Cлавенские древности, или приключения славенских князей.
Шрифт:
Конечно бы от руки его погиб тогда Славенский князь, ежели б нечаянный случай, который казалось угрожал ему прямо погибелью, не спас его жизни. От продолжительного бежания, дух у него начал уже заниматься, и лишать его всей надежды ко спасению: отчаяние овладело его мыслями: он возвел глаза свои на небо, для испрошения себе помощи свыше; но в самое то время запнувшись упал, и мнил уже себя потопшим как в самый тот миг почувствовал у себя в руках нечто такое, которое падение его остановило. Они встал тотчас опять на ноги, и увидел под собою превеликого Дельфина, держащего во рту своем волшебный Левсилов меч. Обрадованный Князь сим приключением, едва осмелился поверить своим глазам: воздав благодарение бессмертным, ухватил они свой меч, и с превеликою храбростью обратился на гонящегося за ним Карачуна, который весьма уже близко от него находился. Сей гнусный волхв, сколько ни нагл был и ни дерзостен, но усмотрев Левсилсилов меч в Светлосановой руке, вострепетал и обратился в бегство, но не смог бы они избежать достойной себе казни тогда же, ежели б не спасся от того своим коварством; ибо превратясь в рыбу, повергнулся он в море, и тем избавился от неминуемой себе смерти.
Светлосан лишась таким образом своей победы, принужден был возвратиться на остров, дабы посоветовать с Липоксаем, каким образом может он достигнуть до окончания своего предприятия, в рассуждении ниспровержения сего коварного врага. Желание твое весьма похвально и велико, сказал ему Липоксай, оно избавляет мир, и меня, от наилютейшего тирана; и сколько мне ни будет стоить подать тебе о сем мое мнение ибо чародей сей не упустит наложить мне за сие наижесточайших мучений; однако же невзирая на все то, хочу тебя в сем удовольствовать. Я уже тебе объявил, продолжал он, что Карачун имеет у себя два замка: один из них украшен всеми нежностями и приятствами великолепия и пышности, а другой имеет вид самого ада, по причине ужасных своих предметов. В сем последнем замке обитает Карачун, и всякому из смертных вход в него запрещен под лишением за то живота. Кроме сего окружен он отовсюду преужасными заграждениями, которых кроме Богов и Духов никто преодолеть не может, не подвергая жизни своей неминуемой смерти. В сем замке хранит Карачун все похищенные им волшебные вещи, под стражею наиужаснейших чудовищ. Никак нельзя покуситься взойти открытой силою в сей замок, или напасть на самого сего чародея, и победить его явно. Надобно изыскивать случай, чтоб исплошить его в замке, в коем обитают у него красавицы, ибо он лишается тут почти всей своей силы; либо же при помощи Богов войти тайно, и без него, в обитаемый им замок, и напасть на него сонного. Кроме сего совета, продолжал Дух, никак помочь тебе я не могу, ибо Ния запретил мне вспомоществовать тем, которые пожелают разрушить мою неволю. Сказав сие он исчез, а Светлосан, оставшись один, вознамерился искать Карачуновых замков.
Принеся наперед молитву Богам, пошел он, вспомоществуемый Сандалиями, на поверхность моря, и определил на нем до тех пор странствовать, покамест не найдет Карачунова жилища. Но сие путешествие было бы ему гробом, ежели бы не помогло ему доброе его счастье, которое по справедливости бывает иногда лучше храбрости и досужства. По отдалении его от острова, небо переменило ясность свою на мрак: порывистые ветры возмутили тихие воды, и не оставили Светлосану иного пути, кроме опасной средины между волнующеюся бездною, и блистающим горизонтом. К довершению напасти, темнота окружила все пространство понта, и не оставила ни малого средства разделять предметы. В сей крайности Князь принужден был бежать, то по ярящимся волнам, то по бунтующему воздуху. Таким образом путешествовал он двое суток, находясь в беспрестанной опасности от моря и грома. Наконец последовала ясность, но которая не принесла ему ни малого облегчения; гладь и утомление, объявшие Светлосана, лишили его почти всех сил. Уже изнеможенные его ноги едва ему служили, и он начал уже от великой усталости спотыкаться, и приходить в некоторый род обморока, который бы его навеки погрузил в море; как в самое то время увидел он превеликий остаток разбитого корабля. С великою радостью пошел он к нему, благодаря Небу за столь очевидную помощь. Дошед с немалым трудом до сего остатка, сел он на него, и отдохнув довольное время, почувствовал он в себе изнуряющий голод и жажду. Весьма долгое время боролся он с ними; но наконец побуждающая его к насыщению природа начала изнемогать, и лишать его чувств. В сие время притуплённые его взоры, едва уже обращающееся по поверхности вод, ласкаясь надеждою обрести, на них нечто к утолению жажды и глада, увидели вдали плывущее животное, которое несло нечто во рту. Некая надежда обновилась в сердце Светлосана: он поднял голову, чтоб рассмотреть получше сие животное, которое приплывало к нему час от часа ближе, и с великою радостью увидел наконец, что это был морской лев, который нес во рту своем превеликий куст с кокосовыми орехами. Как скоро подплыл он к Светлосану, то оставив при ногах, его свою ношу, нырнул в воду, и по нескольких минутах, вынырнув от него в немалом расстоянии, поднялся на воздух в виде превеликой птицы.
