Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
Только каких-то 800 миль, несколько дней плавания, отделяли Диогу Кана от южной оконечности Африки. Разумеется, он этого не знал. Но туземцы мыса Кросс, по-видимому, хорошо знали, что континент можно объехать и что его берег снова поворачивает к северу. Такое сенсационное сообщение экспедиция Кана, вероятно, и привезла в Лиссабон, где, как и в других европейских странах, еще не совсем отрешились от взглядов Птолемея, согласно которым юг Африки уходил на восток, превращая Индийский океан во внутреннее, закрытое море.
Через год после возвращения Кана, в 1487 году, Португалия разыграла сразу два козыря. Рыцарь Педру ди Ковильян возглавил сухопутную экспедицию, чтобы разведать сказочную страну Индию и «царство Иоанна», а Бартоломеу Диаш предпринял последнее, хорошо продуманное наступление на южный мыс. Ковильяну, переодетому обыкновенным купцом, удалось на арабском паруснике добраться до Малабарского берега.
В 1493 году Ковильян дошел до «царства Иоанна» — христианской Абиссинии. Со времен принца Генриха положение изменилось. Если тот был воодушевлен идеей найти в лице христиан союзников в борьбе с исламом, то Жуан II был озабочен уже тем, чтобы пресечь торговлю арабов с Индией. Поэтому доклады Ковильяна, до самой смерти оставшегося в Абиссинии доверенным короля, были для него чрезвычайно ценны [185] .
Тем временем Диаш с двумя небольшими каравеллами и фрахтером, который он впоследствии оставил в форте Эльмина, направился на юг. На борту у пего были четверо увезенных в Португалию негритянок и два негра. Этих несчастных, одетых в европейское платье и снабженных образцами различных товаров, высаживали во многих пунктах., побережья, где они изображали из себя нечто вроде живой торговой рекламы…
185
Ковильяну так и не удалось вернуться в Португалию. Дело в том, что в Эфиопии господствовал своеобразный обычай: не препятствовать чужеземцам въезжать в страну, но обратно их не выпускали. Таким образом, Ковильян стал пожизненным пленником эфиопского негуса и прожил там до самой смерти.
Мыс Кросс был уже позади, когда налетел сильный норд. С убранными парусами неслись каравеллы на юг. Это было тяжким испытанием для команды и командира, у которого была только одна забота: не сесть на мель и держаться подальше от суши, от берега!
Почти 14 дней продолжалась эта адская гонка. Неожиданно шторм стал затихать, северный ветер сменился западным; Диаш воспринял это как знамение небес. Теперь можно было, пожалуй, снова подойти к берегу. Прозвучала команда, и корабли повернули на восток. Прошел день, но земля не показывалась. Не было видно ничего, кроме моря. Мощные волны швыряли суденышки во все стороны. Люди стали ворчать, и Диашу пришлось призвать на помощь весь свой авторитет, чтобы удержать команду в повиновении. Положение стало серьезным. Уже пять месяцев находились корабли в море. Продукты почти кончились, а то, что оставалось, так воняло, что едва можно было открыть провиантские камеры. Точно так же обстояло дело и с питьевой водой…
Прошел еще один день… С отчаянием вглядывался дозорный в море. Земли не было видно. И вдруг… Кажется, командир сообразил, в чем дело. Он приказал повернуть на север. Пузатые каравеллы неохотно совершили маневр и встали на новый курс. Солнце уже склонялось к закату третьего дня…
Отчаянный крик раздался сверху: «Tierra! — Земля!» Это волшебное слово пронеслось по судам и пробудило в команде надежду. Неуверенность как рукой сняло. Люди забегали, засуетились, полезли наверх. На горизонте действительно маячила узкая полоска суши. Значит, они выскользнули из объятий моря и снова обрели землю. Но это была чужая, неизвестная земля. Даже Диаш не имел о ней никакого представления. На лугу близ берега паслись коровы, а скоро показались и первые жители. Кожа у них была коричневого цвета, как у всех людей Южной Африки. К сожалению, переводчики не могли понять друг друга.
Но капитану нужна была твердая уверенность, что это то, что он искал, поэтому в течение нескольких дней корабли следовали в северо-восточном направлении вдоль прибрежной линии, пока команда окончательно не отказалась плыть дальше. Нехотя капитан подчинился, но он уже знал, что мечта целого столетия осуществилась. Он обогнул Африку! По другую сторону моря лежала Индия, быть может, совсем близко. С горечью Диаш понял, что дойти до нее он не сможет — слишком уж обессилели люди, а корабли нуждались в ремонте.
