Чужое право первой ночи
Шрифт:
О, Таящийся, как же мне хорошо!
Всё моё тело, наконец, сотрясла волна долгожданного оргазма, лавиной чудовищного экстаза сверзившись откуда-то свыше, будто бы с заснеженных вершин Акросских гор, и погребла меня под собой, наполнив каждую мою клеточку блаженной истомой, а графскую спальню – протяжным, надрывным стоном, которого я сама от себя не ожидала. Оправившись от первичного шока, я лежала, закрыв глаза, и тяжело дышала, пытаясь заставить себя пошевелиться, но сковавшая меня сладостная нега казалась непреодолимой, и я расслабленно утопала в мягких одеялах мужской постели, ощущая себя невесомой пылинкой посреди бесконечной космической пустоты.
Однако уже совсем скоро ладонь Дейрана ласково коснулась моего
Я почувствовала, как исчезнувшее, казалось, желание, начало ко мне возвращаться, а низ живота вновь скрутило неодолимой потребностью в этом мужчине.
Сейчас. Немедленно. Внутри.
Граф опустился ближе ко мне, безмолвно припадая к моим опухшим от бесконечных поцелуев губам своими, ещё продолжавшими сохранять мой собственный вкус, и прижался ко мне всем своим тренированным телом, удерживая, впрочем, свой вес на руках. Его разгорячённая кожа опалила меня, пальцы его правой ладони переплелись с моими, и я застонала прямо сквозь поцелуй, словно требуя для себя чего-то большего, нежели простую ласку.
В ответ на этот смутный зов внутренней стороны моего бедра незамедлительно коснулось нечто нестерпимо горячее и твёрдое, и я с удивлением обнаружила, что Дейран успел обнажиться, так что теперь его напряжённый, пышущий страстью член бережно прижимался головкой к моему лону, терпеливо собирая обильно выступившую влагу. Мужчина был ласков и деликатен, он не спешил и давал мне время подготовиться, однако не разрывал поцелуя, как будто бы опасаясь, что я могла ему возразить и потребовать остановиться в этот ключевой момент нашей ночи, который непременно должен был стать особенным для нас обоих. У меня же от вновь пробудившейся потребности ощутить всю мощь и силу Дейрана у себя внутри в голове беспрестанно что-то шумело и кружилось, и, ничего не соображая, я обняла его за шею и непроизвольно расставила ноги пошире, чтобы графу было удобнее в меня проникать. Ощутив моё беззастенчивое действие, Дей на секунду всё же разорвал поцелуй и взглянул в мои полуприкрытые от удовольствия глаза, читая в них неугасшее, казавшееся и вовсе неутолимым желание, а после вновь смял мои губы своими, одновременно с этим расположив свой член в единственно верном для меня положении, с лёгким, деликатным нажимом начав своё движение мне навстречу.
Он не спешил, принимая меня за девственницу, а я, подыгрывая ему, замерла, стараясь прочувствовать каждый сантиметр проникавшего в меня органа, каждую венку на его поверхности, каждое изменении в дыхании графа, сосредоточенного сейчас на моей безопасности и оттого почти безэмоционального. Конечно, он обещал, что боли не будет, да её и не могло быть в моём случае, однако он будто бы забыл об этом, стараясь действовать так же нежно, как и на всём протяжении нашей близости. Вот только теперь это скорее походило на пытку, и я содрогалась от неутолимой потребности оказаться уже целиком заполненной, терпеливо привыкая к ощущению высокоблагородного члена внутри меня, широко растянувшего тугие стеночки моего лона.