Но Светлосан, в тогдашнем своем состоянии, не весьма старался то приметить, и все свое попечение обратил к кокосовому дереву. При ослаблении своих сил едва он выволок его из воды, и напоследок, разрезав один орех своим мечом, выпил из оного сок, который показался ему тогда настоящим Нектаром. Таким образом сия неожидаемая помощь возвратила ему жизнь, столь много крат подверженную смерти. Сие счастливое приключение привело его в состояние путешествовать далее: снабдясь сим приятнешим плодом, и принеся молитву Богам, вдался он снова своему путешествию, и по счастью своему, через несколько дней увидел он остров, окруженный отовсюду дремучим лесом и каменистыми утесами.
С превеликим трудом пробрался он сквозь чащу оного, в надежде сыскать несколько плодов способных в пищу. По прошествии им сей густоты, увидел он превысокие кремнистые горы, покрытые льдом и снегом, и на которые ни коим образом человеку не можно было взойти. Однако же Светлосан, вознамерясь осмотреть остров, превозмог сию трудность, вспомоществуем будучи Сандалиями. Но какое было его удивление, когда они, по возшествии на сии горы, увидел с них дол, изобилующей плодоносными древами и благовонными цветами; а далее того великолепный замок, окруженный рекою, наподобие превысокой горы, украшенный разновидными цветами. При сем приятном виде Славенский Князь пал на колени, и воздев руки к небу, произнес сию молитву: Великий Перун, и ты всемощное Божество бедствующих людей! внимите молению смертного, обожающего вас нелицемерно: если я не обманываюсь, то сие великолепное здание есть творение гордого Карачуна. Вспомоществуйте мне прейти безбедственно все оставшиеся трудности: споборствуйте моему подвигу, и устроив мою руку на отмщение страждущего человечества, сопроводите ее в сердце нечестивого тирана вселенной. Я обещаюсь принести вам тучную жертву, и удовлетворить вполне человечеству.
По совершении Светлосаном молитвы, гром возгремел в десной его стране, и блеснувшая молния казалась стремящеюся на здание замка. Князь снова пал на землю, благодаря Богов за столь явственное предвозвещание их благоволения. После чего, наполнясь несомненным надеянием на помощь Бесмертных, пошел он прямо к замку. Чем ближе он к оному подходил, тем больше умножалось великолепие оного. Чертоги его, подобящиеся высокой и утесистой горе, были сооружены из разноцветных блистающих камней: злато и серебро были последние стен их украшения; преизящнейшие истуканы изобиловали на них повсюду; крыльца, переходы и теремки являли на себе вид неподражаемого художества. Одним словом здание сие походило на некий священный храм, превосходящей красотою и великолепием своим все те преузорочатые достопамятности, которые Греками семью чудесами именовались Но сколько замок сей был великолепен, столько приступ к нему был труден: стены его, сооруженные из крепчайшего мрамора, утыканы были наподобие щетины острыми рожнами, а ворота его состояли из непроницаемой стали. Кроме сей твердой заграды, окружала замок глубокая и быстрая река, наполненная преужасными чудовищами, которые всплывая на поверхность вод, произносили страшный свист и рев являя огромные и гнусные свои тела. Сверх того находился на берегу железный истукан, вооруженный всеми орудиями, какие только изобрела кровавая война, для отнятия жизни у человеков. Сей грозный истукан, произнося престрашные завывания и вопли обегал, быстрее вихря, берег окружающий замок, и грозил умертвить всякого, кто ни отважился в оный вступить, ибо силе его ничто противиться не могло.
Славенский Князь усмотрев сего стража, обнажил свой меч, и надеясь с помощью его крепости одолеть сие страшилище, пошел к нему безбоязненно. Железный страж, увидев идущего на себя Светлосана, бросился к нему с ужасною свирепостью, и подняв медную свою палицу, хотел ею сразить его на розно; как вдруг; посмотрев на сего Князя, возопил томным голосом, и отскочил от него весьма поспешно. Толь нечаянный случай привел Светлосана в некоторый род недоумения и робости: он не ведал, что ему о сем приключении мыслить; между тем подходил он к нему ближе, желая получше его рассмотреть, и ежели можно, уведать от него о всём, о чем ему нужно было узнать. Но истукан, усмотрев его к себе приближение, побежал к мосту, ведущему через реку, который состоял весь из железных пружин сплоченных совокупно, и встал на конце оного, и как только Светлосан к нему подошел, то железный сей муж топнул в мост ногою, проговорив несколько слов, от чего оный в тот же миг съёжился. Сие удивительное приключение еще в большее привело удивление Славенского Князя. Между тем истукан то отдалялся от Светлосана, то приближался к нему на железном своем мосте: вовремя отдаления своего делал он разные телодвижения и знаки, и весьма печальные и смешные рожи, которыми старался он нечто дать знать Славенскому Князю, а приближаясь к берегу хотел его поразить. Сие чудное действие привело в вящее недоумение Светлосана: он не знал что начать; ибо знаками своими испрашивал у него истукан некоей милости, а нападениями своими приводил его в раздражение. Но в самое то время, когда юный Князь о сем размышлял, а железный муж подплыл к нему на мосту, делая нападения, налетел на Светлосана от стороны замка, и почти из-за самого истукана, превеликий морской орел, как-будто бы желая на него напасть, и с ним сразиться. Возбужденный сею нечаянною опасностью Князь, устремил на него свой меч; но вместо оного поразил он железного стража, который в самый тот миг превратился в среднелетнего человека, одетого в Армянское платье,а орел между тем от них скрылся.
