Циклическая ошибка
Шрифт:
Тимур, надо отдать должное, даже не пискнул. Так, дышал, будто только что стометровку отмахал.
– Думаю, тут ты камер не понатыкал, да? Все-таки неприятно, когда ты порнушку смотришь, а там камера за спиной.
– Пусти, - просипел Тимур, снова пытаясь лягаться. Что, собственно, в его положении было совершенно бесперспективно.
– Пущу, - пообещала Аня.
– Но сперва урок преподам на всю оставшуюся жизнь. Узнаешь?
– удерживать вырывающегося подростка одной рукой было непросто, но удовольствие покрутить у его носа паркером с тонким и острым как стрела пером того стоило.
– Пусти, ненормальная!
– Ответ неправильный. Потому что правильного ответа теперь нет. Идиотские действия доводят до таких ситуаций.
Тимур снова рванулся, и снова безо всякого результата. Аня еще сильнее вывернула ему левую руку, а правую прижала к столешнице.
– Как ты правильно заметил, с головой у меня проблемы. Поэтому либо ты перестаешь дергаться, либо я сейчас всажу ее тебе не в ладонь, а в шею. Андрей, конечно, будет в ярости, но тебе это уже не поможет. Усек?
– Врешь!
Аня вздернула его левую руку еще выше. Пожалуй, еще немного, и дело правда дошло бы до перелома. Тимур, наконец, всхлипнул и прекратил вырываться, видимо, осознав всю сложность своего положения. Правда, долго хлюпать носом не стал, а действительно положил правую ладонь на столешницу. Рука у него была синюшная. И, похоже, он имел скверную привычку грызть ногти. Ну в точности как Аня в детстве.
Растопыренные пальцы подрагивали.
– Да черт с тобой, делай, что собираешься!
Аня резко размахнулась и со всей силы ударила. Золотое перо такого неделикатного обращения, конечно, не выдержало и с противным скрежетом сломалось, натолкнувшись на высокотехнологичный пластик. Тимур дернулся всем телом и вскрикнул, но быстро стиснул зубы. А Аня отпустила его и почти отшвырнула от себя. Подросток неловко завалился на пол, баюкая левую руку. Правая, конечно, была целехонька. О ее возможной незавидной судьбе напоминала только ручка с обломанным пером, валяющаяся на столешнице.
– А это тебе урок на всю жизнь. Чтобы тебе было больно, не обязательно, чтобы ударили именно тебя или именно в этот момент. Понял, паскуда? Или повторить?
Тимур перекатился и сел. Поглядел на Аню исподлобья.
– Когда ты бьешь Гришу, мне больно, даже если Грише не больно. Но ты больше не изощряйся. Я сваливаю. Мог бы просто попросить, мразь ты эдакая.
Аня, в общем, была готова к почти любой реакции на свои слова: к ругани, попытке броситься на нее с кулаками, к гордому молчанию, - но только не к тому, что выкинул Тимур. Он еще несколько секунд мерил ее волчьим взглядом, а потом вдруг разрыдался. Не как ребенок, а как взрослый человек, плакать не привыкший. Он задыхался, с трудом сглатывая слезы, отворачивал лицо, давился всхлипами.
Боевой дух и чувство собственной правоты покинули Аню в десятые доли секунды.
– Тимур... Тимур, - глупо было бы лезть с утешительными объятиями к человеку, которому минуту назад на полном серьезе угрожал расправой, поэтому Аня стояла, не двигаясь с места. И чувствовала себя исключительно погано. А тот продолжал всхлипывать у стены.
– Тимур, хватит, это ты начал, я просила просто меня не трогать!
Тимур, наконец, поднял лицо. Отер слезы. Прищурился:
– А потом попросила бы просто в интернат свалить! Чего ты думаешь, ты тут первая такая благодетельница?
– Нет, папа у тебя мужчина видный, определенно, я здесь не первая. И, судя по всему, он тебя до сих пор в интернат не сдал.
Подросток вымученно усмехнулся:
– Можно подумать, ты не в курсе, что он мне не папа.
Аня хлопнула глазами. Интересные были новости.
– Да, я ему не родной! И тебе как собаке пятая нога нужен! Мы, блин, в одни игрушки играем! Ему, в общем, тоже на хрен не сдался... Да чего ты вообще приперлась? И как мне надо было догадаться, что ты можешь свалить по-хорошему? Обычно по-хорошему не сваливают...
Аня почесала затылок. Все лучше и лучше. Хотя той новости, что они с Андреем не кровные родственники, она, пожалуй, удивилась куда меньше, чем могла бы. И еще положение приемного ребенка - всегда более уязвимое - в какой-то мере объясняло поведение Тимура. Если смотреть на это не как на борьбу за отцовское внимание, а как на драку за будущее.
Наверное, Аня на его месте тоже бы в средствах особенно не стеснялась.
– Так. Перестань на меня рычать. Пойди умойся и чаю выпьем. Заодно подпишем пакт...
– О ненападении?
– вымученно усмехнулся Тимур.
– Скорее о разделе сфер влияния. Андрея то бишь.
– Шутишь?
– Не шучу. И, кстати, не шучу насчет Гриши. Тронешь его еще хоть пальцем - и все, привет. Справка из психушки у меня уже есть. Психушка, конечно, очень шикарная, но все-таки психушка.
Тимур какое-то время молчал, видимо, взвешивая перспективы, а потом кивнул и поднялся, схватившись за протянутую Анину руку.
– Ладно, идем делить Андрея. Хотя ты мне по-прежнему не нравишься.
– Между прочим, мне известна история твоих поисковых запросов.
– Это должно прибавить мне любви к тебе?
– Любит меня Андрей. Ты можешь ограничиться уважением.
Тимур фыркнул и высоко вздернул нос. Нос был покрасневший, но сам жест выглядел вполне гордо.
– Три чашки наведи. Гриша сядет с нами за стол переговоров. И вот перед ним извиниться придется. В том числе и мне, так что не зли меня и не разводи полемику.
– Ну три чашки так три чашки, - пожал плечами Тимур, направляясь в кухню.
– Но вот про справку из психушки я тебе реально верю.