Спустя, должно быть, минуту, моё заветное желание, наконец, исполнилось: Дейран остановился, сдавленно выдохнув мне в губы, и я почувствовала, что войти ещё глубже он уже не мог, что по какой-то причине привело меня в неописуемый восторг, исторгнувшийся из меня глухим, непривычно тихим и гортанным стоном. Граф тут же посмотрел на меня, словно собираясь задать вопрос, всё ли в порядке, но, как и прежде до этого, без труда прочитал ответ
Мужчина хрипло застонал и начал, наконец, двигаться во мне, слегка отстранившись и нависая надо мной словно спасительный маяк над бушующим во тьме океаном. Дей положил ладони мне на бёдра и тут же сдавил их сильнее в ответ на зародившуюся в моём теле дрожь, а затем немедленно отпустил меня, по-видимому, действительно не желая причинить мне какое-либо неудобство. Его толчки были сдержанными, но уверенными, с каждым разом он искал положение, в котором мне было бы приятнее всего, а когда нашёл его, безошибочно определив моё наслаждение по вырвавшемуся из меня звериному стону и выгнувшемуся в упоительном восторге телу, продолжил придерживаться соответствующих движений, раз за разом выбивая из меня всё более громкие возгласы и даже просьбы не останавливаться, совершенно не соответствовавшие образу кроткой виконтессы О’Санна, которой я была для своего партнёра.
Впрочем, нас обоих это уже не волновало. Я металась по кровати, разбросав свои взъерошенные волосы по подушкам, хватала графа за плечи, за спину, за руки, впивалась в него ногтями, безудержно стонала и даже кричала, забрасывала ноги на мужскую задницу и подталкивала себе навстречу, словно мне было мало его движений. Вокруг меня полыхала исходным жаром вселенная, я будто бы видела рождение самих богов, мимо нас проносились эпохи, столетия войн и неизменное возрождение человечества, но меня заботила лишь кипевшая в моих венах кровь и рваное, рычавшее дыхание моего партнёра, за пределами которого я больше ничего не желала ни слышать, ни чувствовать.
Меня уносило нескончаемым потоком удовольствия куда-то далеко, за пределы Широкого моря, где ни разу ещё не ступала нога человека, я была первопроходцем всего, что женщины целого мира могли бы назвать удовольствием, а потому, когда этот безумный вихрь ощущений достиг кульминации и я задрожала в застигнувшем меня бездонном океане удовольствия, я не смогла удержаться от нестерпимого желания прочувствовать имя своего любовника на собственных устах:
– Дей… Дейра-а-а-ан!
Казалось, что зрачок мужчины в этот миг заполнил собой всю его радужку. Граф вдруг припал к моему телу, крепко обняв меня, и быстро задвигался, с каждым движением вбиваясь в меня всё глубже и глубже, посылая по моему телу, едва ли успевшему прийти в себя после бурной разрядки, новые волны блаженства. Всего полминуты спустя он неожиданно резко содрогнулся и впился в мою шею горячим поцелуем, а после вдруг вышел из меня и, закрыв глаза, зарычал, обильно изливаясь своим удовольствием на мой давно уже обнажившийся живот.
– О, Алиан!
Алиан? То есть… Да, конечно же, Алиан…
Едкое чувство досады пробежало вдоль моего позвоночника, болезненно царапая моё самолюбие своими заточенными коготками.
Не Алиан спровоцировала графа на такую бурную близость. Не Алиан целовала его и умоляла не останавливаться. Не Алиан дважды за вечер достигла такого блаженства, о котором не могла и мечтать. И уж точно не Алиан довела его до разрядки одним лишь пронзительным стоном.
Это была я, Ниса. Кошка из Валесса.
И Нисой я должна оставаться впредь. Я здесь чужая. Моё место среди подобных мне.
И я непременно должна получить то, за чем я сюда пришла.
***
Ле’Куинд давно уже спал, откинувшись на подушки и заложив правую руку за голову. Наверное, он предполагал, что и я сейчас мирно сопела рядом, ведь я вполне успешно прикинулась уснувшей вскоре после того, как мы с ним немного поговорили:
– Дейран… А как же кровь… Её нет, но она ведь должна быть?
Я изобразила, будто отсутствие общеизвестного свидетельства моей невинности меня испугало, чтобы не вызвать в графе никаких подозрений, однако он был совершенно спокоен и своим привычным, журчавшим голосом, доносившимся сейчас из ванной комнаты, ответил: