Цимбелин
Шрифт:
Тут есть другое что-то… Мне оно
Страшнее смерти. Ваша жизнь сама
Сумеет отстоять себя.
Луций
Он предал,
Отверг меня. Недолго счастлив тот,
Кто молодым всю душу отдает.
Но чем он так смущен?
Цимбелин
Чего ты хочешь?
Все больше ты мне нравишься, мой мальчик.
Подумай лучше. Может быть, попросишь
Спасти его? Тебе родня он? Друг?
Имогена
Он
Чем я вам. Нет, я ближе; я — британец.
Цимбелин
Так что же ты так смотришь на него?
Имогена
Наедине скажу, коль вы меня
Благоволите выслушать.
Цимбелин
Охотно.
Как звать тебя?
Имогена
Фиделе.
Цимбелин
Ты мой паж.
Твой господин я. Говори смелее.
Цимбелин и Имогена беседуют в стороне.
Беларий
Воскрес из мертвых мальчик наш!
Арвираг
Песчинки
Не схожи так, как этот милый паж
И бедный наш Фиделе. Что ты скажешь?
Гвидерий
Усопший ожил!
Беларий
Тсс… Погодите… Ведь порою сходство
Обманчиво… Он подошел бы к вам,
Будь он Фиделе. А ведь этот даже
Не обернется.
Гвидерий
Умер наш Фиделе!
Беларий
Молчи… Посмотрим.
Пизанио
(в сторону)
Это госпожа!
Ну ладно, будь теперь что будет — благо
Она жива.
Цимбелин и Имогена подходят.
Цимбелин
Стань подле нас и громко
Вопросы задавай.
(К Якимо.)
Ты подойди
И отвечай правдиво нам, иначе —
Клянусь венцом своим — жестокой пыткой
Отделим мы от правды ложь.
(Имогене.)
Спроси!
Имогена
Пусть скажет, от кого он получил
Свой перстень.
Постум
(в сторону)
Для чего им знать об этом?
Цимбелин
Как стал твоим алмаз, который носишь
На пальце ты?
Якимо
Мне пыткой ты грозил за ложь, но правда
Твоею будет пыткой.
Цимбелин
Что? Моею?
Якимо
Пора открыть мне душу наконец!
Молчать — мученье! Перстень этот добыл
Обманом я. Владел им Леонат,
Тобою изгнанный, а он — пусть это
Тебя терзает больше, чем меня, —
Достойнейший из всех людей на свете.
Желаешь слушать дальше, государь?
Цимбелин
Все знать хочу я.
Якимо
Ангел — дочь твоя…
Лишь вспомню — сердце кровью истекает
И лживый дух скорбит… Прости… Мне дурно…
Цимбелин
Дочь? Что с ней? Овладей собой. Скорей
Согласен я, чтоб до седин ты дожил,
Чем умер, промолчав. Так говори же!
Якимо
Однажды — будь он проклят, этот час, —
Я в Риме пировал — будь проклят дом,
Где был я! Ах, зачем отраву в яства
Не подложили мне… Достойный Постум… —
Что мне сказать? — он слишком был хорош,
Чтоб жить с дурными; он из самых лучших
Был наилучшим… — Он печально слушал,
Как мы своих красоток восхваляли 8
И самое искусное витийство
Бледнело перед нашим хвастовством.
Венера и Минерва рядом с ними
Дурнушками казались, хоть в природе
Никто богиням красотой не равен.
Хвалили мы возлюбленных своих,
8
Он печально слушал, как мы своих красоток восхваляли… — Эта сцена у Шекспира отсутствует, хотя в новелле Боккаччо, послужившей ему источником, она имеется.
А.Смирнов
Все прелести приписывая им,
Которые нас в женщинах пленяют
И позволяют им ловить мужчин
На удочку свою.
Цимбелин
Скорее к делу!
Я словно на горячих углях.
Якимо
К делу
Я скоро перейду, и ты узнаешь,
Что значит скорбь. Тут Леонат достойный,
Возлюбленный принцессы, речь повел.
Тех не хуля, кого мы расхвалили,
Он, добродетели самой подобный,