Цифрогелион
Шрифт:
Мир вокруг обретал краски под взглядом человека с изуродованным лицом: куда бы он ни посмотрел, пространство моментально обретало привычные для Земли краски, но как только он переводил взгляд в другое место, белый окрас снова возвращался.
— Почему человек, называющий себя Худшим, взвалил на себя ношу заботы о Лучших? — спокойным, почти пустым, тоном спросил Гелион у человека с изуродованным лицом. — Не должен ли Худший противопоставлять себя им? Как может плохой человек заботиться о них столь самоотверженно?
— Я делаю то, что Лучшие не могу сделать по определению, — спокойно ответил Худший хрипловатым голосом. — Защищаю их.
— Но разве защищать себя это плохо? — всё так же безэмоционально спросил Гелион.
— Да, — уверенно ответил Худший. — Насилие — это зло, вне зависимости от мотивов. Если они будут защищать себя — они не смогут быть Лучшими, они будут лишь такими же, как все остальные…
— Но ведь это означает, что они — нежизнеспособный вид. Если они не могут защищаться, не могут позаботиться о своём выживании — значит, у них не должно быть будущего. Разве нет?
— Я — их способ защищаться от мира. Я тот, кто гарантирует им будущее. Я никогда не был одним из них и никогда не стану, — я могу делать то, чего не могут делать они. Я просто средство самообороны, которым никто не управляет. Они не знают, что я делаю для того, чтобы сберечь их, и никогда не узнают. Они должны просто жить. Когда-нибудь в мире останутся только они, и тогда я покину их навсегда.
— Неужели ты убьёшь себя, когда закончишь?
— С превеликим удовольствием, — кивнул Худший, с безразличием смотря на мир внизу. — Я убил миллионы людей, а должен убить миллиарды. Когда я закончу, последнее, чего я буду хотеть, — жить.
Какое-то время они стояли молча, созерцая величественную панораму, раскинувшуюся перед их взглядами.
— Ты похож на меня, — вдруг заметил Гелион.
— Только не внешне, — заметил Худший, бросив косой взгляд на скульптуроподобного Гелиона.
— Ты пытаешься сохранить то, что считаешь идеальным — Лучших. Для этого ты решил создать новый мир на моей планете…
— Я не знал, что эта планета уже занята. Мы были уверены, что Гелион — незаселённая планета… У нас не было причин сомневаться в этом, ведь мы первая межзвездная колонизационная миссия…
— Гелион… — задумчиво повторил Белый Человек. — Вы назвали планету моим именем… Почему?
— Я не знаю ответа на этот вопрос, — пожал плечами Худший, — название придумали в «МОИК». Мне не было дела до того, почему они дали планете имя «Гелион».
— Мой отец попросил мою мать назвать меня Гелионом. Он сказал, что это имя носит мир, созданный им… Я тысячи лет искал мир, который он создал, но так и не нашёл…
— Странно, — без особого интереса признал Худший.
— Странно, — согласился Белый Человек.
— Как давно ты прилетел на эту планету? — спросил Худший. — И самое главное: на чём ты сюда прилетел? Корабли, пригодные для межзвездных путешествий, появились лишь недавно.
— Мне не нужен корабль, чтобы переместиться в любую точку вселенной. А появился на этой планете я тогда же, когда появилась эта планета.
Худший повернул лицо к Белому Человеку и непонимающе сощурил глаз.
— Я создал эту планету, — пояснил Гелион. — Это точная копия Земли. Люди, живущие здесь — копии людей, живших на вашей планете в разное время. Мой небольшой эксперимент и мой дом, где я, до недавнего времени, мог провести время в уединении…
— Тут слишком людно для уединённого места, — заметил Худший.
— Это не люди. Просто куклы. Они отлично изображают людей и их жизнь, но поверь — в них не больше живого, чем в камне. Этот мир совершенно пуст…
— Как ты создал этот мир? — спросил Худший. — Если, конечно, это можно объяснить просто…
— Воображение… Всю жизнь я пытался совладать со своим необычным даром, пытался понять его, а оказалось, что мой дар — всего лишь материальная фантазия и непостижимо развитый ум. Когда ты представляешь яблоко, это просто смутный образ в твоей голове, когда я представляю яблоко…
Белый Человек поднял руку, и в тот же миг в его ладони материализовалось яблоко.
— Я вижу мир таким, какой он есть на самом деле. Я вижу, из чего состоит всё вокруг. Там, где кто-то видит вкусный соус и гадает над тем, из чего же он сварен — я вижу все его ингредиенты, их пропорции, время приготовления и даже больше: я вижу из чего состоят сами ингредиенты, и могу создать не только сам соус, но и все его составляющие… Я создал этот мир, чтобы доказать себе, что я понял рецепт, по которому была создана Земля. Можно сказать, что этот мир — мой успешно сданный экзамен.
— Многие верующие люди назвали бы тебя слишком самоуверенным, — отметил Худший. — И сказали бы, что в людях, кроме физического тела, есть ещё кое-что — душа.
— Большинство верующих всю свою жизнь молятся мне. Ведь так или иначе почти все существующие религии стали следствием моих дел в разные времена. Поверь: у человека нет души. Рецепт человека крайне прост — создать его не сложно, но он будет лишь пустым сосудом, если оставить его в пустом мире. Уникальность человека, то, что ты называешь его «душой» — создаёт его окружение.
Возьми любого человека и посади его в пустую комнату, лиши его знаний, лиши его возможности наблюдать, оставь его без пищи для размышлений, и человек будет не более чем цветком в горшке. Но стоит тебе окружить его жизнью, и тот же самый человек раскроется — он начнёт учиться, развиваться, подстраиваться под мир вокруг и менять его под себя, в нём появится душа… Часть этой души — опыта, передастся его потомкам, чтобы затем создавать и создавать всё более сложные «души», добавляя к ним новый и новый опыт, перемешивать его в различных комбинациях в поисках той, что приведёт человека на вершину мироздания...