Цирк чудес
Шрифт:
Там будет тот здоровый парень в кожаном дублете. Она гадает, входит ли он в состав актерской труппы, хотя она не видела его на афише. Может быть, он жонглер или пожиратель огня.
Умпа, умпа.
Ничего страшного, если она посмотрит поближе. Никто не заметит ее. И, прежде чем Нелл успевает передумать, она перелезает через каменную стенку и бежит к полю.
Фургоны разбросаны по полю, как забытые игрушки. Пахнет жженым сахаром, апельсиновой кожурой, животными и немытыми телами. Музыка становится громче. Перед шатром почти пусто; несколько мужчин курят сигару, передавая ее друг другу, да трехногая собака мочится
Сердце колотится у нее в ушах. Каждый фургон выкрашен в свой цвет, имена обитателей выведены округлыми буквами с завитушками.
«Брунетт, валлийская великанша»
«Стелла Певчая Птичка»
«Тобиас Браун, крымский фотограф»
«Самый маленький в мире музей курьезных предметов»
Она направляется к этому фургону. Ждет, пока мужчины отворачиваются в другую сторону, и прошмыгивает внутрь.
Стены обставлены рядами полок. Здесь есть стеклянные банки, полированные окаменелости и аквариум с блестящей рыбиной. Голова белого крокодила плавает в мутной жидкости, выпученный глаз следит за ней. Она прикасается к огромным штанам и читает табличку внизу: «Штаны знаменитого Дэниэла Ламберта, самого толстого человека на свете». Рядом с ним крошечный заварной чайник, «принадлежавший Чарльзу Страттону, генералу Том-Таму [2] ». На какой-то момент у нее возникает искушение сунуть чайник в карман.
2
Генерал Том-Там (1838–1883) – карлик, выступавший в американском цирке Финеаса Барнума.
Она задевает головой скелет какого-то маленького существа – мышь? крыса? – вздрагивает и опирается на полку, чтобы не упасть. Скелетик вертится и раскачивается, как проклятая душа. Она слышит лишь звук своего дыхания и шумно сглатывает слюну. На секунду ей кажется, что крокодил не мертвый, но готов вылезти из банки и вцепиться ей в горло. Она прижимает руки к шее, пятится и едва не падает со ступеней. Мужчины ушли.
Ей нужно вернуться домой и засахарить еще одну порцию фиалок. Она могла бы заработать фартинг за то время, пока была здесь. Но она видит полуоткрытый холщовый клапан в задней части шатра. Никто не заметит, если она заглянет внутрь. Никому нет дела до нее.
Она отводит в сторону тяжелую вощеную ткань.
В ярком круге света она видит высокого мужчину в военном мундире с золотым плащом на плечах и трехфутовым цилиндром на голове. Это хозяин цирка с той самой афиши. Он широко улыбается и сидит на слоне – самом большом существе, которое она когда-либо видела. Слоновья шкура разрисована цветами. Нелл закусывает губу. Циркач поднимает руки, начинает вращать ими, словно помешивая кашу в огромном горшке, и толпа ревет от восторга.
– Сегодня мы покажем доселе невиданное представление, которое заставит вас усомниться во всем, что вы знали, видели или слышали раньше! Вы не поверите собственным глазам…
Ошеломительный размах, поразительный свет, оглушительный звук. Громче, чем гроза или паровозный гудок, ярче, чем солнце на воде. Сотни ламп, расставленных вокруг арены, сияют красным, синим и зеленым светом. Сальные свечи установлены на обручах и в подсвечниках, пучки смолистых веток пылают в железных кронштейнах. Нелл даже не представляла, что такое возможно. Это устрашающее, завораживающее зрелище.
– Самое новое, самое лучшее, самое странное!
Он выделяет каждое слово, и зрители кричат еще громче, требуя большего. Нелл пытается отыскать взглядом рыжие волосы Ленни, но все плывет перед глазами и сливается в разноцветное пятно. Кто-то кидает на арену горшок с подозрительной жидкостью, другой швыряет кочан гнилой капусты, которая разлетается в стороны. Она знает этих людей с самого рождения: Гектор и Мэри, миссис Паули, – но теперь они движутся как одно целое, слитной массой тел.
Звон цимбал, барабанная дробь и громкий хлопок – и женщина летит через шатер, ухватившись за перекладину на канате.
– Стелла Певчая Птичка!
У нее кремовые ноги с ямочками на коленях, а ее крошечный красный камзол ярко блестит. Из-за белого воротника с широкими рюшами кажется, будто ее голова лежит на тарелке. И все это время она щебечет. Она клекочет как чайка и чирикает как черный дрозд. С каждым поворотом она летит все выше и быстрее, пока не превращается в красную вспышку. Ее тело изгибается в разные стороны, словно рыбка в воде. Каково же это: ощущать напор воздуха, балансировать на скользкой перекладине только с помощью рук, как будто ты ничего не весишь? А потом Нелл видит это – густую светлую бороду, высовывающуюся из-за края рюшевого воротника.
Она прикрывает рот ладонью, но продолжает смотреть. Где-то глубоко внутри она испытывает слабое отвращение, как будто увидела что-то неожиданное и отталкивающее, вроде мертвого зимородка в камышах. Потом она понимает, что чувствуют другие люди, когда смотрят на нее.
Покажи нам стойку на руках, пока не появились другие чудеса!
Нелл не может оторвать взгляда, не может отойти. Ей хочется, чтобы рядом был ее брат, кто угодно – даже ее отец. Она смотрит, как крошечная женщина с младенцем на руках выезжает на арену в открытой коляске, запряженной четырьмя пуделями. Мужчина начинает жонглировать; складки кожи свисают с его плеч, как крылья, спина раскрашена в цвета красной бабочки-адмирала. Обезьяна, наряженная солдатиком, скачет на лошади, горбатая женщина готовит устрицы на углях у себя во рту, а великанша намазывает шест говяжьим жиром и вешает наверху кусок мяса.
– Кто сможет забраться наверх и получить приз? – кричит распорядитель со своего насеста на спине слона, и селяне проталкиваются вперед, карабкаются, скользят и падают на землю.
Нелл видит в профиль лицо Мэри: она смеется и подталкивает вперед своего спутника. Но потом они наклоняются друг к другу, и сердце Нелл дает сбой. Это Чарли.
Она пятится и закрывает щель в клапане шатра. Пока она спешит обратно через поле, каменную стенку и домой, где ее засахаренные цветы разложены на плите, то испытывает такой острый стыд, словно кто-то наступил ей на грудь.
Ее брат не хочет быть рядом с ней. Он притворился, будто не хочет идти на представление, но это было жестокое вранье. На самом деле он хотел провести время с Мэри. Он уже начал устраивать свою жизнь таким образом, что его сестре там не оставалось места.
Она видит засахаренные фиалки на столе – сладости, над изготовлением которых она трудилась целый день. Она берет поднос и готовые, туго набитые коробки. Вспышка ярости кинжалом пронзает ее. Она заталкивает все в дровяную плиту и смотрит, как ангельское личико Бесси корчится в пламени и превращается в пепел.