Чужеземные тропы, незнакомые моря
Шрифт:
«Возьми свежего угря и смой с него ил золой, сними с него кожу, начиная с головы, и стащи ее к хвосту; измельчи шалфей и петрушку и добавь толченый имбирь, перец, анис и много соли. И посыпь ими угря, затем снова натяни кожу. Посыпь угря солью, хорошо прожарь на деревянной жаровне и подай к столу».
Как здесь, так и в других поваренных рецептах всегда указывалось: «Возьми перец, гвоздику, имбирь, много соли». Причиной тому было не только обжорство. Средневековая пища была однообразна и пресна. Многоотраслевое хозяйство и возделывание брюквы на корм скоту зимой еще не были известны. Поэтому с наступлением холодов животных приходилось забивать, а мясо солить. За исключением нескольких сортов капусты, никаких овощей Европа еще не знала. Так что не удивительно, если с помощью пряностей пищу старались сделать более приятной.
Турецкая блокада нанесла непоправимый удар европейским желудкам. Пряности стали недосягаемой роскошью даже для имущих слоев населения. Нужно было либо искать новые пути, либо погибнуть, пробивая дорогу к желанным пряностям.
Эта страна в самом деле стала христианской уже в IV веке, правда, христианство здесь было несколько изменено коптской церковью [168] . По мере распространения ислама в VI—VII веках связь с этим единственным оазисом христианства в Африке была полностью прервана. Дорога туда могла пролегать только через западное побережье Африки.
С другой стороны, обратить взоры к Черному континенту заставлял еще и «золотой голод». Ввозимые из Африки главным образом перец и слоновая кость, а также затраты на торговлю с Индией оплачивались золотом и драгоценными камнями. Потребность в европейских товарах была еще очень и очень невелика. Поэтому сокровища Европы таяли, как масло на солнце. Источники золота и драгоценных камней надеялись отыскать в Африке и думали, что, овладев ими, удастся выправить свой незавидный торговый баланс.
168
Копты — коренное доарабское население Египта, исповедующее христианство монофизитского толка, осужденное в 451 году на Халкидонском соборе как ересь. В настоящее время в Египте насчитывается более одного миллиона коптов.
Большие перемены намечались и в общественно-экономической жизни Европы. К новому взлету пробуждались науки. Во многих городах Европы к началу XV века появились новые университеты, здесь были знакомы с идеями античных мыслителей, живо интересовались вопросами астрономии и географии.
Цеховые объединения ремесленников стали новым шагом в развитии производства. Это сказалось и на увеличении производительности труда и на качестве изделий. Важнейшим фактором общего подъема культуры стало книгопечатание, а новые научные открытия послужили основой развития более высокой техники. Целый ряд изобретений пошел на пользу судоходству; а это сейчас особенно нас интересует. Корабли, ранее оснащавшиеся и парусами и веслами, все больше и больше вытесняются новым типом судов — каравеллами — чисто парусными сооружениями с высокими бортами. Они лучше противостояли штормам в открытом море, чем старые посудины. Изобретение «посоха Иакова» (астролябии) и применение астрономических таблиц избавили корабли от необходимости плавать вдоль берегов, а морской компас позволил мореплавателям уходить далеко в открытое море [169] .
169
Примерно в VII—VIII веках в Европе был изобретен морской компас; первоначально это пробка с магнитной иголкой, плавающая в чашке с водой, затем, в XIV веке, итальянец Флавио Джулио усовершенствовал его, снабдив картушкой (диск из немагнитного материала с делениями), разделенной на 16 частей (румбов), по 4 на каждую часть света.
Все это позволило с большими шансами на успех обратить взоры за пределы знакомого мира и приступить к поискам легендарных сокровищ далеких стран. Пришло время, и нашлись люди, решившие новые задачи.
Одним из них был принц Энрики Португальский, которого история нарекла Генрихом Мореплавателем [170] . Впрочем, он ни разу не принял лично участия в путешествиях, организованных им же самим для открытия новых земель.
…Прелюдией послужил поход португальцев против Сеуты, мавританского плацдарма на африканской земле, блокировавшего судоходство в Гибралтарском проливе. При захвате этого города принц Генрих проявил столько отваги и энергии, что отец его, король Жуан I, тут же, на поле боя, посвятил сына в рыцари.
170
Принц Генрих Мореплаватель (1394–1460) — сын португальского короля Жуана I (1385–1433), дядя короля Аффонсу V (1438–1481), прославившийся d эпоху Великих географических открытий как организатор целого ряда морских экспедиций.
В свою очередь, захват одной из ключевых позиций давал принцу возможность начать разведку берегов Западной Африки. И он подошел к делу чрезвычайно осмотрительно. Выдвинутое далеко в Атлантику предгорье Сагриш в провинции Алгарви показалось ему именно тем местом, откуда лучше всего было начать осуществление планов. На этом омываемом бушующим морем клочке суши он приказал построить укрепленный замок и основал там школу мореходов. С течением времени школа стала научным центром для морских капитанов, картографов и астрономов. Тон здесь задавали генуэзские и венецианские «специалисты по морю».
