Чужие ветры. Копье черного принца
Шрифт:
— Ты, друг, брось зубы заговаривать, — вдруг рассердился видземец. — Лучше деньги покажи — есть ли они у тебя? А то приедем в гости — конфуза не оберешься, когда выгонять начнут! Да и ехать нам не близко…
— На вот деньги, смотри! — Амнистированный вытащил красный сафьяновый бумажник и развернул его. Бумажник был туго набит сторублевками. Хриплоголосый, увидев деньги, проглотил слюну. Глаза его жадно блеснули.
— Вот что, — сказал он, — ехать нам надо на хутор, сперва такси возьмем, а там пешком по лесу идти… Ты как,
— Тебя-то? Нет! — весело ответил спутник.
Так, разговаривая, они подошли к стоянке такси у вокзала. Взяли машину. Садясь с шофером, хриплоголосый удовлетворенно вздохнул и приказал:
— Сперва к «Гастроному», а потом на хутор Вецмуйжа… Только чтоб с ветерком!
— Что ты, что ты! — с комическим ужасом запротестовал второй. — В таком виде к дамам? Нет, водитель, везите нас сначала в парикмахерскую, а потом уже куда положено! Расходы беру на себя. За деньгами не постоим!
Дежурная по гостинице, так и не дождавшись возвращения странного посетителя, наутро сдала его паспорт в отделение милиции, подробно рассказала обо всем, что было, и ушла успокоенная.
Вечером к ней домой приехал уполномоченный уголовного розыска, морщинистый пожилой капитан милиции, сердитый и торопливый.
— Это вы сдали сегодня утром в милицию паспорт гражданина Брувелиса? — спросил морщинистый капитан милиции.
— Я, а что?
— Собирайтесь со мной! Поедете опознать владельца паспорта.
— А где он и что с ним?
— Он убит сегодня ночью.
— Убит? — в ужасе прошептала девушка. Перед ее глазами всплыла привлекательная физиономия вчерашнего странного посетителя. Вспомнилась фамилия: Брувелис Петер Карлович. Кажется, четырнадцатого года… Вот так Брувелис… Вот так Петер!.. Кто же это его?
Так она думала в машине, которая везла их в морг. В морге сердитый уполномоченный предупредил, подводя девушку к нарам, где лежал труп, покрытый желтоватой простыней:
— Прошу не волноваться… Зрелище не из приятных.
Тут он сдернул с трупа покрывало. Девушка взглянула и вскрикнула. Перед ней вытянувшись во весь рост, лежал вчерашний странный посетитель. Костюм его был в пыли и пятнах запекшейся крови.
— Подойдите поближе, — пригласил уполномоченный. — Лицо узнаете?
Но лицо узнать было невозможно. Нос был свернут на бок, кожа со щек и лба содрана и свисала лоскутом на одну сторону. Левый глаз вытек, правый надулся багровым шаром.
— Он? — спросил уполномоченный, пристраиваясь на краю нар, чтобы заполнить протокол опознания трупа.
— Бедный, бедный… — пробормотала девушка. — Как же это случилось, товарищ следователь?
— Найден сегодня утром неподалеку от шоссе, в районе хутора Вецмуйжа, в пятнадцати километрах от города… При нем — справка о досрочном освобождении из тюрьмы, выданная на имя Брувелиса Петера Карловича… Больше ничего — ни документов, ни денег… Значит, вы подтверждаете, что предъявленный вам для опознания труп является трупом того самого гражданина, который вчера оставил вам в гостинице свой паспорт?
— Да… это он, — грустно сказала девушка. — Идемте отсюда скорее, мне тяжело смотреть.
Уполномоченный накинул на мертвеца желтоватую простыню и направился к двери. Девушка пошла следом. У выхода она еще раз обернулась и бросила взгляд на лежавшего, словно прощаясь с ним. И вдруг вскрикнула, схватив уполномоченного за плечо:
— Товарищ следователь, это не он!
— Как не он? — удивился и недовольно поморщился уполномоченный. Новое обстоятельство вносило путаницу в дело, которое, казалось, было ясным.
— Так и не он! Этот в сапогах, а тот был в ботинках.
— В ботинках? — Уполномоченный остановился с озадаченным видом.
— Ну да! — уверенно кивнула девушка. — В коричневых ботинках. Я хорошо видела, когда он уходил.
— Это забавно, — сказал уполномоченный, которому было ничуть не забавно. — А вы твердо уверены, что не ошибаетесь?
— Я думаю, что не ошибаюсь.
— Ах, вы думаете! — сердито подхватил уполномоченный. — Вы думаете, а надо знать твердо! Как вы его видели?
— Когда он уходил, я глядела вслед из окошечка будки.
Уполномоченный пожал плечами, вежливо, но твердо взял девушку под руку и вернулся вместе с ней к нарам, на которых лежал труп. Снял простыню и пробурчал наставительно:
— Я же вам говорил — смотрите внимательней!.. Может быть, и костюм не тот?
Смущенная недовольством официального лица, девушка сказала нерешительно:
— Костюм тот… вернее, костюма я не видела.
— Еще одна новость, — недоверчиво усмехнулся уполномоченный. — Как же так могло получиться?
— Сначала он подошел к окошку вплотную, и я видела только его лицо. А потом, когда он уходил, — только ноги.
— А как же вы догадались, что уходил именно он?
— Н-не знаю… Кроме него, в это время никого в вестибюле не было.
— Вот что, — заключил уполномоченный, который вообще не любил допрашивать женщин, считая, что их свидетельские показания часто построены на случайных ощущениях и поэтому бывают ошибочными, — вот что: мы сейчас поедем в гостиницу и я сам проверю, много ли можно увидеть из вашего окошечка.
Через несколько минут они уже были в гостинице. Уполномоченный вошел в будку, высунул из окошечка сердитое морщинистое лицо и попросил своего шофера пройти к двери и открыть ее. Когда шофер выполнил требуемое, уполномоченный вышел из будки и недовольно пробрюзжал, обращаясь не к девушке, которая ждала тут же, на диване, а куда-то в пространство:
— Ну, знаете, у вас взор просто орлиный! Я у моего шофера еле самые ноги разглядел, а не то, что было на ногах!
— Значит, я ошиблась, — со вздохом сказала девушка, — то есть насчет обуви ошиблась… Значит, убитый — это все-таки он!