Чужое право первой ночи
Шрифт:
– Не беспокойтесь, Алиан. Такое случается. Вы не виноваты в том, что я вас не поранил.
Оказывается, мне достался осведомлённый о женском организме партнёр. Приятно.
Граф тем временем вышел из-за ширмы, уже одетый в те самые шаровары, которые были на нём в начале вечера, с влажным полотенцем в руках, приблизился к кровати и бережно, словно он по-прежнему мог сделать мне больно или испугать, но притом тщательно протёр моё тело от следов оставленного семени.
– Пока сгодится, – кивнул Дейран, сворачивая и откладывая полотенце в сторону, – Если желаете принять ванну, мои слуги могут немедленно всё подготовить в ваших покоях.
Что-что?
– Вы можете идти, Алиан, – терпеливо сообщил граф, понимая, что его слова не оказали на меня должного воздействия, – Вы исполнили своё обязательство, и я больше не смею вас задерживать. Хотите, чтобы я позвал слуг, и они сопроводили вас в ваши комнаты, или предпочитаете добраться сами?
Нет! Нет-нет, ни один из этих вариантов мне не подходит! У меня здесь ещё дела.
Я вновь набросила на себя образ кроткой и смущённой Алиан, как будто ещё пять минут назад не извивалась под сидевшим напротив меня мужчиной словно обезумевшая, и мягко произнесла:
– Я понимаю, если вы больше не хотите меня видеть, граф… Дейран. Но позволите мне ли вы мне сказать напоследок? В тех историях, о которых я вам сегодня говорила, мужья не выставляли своих жён из спален, едва они исполняли супружеский долг. Мои подруги оставались в одной постели со своими возлюбленными, как и положено тем, кто оказался настолько близок друг другу, что разделил общее ложе. Я понимаю, что у нас с вами совсем не такая ситуация, но я вряд ли буду чувствовать себя достойной, честной женщиной, если сейчас покину ваши покои и просто уйду.
Я перевела взгляд на графа, который, кажется, уже перестал удивляться моим просьбам и теперь просто внимательно, без тени сомнения или злобы слушал каждое моё слово, и закончила:
– Если бы вы дали мне выбор, Дейран, я бы предпочла остаться с вами.
И мужчина, к моему облегчению, согласился. Без лишних вопросов, без уточнений, собиралась ли я рассказать о случившемся своему мужу или кому-то ещё, без обвинений в разврате, недостойном дамы из высшего общества. Он лишь погасил и так догоравший в камине огонь и лёг в постель рядом со мной, стараясь держать некоторую дистанцию, словно я вновь могла испугаться его чрезмерной близости и совершить какую-нибудь глупость. Я сама придвинулась к нему, согреваясь мужским теплом, и, уткнувшись носом в крепкое плечо, пробормотала:
– Спокойной ночи, Дейран.
– Спокойной ночи, Алиан, – был мне ответ.
Довольно быстро я обмякла и засопела, как можно усерднее стараясь действительно не поддаться разморившей меня истоме и остаться в сознании, а вот граф ещё долго не мог уснуть. Он какое-то время лежал и молча смотрел в потолок, а потом, должно быть, поверив в мой крепкий сон, тихонько наклонился к моей голове и зарылся лицом в мои волосы, глубоко вдыхая пропитанный нашим недавним удовольствием запах.
– Прости меня, Алиан. Так было нужно, – прошептал Ле’Куинд куда-то в пустоту.
А после, наконец, уснул, оставив меня сгорать от любопытства в тишине и темноте своей опочивальни.
Впрочем, на эту загадку у меня в самом деле совсем не оставалось времени. Пускай впереди была ещё целая ночь, но для успеха моего плана уже к утру мне следовало оказаться как минимум у подножия гор, а желательно где-то дальше по тракту. Мой замысел мог показаться простым, но в то же время состоял из множества нетривиальных шагов: снять с графской шеи амулет, спуститься по лестнице из башни, миновав охрану, достать тёплую одежду взамен этого недоразумения, пробраться в конюшню и украсть лошадь, если повезёт, или же просто перелезть
Конечно, персона Ле’Куинда по-прежнему была мне интересна. Если бы я могла, я бы задержалась в замке и покопалась в его грязном белье, попытавшись выведать, какие тайны хранил Его Высочество в единственной комнате, где по какой-то неизвестной причине было зеркало. Я могла бы выяснить, для чего же он ежемесячно лишал невинности юных девушек, извиняясь перед ними, пока те его не слышали. А после я могла бы на этом хорошенько подзаработать, продав эти сведения Длани или другим заинтересованным лицам. Однако же у меня был контракт, согласно которому от меня требовалась лишь кража амулета, и именно эта задача должна была быть для меня приоритетной. А значит, мне следовало пожертвовать личными интересами и наконец сосредоточиться на деле.
Цепочка, в центре которой даже в ночном полумраке блистала опаловая синева, перекрутилась на шее графа, так что застёжка от неё оказалась сбоку, и это существенно облегчало мне задачу. Сосредоточенно выдохнув, я тихонько, стараясь даже не дышать в сторону Ле’Куинда, взялась пальцами одной руки за амулет, а второй поддела его цепочку и попыталась без лишних движений расстегнуть замочек…
Есть! Получилось! Амулет немедленно оказался спрятан в моём кулаке, блеснув переливчатым сиянием напоследок.
И даже в этом тусклом свечении я разглядела, как широко распахнулись глаза Дейрана, щедро заполненные густой, бесконечной чернотой, без остатка погрузившей его притягательный взгляд в совершенно непроницаемую тьму.
Глава 8. Непроницаемая тьма
Мне кажется, я никогда в своей жизни не соображала так быстро, как в ту самую секунду, когда распахнулись глаза Ле’Куинда. Слишком ценный приз стоял на кону, слишком сложно мне было до него добраться, и после всего случившегося я никак не могла пойти даже на крохотный риск в его отношении.
Украденный амулет немедленно оказался спрятан под моей подушкой, словно он совершенно случайно расстегнулся и сам собой соскользнул туда с шеи графа посреди ночи. Лишь самые кончики моих пальцев едва касались цепочки, удерживавшей на себе переливающийся синевой камень, что должно было позволить мне одним резким движением схватить добычу и немедленно броситься наутёк, если бы Дейран не только обнаружил пропажу украшения, но и догадался, что я пыталась его обокрасть.
Однако оставалась ещё одна проблема: пробудившийся мужчина просто не мог не заметить, что я не спала, ведь во время своего преступления я для собственного удобства буквально нависла над ним и теперь продолжала неподвижно сидеть в этой позе, словно кошка, которую застали врасплох. Сделать вид, будто ничего не было, и спокойно “улечься спать” было плохой идеей. Притвориться “ходящей во сне” было идеей ещё более ужасной. Оставалось последнее, что я могла придумать. То, что, по крайней мере, можно было от меня ожидать после всего случившегося сегодняшней ночью.