В 1416
Плавания вдоль берегов Африки не прекращались до самой смерти принца, однако пионерскую деятельность португальцев в тот период никак нельзя сравнить со смелыми устремлениями норманнов. Медленно и рассудительно, миля за милей, продвигались они вдоль западноафриканского побережья. Так два года спустя корабли принца подошли к Мадейре [171] , уже обозначенной на картах семидесятилетней давности.
171
Остров Мадейра в новое время был открыт несколько раз до португальцев (1418). Предполагают, что у его берегов где-то около 1147 года побывали арабские мореходы, затем, в 1345 году, с островом познакомились итальянцы, дав ему имя Леньяме (Лесной); португальцы сохранили это название (Мадейра означает «Лесной»).
Канарские острова стали первым поводом для столкновения Португалии с Кастилией (Испанией тех лет) в борьбе за заморские территории. Кастилия ссылалась на то, что испанские корабли давно уже проложили дорогу к этим островам, хотя и не решались их оккупировать [172] .
Но принц Генрих не отказался от поставленной перед собой задачи. До открытия его моряками в 1432 году группы Азорских островов португальским экспедициям никак не удавалось обогнуть мыс Бохадор. Суеверные моряки считали, что даже расположенный гораздо севернее мыс Нун [173] является пределом дерзаний. Они были твердо уверены, что за ним начинается сжигающая все живое зона палящего зноя. Нам не известно ни время, когда впервые был обогнут мыс Нун, ни имя отважного морехода. Быть может, чей-то корабль, даже против воли смертельно испуганной команды, был вынесен за мыс южным течением, а затем благополучно вернулся назад. Но развенчание славы столь страшного в то время мыса не помешало морякам считать непреодолимым следующий пункт побережья — мыс Бохадор. До 1434 года все экспедиции инфанта капитулировали перед этой далеко выступающей в море косой. Существовала даже поговорка: «Кто мыс Бохадор обойдет, тот никогда домой не придет»…
172
Канарские острова были хорошо известны древним (см. главу книги «Ранние путешествия»), затем, после крушения Римской империи, они были забыты почти на 1000 лет. В новое время о них знали из древних источников арабы: в комментариях к «серебряной карте» Идриси (1150) сообщается о вулканическом острове Тенерифе из группы Канарских островов, о плаваниях отдельных арабских мореходов к их берегам. Впервые сообщение о Канарах попало в Европу только после 1330 года, когда два больших острова из этой группы — Лансароте и Фуэртевентура — были случайно открыты в 1312 году генуэзцами. В 1341 году на деньги португальского короля Аффонсу IV была предпринята разведывательная экспедиция к Канарам генуэзских и испанских моряков, состоящих на службе у португальской короны. А в 1344 году папа Климент IV, не спрашивая на то согласия Аффонсу IV, передал вновь открытое «государство фортунию» испанскому королю, чем вызвал большое недовольство португальцев. Аффонсу IV, оспаривая его решение, послал в Авиньон — резиденцию папы — карту открытых его людьми островов. В 1425 году принц Генрих даже попытался силой завладеть островами, что привело к войне между Португалией и Кастилией (1451–1454), наконец, в 1480 году по Толедскому договору острова окончательно перешли к Испании.
173
Согласно распространенному в христианском мире представлению мыс Нун в Марокко (28°47' с. ш.) считался в то время краем Земли; европейцы переделали его название в мыс Нон («Нет»), хотя по-арабски оно означало всего лишь «мыс, имеющий форму буквы «нун». Мыс Божадор, Боядор, или современный Бохадор (26o7' с. ш.) стал новым препятствием на пути моряков где-то после 1325 года.
В течение 20 лет экспедиции поглотили уйму денег, многие храбрые моряки не вернулись домой, но сколько-нибудь заметных успехов достигнуто не было. Так же далек и недосягаем остался «западный проток Нила», который, по мнению всех специалистов, мог бы привести в легендарную страну Аксум, родину африканского золота. Естественно, что инфант, разоривший государственную казну, хотел, наконец, видеть конкретные и осязаемые результаты экспедиций. Он вызвал капитана Жиля Эанниша и высказал ему все, что он думал о «храбрых» мореходах:
«Вам не грозят столь большие опасности, которые превозмогли бы надежду на возвращение. Уповая на это, я весьма удивлен тому мнению, которое вы высказали по поводу столь недостоверных слухов. Если бы они заслуживали хоть малейшего доверия, я бы не стал вас порицать, но вы ни на что не ссылаетесь, кроме мнения четырех моряков, которые возвратились после торгового плавания из Фландрии или из других обычно посещаемых гаваней и вообще ничего не знают о рифах, показанных на морских картах. Поэтому отправляйтесь туда и не тревожьтесь по поводу их рассказов, плывите так далеко, как сможете, и божьей милостью обретете славу и выгоду!»