Чужая — я
Шрифт:
Отшатнувшись, я ударяюсь спиной о дверь и замираю под взглядом светлых глаз. Бровь Норта медленно поднимается в немом вопросе, но на меня снова накатывает удушающая паника, перед глазами плывет.
— Проходи, — тем временем велит мне Норт.
И я прохожу. Только чтобы оказаться от него подальше. Украдкой гляжу на свою ладонь, она вся в красных полосках. Я до боли вцепилась в рукоять ножа и даже не поняла этого. Я не могу сидеть рядом с Нортом. Не вдвоем. Даже при том, что вокруг полно людей. Он ничего мне не сделает, разумеется, но я его боюсь до одури! И ничего не соображаю. В таких условиях я даже собственное имя напишу с ошибкой!
Где чертов Стефан?!
Тиффани: Ты где?
— Располагайся, — велит Норт, указывая на стол.
Вынырнув из телефона, я тупо переспрашиваю:
— Что?
Он плюхается на стул, намекая. А я стою и таращусь на этого парня. На его длинные и сильные пальцы поверх корочки учебника. Они ли в ответе за беспорядок в моей комнате? Они перебирали мои вещи? Они вонзили нож в матрас, на котором я спала?
Очнись, нельзя, чтобы он догадался о твоих подозрениях. Борись с собой!
Присаживаясь, я чувствую напряжение в каждой мышце. Блокнот достаю рваными движениями, а ручку намеренно роняю, чтобы еще раз заглянуть в телефон: сообщение не прочитано.
Тиффани: Куда ты пропал? Ты достал то, о чем я просила?
— Так не пойдет. Потом посидишь в WhatsApp’е. Убирай телефон.
Он за мной следит не менее пристально! От напряжения мышцы спины сводит болью.
— Разве мы не ждем Стефана?
— Ты многое забыла. Например то, что загнать в одно место нас со Стефаном может разве что ядерная катастрофа.
Ну-ну, ага.
— Хватит и одной вечеринки у Мэри Кравиц.
Уголок губ Норта дергается вверх. Это его личный жест: Стефан так не улыбается. Полезное знание. Я более чем уверена, что если хорошенько перетряхнуть гардероб Норта (как мой чемодан примерно), то там найдется не только черное. Именно для того, чтобы в случае необходимости сойти за брата. В конце концов, не самая же я умная! Что-то подсказывает, что Норт мне не уступает. А впрочем, может, и Стефан.
— Неважно. Он не придет. Даже не жди. Или он тебе зачем-то нужен?
— Он мне кое-что обещал, — поджимаю губы. — Неважно.
— То, без чего ты не можешь начать учиться?
Он наверняка думает, что речь о наркотиках.
И какое мне дело до того, что он думает?
— Нет, — огрызаюсь.
Хотя это как посмотреть! Будь у меня пистолет уже сейчас, я чувствовала бы себя в большей безопасности с Нортом за одним столом.
— Тогда начнем. Что ты помнишь?
Я инстинктивно отодвигаюсь (зачем он это спросил?) и признаю:
— Я не помню, что помню.
Звучит путано, но Норт каким-то чудом понимает:
— То есть придется выяснять и это тоже.
— Слушай, я раньше отлично справлялась своими силами. Мы можем просто разойтись. Я подтвержу, что ты сделал все необходимое.
Давай же, соглашайся. Тебе только удобнее.
— Это мои старые записи лекций. Преподаватели разные, курс мог отчасти поменяться, но на их примере можно определить, какие темы в «Мертвой зоне», — бросив на меня настороженный взгляд, Норт поясняет метафору. — Это по Кингу.
Не сдержав внезапную улыбку, я прикрываю рот ладонью и отвожу глаза.
Для потенциального убийцы он довольно нелепый.
— Кинга ты помнишь, — досадливо заключает Норт.
— Да. Но если ты упомянешь еще и «Последнюю ступеньку»*, я тебе врежу, несмотря на предупреждения декана.
— Как за Шалтая-Болтая. Я понял.
На этот раз улыбается он, вызывая у меня какое-то странное двойственное ощущение. «Весельчак» Стефан мне ни разу не улыбался: усмехался, насмехался, но по большей части был серьезен. Вот уж не ожидала, что увижу первую искреннюю улыбку на лице «неправильного» парня. Норт пододвигает мне лекции, намекая. Я утыкаюсь в них носом, пока окончательно не увязла в словесном поединке и не потеряла бдительность. Дыши, Тиффани, дыши!
Я едва успеваю открыть первую страницу, как телефон начинает гулко вибрировать. Это не сообщение — звонок. Норт награждает меня тяжелым взглядом, и я поворачиваю к нему дисплей с надписью «мама». Нажимаю на кнопку уменьшения громкости, чтобы унять вибрацию и откладываю мобильный подальше. Однако едва успеваю вчитаться в записи, как звонок повторяется.
— Ответь, я подожду, — напряженно говорит Норт, и я чувствую, что еще чуть-чуть, и у него из ушей пар повалит.
— Это не срочно.
— Она не перестанет.
Он знает обо мне? О моей семье? Кажется, все обо мне знают что-то такое, что я предпочла бы скрыть!
— Не перестанет, — прищурившись, говорю я.
— Так ответь!
Я поднимаюсь из-за стола, чтобы Норт не подслушивал, награждаю его еще одним настороженным взглядом и отхожу к окну.
— Тиффани! — едва сняв трубку, слышу требовательные нотки.
— Я очень занята сейчас.
— Твои занятия закончились.
Бог мой, она следит даже за расписанием пар!
— Моей группы. Но так как я пропустила целый месяц, декан назначил мне дополнительные часы.
Судя по смене темы, ответ ее убеждает.
— Ты помнишь, что у папы на следующей неделе день рождения? И День Благодарения в субботу. Ты приедешь на выходные отпраздновать? Тиффани, он же расстроится!
Она так уверена в моем отказе, что начинает сразу с давления на совесть. Но папу я расстраивать не собиралась никогда, поэтому перебиваю:
— Я конечно же приеду.
Мама на секунду зависает от неожиданности, но, получив свое, тут же меняет тактику.