Чужая — я
Шрифт:
Даже странно, что эта девчонка его так бесит. Хотя… как там Норт цитировал? Я — единственная девчонка, которой по-настоящему было до Стефана дело. А разные Джессики Пирс его не видели и даже не пытались, влюбляясь в тщательно продуманные маски, за которыми он привык прятаться. Какая уж тут любовь? Не странно, что Стеф не очень уважает свой фан-клуб.
— Думаешь, меня вышвырнут на улицу, если я закурю?
— Да, — отвечаю, параллельно силясь переосмыслить услышанное. — Это сделаю я.
Каждый раз говоря о Мэри, Норт пытался мне что-то сказать. Сказать, что все-таки не был с ней по-настоящему той ночью. Он хотел, чтобы мне было настолько не все равно, чтобы я задала этот вопрос прямо в лоб. Может,
И будь все так, как Норт решил для себя изначально, мы были бы в расчете и разбежались в разные стороны… Только дело в том, что цели это предательство не достигло и повисло над его головой грозовой тучей из вины и раскаяния. Меня той ночью не стало, даже если это означает всего лишь потерянную память. Все сделанное обесценилось, мое предательство тоже померкло на фоне случившегося кошмара. И сделанное им не изменилось, вернее даже усугубилось.
И Норт остался со своей ненавистью и чувством вины один на один. Он действительно не простил себе эту (почти?) измену и действительно решил для себя, что не заслуживает большего, чем сучка Мэри. Но это не так. Конечно, он заслуживает. Только я-то заслуживаю тоже! Доверия, помощи в трудную минуту и чтобы к моему мнению прислушивались. Ведь если бы он изначально допустил с моей подачи мысль хоть чуть-чуть поучаствовать в судьбе брата, ничего бы не было. Вообще ничего.
Так что меняет новость о Мэри? Многое. Достаточно ли этого для второго шанса? Я не знаю.
— Я спать, — заявляет Стефан и нажимает кнопку на пульте, раскладывая койку в горизонтальное положение. — Уже больше двенадцати. Сегодня сочельник. Думаешь, у тебя получится тут задержаться, чтобы вместе встретить Рождество?
Вместо ответа я слабо улыбаюсь, и Стефану этого достаточно. Он кивает чему-то и отворачивается. Я, разумеется, не сплю.
Если бы у меня был мобильный, я бы на эмоциях уже написала Норту, но тот остался в пыльном театре. Я до самого утра сижу и разглядываю собственные сцепленные пальцы, потерянная в своих мыслях. Достигнув одной из двух своих целей, я больше не знаю, в каком направлении двигаться. Потому что вся остальная моя жизнь напоминает запутанный клубок с потерянным хвостиком.
Рождество мы со Стефом встречаем вместе. Празднуем… кислородными масками. Кислород в больших дозах не пьянит, а наделяет суперспособностью словить кайф даже на пустом месте. Иногда Стефа хочется стукнуть за подобное легкомыслие.
Меня переводят в обычную палату через два дня. Два дня блаженной тишины, прерываемой лишь визитами врачей и безмятежной болтовней. Интересно, можно ли влюбиться в человека, с которым тебе комфортно? Лежа на соседней со Стефом койке я думаю, как чертовски упростилась бы моя жизнь, если бы меня не потянуло в какой-то момент к мрачному и сложному Норту.
Ах да, это ж невозможно. Чтобы я, Тиффани Райт, — и вдруг просто частичка фан-клуба? Не смешите меня.
Стефан все еще в реанимации. Бас задел ножом его печень, и врачи опасаются за его состояние. В общем, расклад неплохой: печень восстанавливается, а еще для Стефа сто процентов найдется идеальный донор в случае ухудшения, но алкоголь ему в ближайшее время противопоказан. И это реально смешно. И поэтому же кислород.
