Цирк Обскурум

Найт К. А.

Срань господня.

Клянусь, я вижу звезды.

— Боже, пожалуйста, — умоляю я, тычась в ее руку.

Она подтягивает хлыст ближе и оборачивает его вокруг моего члена, медленно затягивая. Это так чертовски приятно причиняет боль, но я не могу удержаться от того, чтобы погрузиться в нее, мои губы ищут ее. Наши языки сражаются, пока она гладит меня хлыстом, заставляя меня задыхаться, пока я не могу этого вынести. Я так возбужден от ее вкуса, что, когда она снова затягивает, я рычу ей в рот и кончаю, проливаясь через ее руку и хлыст. Она целует

мне лицо, когда я кончаю.

— Хороший мальчик, — хвалит она, а затем ослабляет кнут, когда я погружаюсь в нее глубже.

Вся ярость и боль ушли. Все, что осталось, — это удовольствие.

Удовольствие, которое она контролирует.

Она толкает меня на колени и хватает за подбородок, крепко целуя.

— Спасибо за понимание, — шепчет она только для меня. — За то, что дал мне выход. — Она снова целует меня и поднимается на ноги, глядя сверху вниз на меня, когда я опускаюсь на колени, тяжело дыша рядом с ней.

— Для тебя все, что угодно, — отвечаю я без колебаний.

Ее улыбка придает всему этому смысл. Она снова хватает хлыст и направляется мимо меня к Даймонду, затем бросает его к его ногам с дерзкой ухмылкой. Он наблюдает за ней, приподняв бровь.

— В следующий раз используй это на мне, — приказывает она. С этими словами она хватает свою одежду и выходит из палатки.

Мы все смотрим ей вслед. Застонав, я перекатываюсь на спину, растягиваясь на полу.

— Я влюблен, — заявляю я.

Глава

26

Возможно, мне следовало бы ужаснуться тому, что я сделала с Хартом прошлой ночью, но я этого не делаю. Он хотел этого, я хотела этого, и это не вышло из-под контроля благодаря присутствию других. Признаюсь, я сильно покраснела сегодня утром, когда увидела их за завтраком, но они обращались со мной так, словно ничего не изменилось.

Они принимают меня такой, какая я есть. На самом деле, им это нравится, особенно Харту.

Он хотел большего, и, возможно, однажды я упаду вместе с ним, позволив ему принять меня во тьме. В конце концов, прошлая ночь была всего лишь ощущением — воспоминанием, которое заставило меня не спать всю ночь. Даже сегодня мое тело чувствительно, разгорячено и покрыто гусиной кожей. Эти мужчины изменили все. Они что-то пробудили во мне.

Отбросив свои мысли, я проверяю, как там дети. С ними доктор Луис, они отдыхают и едят, и это хорошо. Я не хочу, чтобы они чувствовали себя загнанными в ловушку или под пристальным вниманием, поэтому оставляю их в покое. Затем направляюсь к Хильде. Ее палатка быстро стала моим вторым домом. Когда я вхожу внутрь, обычные ароматы приветливо обволакивают меня, расслабляя все мои напряженные мышцы, когда я направляюсь к тому, что стало моим креслом.

Она ждет, как обычно, всегда зная, когда я приду.

Она наблюдает за мной, прищурив глаза.

— Что-то в тебе изменилось.

Я

моргаю, слегка бледнея. Знает ли она, что я сделала вчера? Что я отняла жизнь? Что я полностью приняла цирк?

Она медленно, понимающе улыбается мне.

— Это хорошо. Ты почти готова.

— Готова к чему? — Тихо спрашиваю я.

— Увидишь. — Она раскладывает карты и кивает мне. — Прочитай их мне. Давай потренируемся сегодня утром.

Я перечитываю карты снова и снова. С каждым разом я становлюсь ближе к истине, и когда я выхожу из палатки, я начинаю понимать, что она имела в виду — я почти готова заменить ее.

— Куда мы едем? — Я спрашиваю Клаба еще раз.

Он улыбается мне, пока ведет машину, а я закатываю глаза и устраиваюсь поудобнее. Он нашел меня возле моей палатки и сказал поехать с ним. Я согласилась, потому что, ну, а что еще мне оставалось делать? Плюс, мне нравится проводить с ним время. Хотя я не ожидала, что он украдет машину Даймонда или увезет нас. Мы проезжаем сельскую местность и сворачиваем в соседний район, и я выпрямляюсь, когда мы направляемся в город, прежде чем припарковаться на Мейн-стрит.

Он выходит и направляется ко мне, открывает дверцу и протягивает мне руку, и только тогда я понимаю, что он полностью одет. На нем черный жилет и длинная рубашка под ним, черные брюки в тон и начищенные до блеска туфли. Он выглядит необычайно красивым, и я чувствую себя очень неловко в своем крестьянском платье в цветочек.

Должно быть, я пялюсь, потому что его губы приподнимаются.

— Тебе нравится то, что ты видишь, Эмбер?

Я густо краснею и протягиваю ему руку. Он помогает мне выйти и подпирает спиной закрывающуюся дверь.

— Я рад, — говорит он, не дожидаясь моего ответа. — Я приоделся ради тебя.

Он переплетает свои пальцы с моими и тянет меня за собой, и мы идем по тротуару, держась за руки. Он улыбается и кивает головой нескольким местным жителям, проходящим мимо, но они обходят нас стороной. Я чувствую на себе взгляды, и когда я оглядываюсь по сторонам, я замечаю, что почти все прекратили то, что они делали, чтобы наблюдать за нами, отмечая нас как чужаков. Клаб ничего не замечает или ему все равно, он насвистывает, пока мы неторопливо прогуливаемся мимо причудливых маленьких магазинчиков, залитых солнечным светом.

Когда мы останавливаемся на углу, в тени березы, я разворачиваю его лицом к себе.

— Это свидание? — Спрашиваю я.

— А если это так? — возражает он со счастливой улыбкой на губах.

Я не могу сдержать улыбку, настолько заразительна его улыбка. Прочищая горло, я пытаюсь подавить смех, который хочет вырваться наружу.

— Тогда я бы спросила, куда мы направляемся.

Наклоняясь, он целует меня в щеку.

— Хорошая девочка. Давай. Сегодня мы не цирковые уроды. Мы просто пара на свидании.