Цирк Зверей
Шрифт:
Он замолчал, задумчиво глядя в полупустую чашку. Антон тоже молчал, думая, как спросить то, что интересовало его больше всех этих перемещений во времени. Наконец, он решился и, волнуясь, начал:
— Маркус, а вы…
— Можно на ты, Антон.
Мальчик кивнул:
— А вы… ты еще не искал моих родителей?
Маркус поднял взгляд и покачал головой. Антон почувствовал, что краснеет, но все же выдавил:
— Просто Стиг говорил, что он попросит кого-то из своих друзей-ученых поискать моих родителей через компьютеры… Вот я и подумал… Наверное, он не про вас говорил.
— Насколько я знаю Стига, больше друзей-ученых — да и вообще друзей — у него нет, — сказал Маркус. — Но я не припомню, чтобы он мне что-нибудь говорил насчет поиска родителей.
Антон, смутившись, уткнулся в тарелку.
— Может быть, ему было просто некогда? — спросил Маркус и добавил: — Я его не видел уже несколько недель.
— Он вчера должен был проводить моих друзей домой, а потом вернуться… — сказал Антон.
— Так мы у него сейчас и спросим, кого там надо поискать, — с улыбкой сказал Маркус, глядя куда-то за спину Антону.
— Эй! Стиг! Идите сюда! — крикнул Маркус.
Антон обернулся и увидел вошедшего в столовую Стига, а следом…
— Сашка! Настя! — закричал он, вскакивая с места.
Бессоновы увидели его, устало улыбнулись и помахали в ответ.
Десять минут спустя, когда Стиг, Саша и Настя позавтракали (Стиг съел просто чудовищное количество жареной рыбы), Маркус, наконец, задал вопрос, который интересовал и Антона.
— Что случилось, Стиг? Я не видел тебя таким усталым уже пару лет.
Зигмунд откинулся на спинку стула и провел рукой по лицу, словно собираясь с мыслями. Настя и Сашка молчали, без особого аппетита ковыряясь в тарелках.
— Так пару лет и не случалось такого, чтобы меня за одну ночь чуть трижды не убили, — ответил Стиг после минутной паузы.
Маркус вытаращился на друга.
— Не смотри на меня так, — раздраженно сказал Эмиссар и оттолкнул от себя тарелку с горкой рыбьих костей.
— Но я думал, ты просто сопровождал ребят до дому…
— Вот именно там-то меня чуть и не прикончили, — сказал Стиг и посмотрел на до сих пор молчавших Бессоновых. — Точнее, нас всех чуть не прикончили.
— Это из-за твоего нового дела? — спросил Маркус.
Стиг криво ухмыльнулся и сказал:
— Ты как всегда проницателен, дружище. Похоже, все это куда как серьезней, чем могло показаться сначала.
Он замолчал, угрюмо катая по столу вилку.
Первым не выдержал опять же Маркус:
— Давай, Стиг, не томи! Я же тебя знаю, тебе не терпится все рассказать!
Стиг кивнул и вдруг спросил у Бессоновых:
— Вы не против?
Настя и Сашка молча покачали головами.
Стиг как-то невнятно крякнул, провел рукой по бороде и, после минутной паузы, начал рассказывать:
— Мы добрались до дома ребят, когда…
Они добираются до дома ребят, когда уже темнеет: мягкая летняя ночь вступает в свои права, в окнах домов горит свет, вокруг фонарей на улице кружатся облака мошек и комаров. Стиг останавливает машину около подъезда Бессоновых и минуту они просто сидят, глядя по сторонам, на темные силуэты горки и качелей во дворе. Двор пуст, из подъезда никто не выходит и никто не входит. Все совершенно обычно, как и всегда.
— Мы пойдем? — нарушает молчание Настя.
Стиг кивает, спрашивает:
— Вы на каком этаже живете?
— На третьем. Вон наши окна, балкон еще такой белый, застекленный.
Стиг поднимает взгляд и смотрит на три ярко-освещенных окна. Похоже, родственники ребят дома, это хорошо… но он почему-то чувствует тревогу. Неопределенную, но от этого только хуже.
— Спасибо вам. До свидания, — щелкает замок дверцы и девочка — а следом и Сашка — выбираются в теплую летнюю ночь.
Стиг мгновение смотрит на них, а потом, повинуясь безотчетному импульсу, открывает свою дверцу и догоняет ребят.
— Я дойду с вами до двери, если вы не против, — он улыбается Насте, надеясь, что его улыбка выглядит искренней. Внутри же у него все натянуто, сердце бьется медленно и ровно, но он понимает: еще чуть-чуть — и оно кинется в галоп. Здесь что-то не так, он давно не чувствовал такого напряжения, словно сам воздух наэлектризован ожиданием приближающейся беды.
— Хорошо, — девочка идет впереди, открывает пискнувшую дверь и они заходят в прохладу подъезда.
Несколько минут — и все трое стоят на площадке третьего этажа. Настя нажимает на кнопку, и где-то в глубине квартиры раздается мелодичный перезвон колокольчиков.
— Открыто! — доносится приглушенный дверью женский голос.
— Открыто? — недоуменно спрашивает Сашка у Насти, девочка пожимает плечами и толкает дверь.
Тихонько скрипнув, она открывается, выпуская на площадку пучок яркого электрического света. Настя смотрит на Стига, и тот прижимает палец к губам, показывая, что ничего говорить не стоит. Теперь и девочка чувствует тревогу. Что-то действительно не так.
Они заходят в квартиру, мгновение стоят, привыкая к яркому свету, который, похоже, включен везде, в каждой комнате. Из ванной доносится шум бегущей воды. В большой комнате бормочет телевизор, но не очень громко, слов не разобрать.
— Настя, дорогая, это ты? — спрашивает женщина из комнаты.
Девочка хмурится, но все-таки отвечает:
— Да, тетя Женя, мы вернулись.
— Как хорошо!.. Будете ужинать? Я приготовила ваш любимый плов!
— Чего это с ней? — спрашивает Сашка шепотом у сестры. Девочка пожимает плечами, сама не понимая, с чего это тетя Женя стала вдруг такой заботливой. После секундного колебания, Настя идет к арке между коридором и комнатой.
— Кстати, сегодня приходили полицейские, спрашивали про какого-то Антона Захарова. Вы что-нибудь знаете про него?