На полпути между нынешним Порт-Элйзабетом и Ист-Лондоном, у мыса Падропе, с торжественной церемонией был установлен гербовый столб. Затем Диаш заставил своих спутников продвинуться еще немного на восток, до Великой рыбьей реки (современной Грейт-Фиш), где скрепя сердце он отдал окончательный приказ о возвращении. С горьким чувством проследовал Диаш мимо установленного на мысе Падроне гербового столба, как бы зная, что видит его в последний раз. И в самом деле Диаш никогда больше не возвращался в эти широты. В 1500 году с эскадрой из четырех судов он погиб во время шторма
186
Диаш участвовал еще в двух морских экспедициях: сопровождал Васко да Гаму во время похода в Индию и принимал участие в плавании флотилии Педру Алвариша Кабрала, где в 1500 году погиб у мыса Доброй Надежды, названного им мысом Бурь.
Некоторое время камень, вероятно, служил дорожным знаком для направляющихся в Индию путешественников, затем был совершенно забыт. Не сохранился и доклад Диаша. Только в 1939 году были найдены остатки гербового столба с мыса Падроне; эта находка — важное звено в цепи умозаключений, направленных на выяснение событий этого знаменательного плавания.
Обычай мореходов того времени давать примечательным пунктам на берегу имена святых, в день которых было сделано открытие, позволяет сделать интересные выводы о том, как протекало путешествие. Например, 16 мая 1488 года корабли миновали мыс Игольный [187] в самом конце южного края Африканского континента. Вероятно, каравеллам пришлось бороться с устойчивыми западными ветрами, и путешествие прерывалось продолжительными паузами как для отдыха — команда была сильно утомлена, — так и для того, чтобы запастись провизией и водой. Лишь через 3 месяца, 16 августа, каравеллы дошли до пункта, названного Диашем из-за бушевавших здесь мощных бурь мысом Бурь (Кабу-Торментозу). Но после возвращения экспедиции в Лиссабон король Жуан II дал ему многообещающее название — мыс Доброй Надежды. Так он называется и по сей день. И по праву! Потому что после великолепного путешествия Диаша надежда добраться до Индии морским путем сменилась твердой уверенностью. Бартоломеу Диаш стал бессмертен. Португальский национальный поэт Камоэнс поставил герою мыса Бурь «литературный памятник» в своих «Лузиадах».
187
Мыс Игольный был назван Кабу-ду-Инфанти {мыс Инфанта), или мыс Сан-Брандан (Св. Брандана).
Короткая летняя ночь кончилась. Первые солнечные лучи укутали небо в нежную розовую дымку, отражение которой окрасило порт, реку и город в веселый наряд. «Доброе предзнаменование!» — говорили жители Риштеллу, небольшого портового города на реке Тахо.
И люди и город были празднично украшены. Поперек узких улиц свешивались гирлянды цветов, на легком утреннем ветру реяли зелено-красные знамена. Пестро разряжены были и суда, стоящие у причалов, к которым спешил народ. Толпа становилась все больше, люди приходили даже из соседнего Лиссабона и терпеливо дожидались, чтобы стать свидетелями редкого события. Но пока не произошло ничего замечательного, оставалось глазеть на корабли, путь к которым преграждали закованные в латы алебардисты.
Два корабля были только что спущены на воду; их построили под руководством Бартоломеу Диаша. Чтобы корабли могли свободно маневрировать даже на мелководье, они были не слишком велики [188] , но внушали уважение своими пушками, стволы которых — по 10 с каждой стороны — выглядывали из бортовых люков. На носу вздымались позолоченные фигуры святых Гавриила и Рафаила, имена которых носили корабли — «Сан-Габриэл» и «Сан-Рафаэль». Рядом на легкой зыби покачивалась каравелла «Берриу»; со своими 50 тоннами водоизмещения она была вдвое меньше, нежели первые корабли. Завершался маленький флот тяжело груженным и поэтому глубоко сидящим в воде продовольственным судном [189] . Больше увидеть ничего не удавалось — вооруженная стража никого не подпускала к кораблям. Тесно сомкнув ряды, ощетинившись алебардами, воины выглядели так, будто бы им поручили охранять государственную тайну. Действительно, до сегодняшнего утра это и было важнейшей государственной тайной!
188
Кроме небольшой осадки, суда имели еще одно новшество — часть косых латинских парусов была заменена на более мощные, четырехугольные. С таким оснащением суда могли ходить при всех ветрах и легко менять курс. Судя по документам XV века, их скорость доходила до 15 узлов, то есть около 30 километров в час.
189
Адмиральский флаг был поднят на «Габриэле», капитаном которого был опытный моряк Гонсалу Алвариш; капитаном «Рафаэля» был старший брат командора Паоло да Гама, капитаном «Берриу» — Николо Куэлью, фрахтер вел Гонсалу Нуниш; кормчим эскадры был назначен опытный навигатор, плававший еще с Диашем, Педру д'Аленкер.