Впрочем, думать о судьбе Весельчака мне не приходится, потому как едва я оказываюсь в доступе — ко мне начинают ломиться посетители. Родители, Хил, Джей и Надин… и полиция, которую я разворачиваю еще с порога на основании пятой поправки. Я не буду свидетельствовать против себя. Я вообще не буду свидетельствовать.
Полицейские недоуменно переглядываются, но я избегаю на них смотреть. Без показаний одного из главных пострадавших вести дело будет туго. Только вот действительно ли они хотят вести дело? У меня нет ни одной причины с ними сотрудничать. После того, что показал мне Джейден, вся вина падет на Баса. Даже если кто-то укажет на связь между этими людьми: Говард ни при ком не озвучивал приказ о моем убийстве; Хилари не держали в доме Говарда; сам прокурор сидел в зале все представление и причастным быть не может. Он в худшем случае пришел пообщаться со знакомым перед представлением, а что до связанной девчонки в дальнем углу комнаты: поди докажи, что он в темноте вообще разглядел Хил. Не Мэри же будет за нас свидетельствовать. На Говарда Фейрстаха ничего нет. Он вышел сухим из воды. И он все еще контролирует бостонскую полицию.
Спасибо хоть фотографии Джейдена вину Баса при всем при этом доказывают! А то еще Стефана бы посадили, прости господи.
Мне, конечно же, советуют подумать и передумать, но я уже сейчас знаю, что этого не будет.
— Тиффани! — рычит отец. — Что ты творишь? О чем ты думаешь?
— Честно? О том, как полиция копалась у меня под юбкой, снимая это на видео, и отдала фото Мэри Кравиц. О том, что Бас показывал мне реальный значок лейтенанта. А еще о том, что он мертв, а значит, мне плевать, осудят его или нет посмертно. И о том, что единственный человек, который мне все еще угрожает, не будет привлечен к этому делу. Он это знает, и он даст добро свалить все на Баса. О том, как меня прополощут в суде, обвиняя в наркозависимости, вывернут все грязное белье отношений с Нортом, отношений со Стефаном, отношений в Каппа, обнародуют фото, где я без блузки (увы, такое есть), сделают все, чтобы представить меня максимально ненадежной… Я уже вытерпела достаточно унижений и не хочу проходить через все это ради того, чтобы полиция «разобралась». И еще мне не по карману нормальный адвокат, в то время как у всех остальных он будет.
— Тиффани, разумеется, мы найдем тебе адвоката, — отрезает папа.
— Чтобы потом мама припоминала мне это всю оставшуюся жизнь? Я ведь тогда опять стану вам обязана, а с меня долгов хватит.
— Какие долги?! Ты наша дочь, и ты в беде…
— Вашу вторую дочь сегодня выписали из больницы. Вот ей действительно нужны ваша помощь и поддержка. Наймите на эти деньги не адвоката, а хорошего психотерапевта. Не купленного. — Мисс Клосс — вот кто еще вышел из этой истории не замаравшись. — Я выжила в чужом городе после попытки убийства и потери памяти без вашей помощи. Теперь, когда у меня на хвосте не висит материальный убийца и я все помню, станет еще проще.
— Тиффани, — неожиданно зовет меня мама. — Я правда не думала, что тебя хотели убить.
— Я знаю, — отвечаю я. — Ты же как заведенная твердила, что я наркоманка и самоубийца, пока не появились неопровержимые доказательства обратного. То есть мать мне не верит, а полиция станет?
Мы встречаемся взглядами, и я знаю, что она отвернется первой. Потому что я сильнее. И еще я на своей территории. Она отворачивается первой.
Помимо необходимых мелочей родители снабдили меня новым телефоном. Точнее старым: тем самым аппаратом Хилари, с которым я имела счастье познакомиться после падения. Мой конфисковала полиция. Я очень стараюсь не думать о том, что они там найдут. Благо видео, где я развожу Стефана на секс, а затем отключаюсь, удалено, и очень давно.