа: один остался у вас, а вторым я открыла дверь — его мы нашли в кармане ее куртки. Но чей тогда был ключ, висевший на шнурке у двери? — задумалась Мария. — А замок на входной двери тут случайно не меняли?
— Нет, а зачем?
Когда Мария Верн и Томас Хартман подъехали к медицинскому центру «Вигорис», на парковке не оказалось ни одного свободного места. Машины теснились вокруг, брошенные как попало на газоне, а между ними — мотоциклы и велосипеды. На въезде образовалась пробка, а в холле клиники яблоку было негде упасть, и обстановка царила, мягко говоря, напряженная.
— На этой неделе у нас уже все расписано! Пожалуйста, расходитесь! Если вы хотите сделать прививку, запишитесь по телефону или обратитесь в поликлинику по месту проживания. Сейчас я не смогу никого записать, — объясняла молодая медсестра, стараясь сохранить дружелюбный, но в то же время профессиональный тон. Голос, однако, дрожал, а лицо раскраснелось.
— Не уйду отсюда, пока мне не сделают прививку! Всю жизнь я вкалывал и платил налоги. И теперь требую, чтобы мне оказали помощь! — кричал седой мужчина.
Худощавый и мускулистый, он походил на марафонца. Мужчина крепко обхватил одну из колонн, украшавших вестибюль клиники, и Марии невольно вспомнились защитники вязов в центре Стокгольма, которые приковывали себя цепями к деревьям.
— С места меня не сдвинете!
Марафонца поддержали остальные. Атмосфера сгущалась, делаясь угрожающей.
— У меня больное сердце, и меня одной из первых должны были включить в список. Но эти политиканы только с трибуны выступать мастера, а на деле их списком можно просто подтереться. Кого, по-вашему, туда включили? Тех, у кого есть свои люди наверху, и богачей. Нельзя им было доверять такое важное дело! — негодовала пожилая женщина. От возмущения у нее сел голос, и крик перешел в сипение.
— Несите сюда таблетки! Иначе мы вам устроим! — неистовствовал марафонец.
— Успокойтесь, пожалуйста! Если вы не разойдетесь, мы будем вынуждены вызвать полицию! — Казалось, еще чуть-чуть, и медсестра разрыдается.
— Тоже мне напугали! А ну позови сюда начальника! — вышел вперед мужчина с густой рыжей бородой и бритой макушкой. На нем была кожаная куртка на голое тело, на шее — толстая серебряная цепь. Он прорвался к стойке, схватил медсестру в охапку и вытащил ее оттуда. — Мы не шутим. Где твой босс?