Чужие ветры. Копье черного принца
Шрифт:
Легко представить, насколько сложен труд санитарных контролеров. А времени каждый раз они имеют очень мало — нельзя ни одной лишней минуты задерживать судно, спешащее в порт.
Поэтому напрасно нервничал высокий смуглый грузчик: задержка «Гелиополиса» была вызвана необходимостью.
Ни по международным законам, ни, тем более, по законам своей трудной профессии, Андрей не мог открыто подняться на борт «Гелиополиса». Да это, в сущности, ничего бы, пожалуй, и не дало. Андрей был спокоен, он знал, что за «греком» наблюдают десятки невидимых глаз и с борта парохода на советский берег никто не сойдет незамеченным.
Разгрузка
Но груз был транзитным — его предстояло отправить в глубь страны. И портовики, договорившись с железнодорожниками, обслуживающими порт, пошли на более выгодный вариант — «борт-вагон». Это означало, что груз из трюма будет сразу укладываться на поданные к крану платформы.
Но и это опять-таки было не все.
Часть оливкового масла предназначалась для республики. Укладывать и эти бочки на платформы, а потом снимать оттуда не имело смысла. Портовики предложили разгружать «Гелиополис» сразу с обоих бортов — береговым краном большую часть, и плавучим — меньшую.
Все эти предложения в конечном счете давали большой выигрыш во времени, в том самом, называемом моряками «сталийном» [14] времени, за превышение которого рассчитываются золотой валютой.
На разгрузку «Гелиополиса» полагалось двадцать часов. Это была цифра, строго и многократно проверенная владельцами судна в самых различных портах мира. Одновременная разгрузка с двух сторон давала советским портовикам экономию в четыре часа. Итак — шестнадцать часов вместо двадцати!
14
Время, дающееся на обработку судна. (Прим. ред.)
Но бригада стивидора Исаева, занятая на «греке», решила сэкономить еще четыре часа за счет «внутри-трюмной механизации», заключавшейся в том, что до начала работы кран опускал в трюм одну или две самоходных грузовых тележки, которые доставляли груз из отдаленных уголков трюма непосредственно к выходу, к люку, куда опускалась стрела крана.
Андрей читал все это и восхищался. «Ну и народ! Ну и молодцы!» Вспомнил, как однажды на фронте ему пришлось вместе со своим связным Кондратьевым, бывшим волжским бакенщиком, ночевать в старой, заброшенной землянке. Солдат сбросил с плеч плащ-палатку — сделал дверь, вытащил и расколол немецким штыком одно высохшее бревно из наката, под куском жести развел огонь — получилась печурка, натаскал в землянку свежих сосновых веток, пахнущих хвоей, — вышла чудесная постель! Оба на ней выспались на славу! «Таким
Андрей засмеялся. Успокоившись, закурил. «Надо позвонить полковнику». Вчера у начальника отдела полковника Зутиса было проведено короткое оперативное совещание, связанное с приходом «Гелиополиса». Операция получила условное название «Земляк».
Андрей вызвал город, соединился с квартирой полковника. К трубке подошел сам Оскар Янович. Глуховатым голосом сказал:
— Слушаю.
— Оскар Янович, здравствуйте! Докладывает Александров. Операция «Земляк» началась…
День тянулся медленно. Дважды приходил к майору Александрову лейтенант-пограничник Сергеев, докладывал о ходе работ. На судне ничего подозрительного замечено не было.
В шесть часов вечера в контору вбежал усталый, но счастливый стивидор Исаев. Его обожженное майским солнцем лицо сияло. Стивидор положил на стол перед начальником района крепкую руку с растопыренными пальцами и, надавливая на крышку стола, торжественно произнес:
— Михаил Семеныч, «Гелиополис» готов! В ажуре!
Андрей, сидевший тут же, поднял глаза на Исаева.
А начальник района, на время согнав с лица мученическое выражение, спросил с некоторым любопытством:
— Это как понимать, Вася?
— А так, что, значит, «грек» обработан целиком и полностью! Не за двенадцать часов, а за десять! Потому как часть груза стояла на палубе и наш крановщик придумал работать двумя гаками — один тянет бочки из трюма, а второй, значит, попутно захватывает с палубы…
«Что он говорит?» — Андрей напряг память и вспомнил, что гаком портовики называют крюк… Выдумка крановщика была очень остроумной: из трюма кран мог за один раз поднять лишь столько бочек, сколько протиснется в отверстие люка. Естественно, что при этом мощность крана использовалась далеко не вся. И вот ребята, видно, решили прикреплять ко второму крюку, свисающему с той же стрелы, вторую порцию бочек, из тех, что стояли на палубе.
«Здорово!» — хотел сказать Андрей, но не успел, потому что в это время вошел Лаймон Грива. Он выглядел как заправский портовый грузчик. Фетровый колпак был лихо сбит на затылок. И без того крепкий, Лаймон казался еще мощнее в широкой брезентовой робе. Бросив осторожный взгляд на сидящего у стола начальника района, Лаймон глубоко вздохнул и, вытирая потный лоб, сказал как бы сам себе:
— Все в порядке!
Андрей понял. Он медленно поднялся со стула и почувствовал во всем теле знакомое ощущение расслабленности. Наступила реакция после целого дня нервного напряжения. Если даже на «Гелиополисе» и был шпион, то сойти на берег ему не удалось.
Андрей направился к двери, жестом позвал с собой Лаймона. В дверях они столкнулись с лейтенантом погранохраны Сергеевым. Предупрежденный, что без ведома майора Александрова нельзя предпринимать ничего, связанного с «Гелиополисом», щеголеватый лейтенант приложил руку к козырьку фуражки:
— Товарищ майор! Обработка греческого судна «Гелиополис» закончена… Капитан просит открыть границу!
— Что ж, — спокойно ответил Андрей. — Открывайте! — Ему теперь не было никакого дела до «грека».