Превратившийся из истукана Армянин пал в ноги Светлосану, и объемля его колени: Государь! сказал ему, я не обманулся, с самого первого на тебя взора, почтя тебя Героем и любимцем Богов, ибо хотя способом сего прежде принадлежавшего мне меча избавил ты меня,но не вспомоществуемый вышеестественными силами не мог бы ты дойти до сего неприступного места. Как! перехватил речь его Князь, разве ты Левсил? Так, государь, отвечал он, я муж несчастной Превраты: лютый Карачун, вспомоществуемый предательством неверного моего друга, разлучил меня с нею, и лишив всего, превратил меня в это ужасное состояние, из коего храбрость твоя меня извлекла; ибо окончание моего очарования состояло в поражении меня моим мечом. После чего рассказал он ему подробно все свое похождение, и распрю с Карачуном. Сей ужасный чародей, присовокупил он, исплоша меня в моем замке, и изблевав на меня тьму ругательств, повелел оковать меня тяжкими цепями, и окружив бесчисленною стаею мрачных Духов, увлек меня из прелестного моего жилища в сии места, исполненные плача и стенания. И когда мы поровнялись над поверхностью сей реки, тогда нежалостливый мой похититель, схватив меня в преогромные свои руки, (ибо он имел тогда образ Исполина,) кинул на сей железный мост, произнося сии слова: Восприми свойство и крепость сего моста и из лютейшего моего врага, сделайся ужасным стражем сего места, по тех пор, пока не поразит тебя опасное твое оружие. Слова его раздались с ужасным громом и треском по всему горизонту, и снизошли до врат свирепого ада. А я летя с превеликим стремлением, ударился об мост, который от удара сего съёжился, произнеся томный и пронзительный звон. Падение сие долженствовало бы естественно лишить меня жизни; но злодей мой устроил так, что я в самый миг моего удара превратился в железный истукан, и потеряв прежнюю свободу моих мыслей, наполнился неистовым алканием убивать всех попадающихся мне в глаза. Получив сие варварское стремление, вскочил я с моста на берег, и помчался быстрее вихря вокруг замка: попавшиеся мне звери и птицы вскоре почувствовали неистовую мою ярость; я их всех перестрелял моими стрелами, и в один день учинил пустым и неприступным сей берег. С тех самых пор до сего часа, обегая повсеминутно сей берег, не видал я никого из живущих до самого твоего прихода, который возвратил мне прежний мой вид.
Окончив свою повесть, бросился было он опять к Светлосану в ноги, но Князь его до того не допустил, и приняв его в свой объятия, уверял его о своей дружбе, благодаря притом за угощение его супруги. Как, государь! вскричал удивленный Левсил, неужели жена моя имела честь угостить у себя столь великого Героя? А я ее мнил равно погибшею от наглости нашего злодея. Она бы действительно и теперь еще от ударов его страдала, ответствовал Князь, ежели бы Боги не освободили ее, посредством моей руки, от сего страшного тирана. По сем рассказал он ему вкратце свои и её приключения. О Небо! возопил тогда Армянин, кого тебе осталось поражать, когда ты оставляешь без казни такового злодея! Государь, продолжал он говорить Светлосану, я думаю однако же, что он не долго уже будет пользоваться плодами своих злодейств. Повсеместные жалобы ежечасно призывают Богов ко отмщению: и ежели я не обманываюсь, то и сам Карачун предузнает скорую свою погибель: я его ныне зрю всегда уже смущенного и робеющего. Редкие его посещения в сей замок довольно доказывают его неспокойствие. Он беспрестанно окружает сей, и собственный свой замок, ужаснейшими страшилищами, мня ими заградить всякому в них вход; но может ли он ими воспрепятствовать мщению бессмертных? Тебя государь, продолжал он, познаю я орудием и исполнителем праведного их гнева; ежели сие истинно, так вооружись их покровительством и ступай наказать тирана, и избавить несчастных; от сего лютого чудовища.
Таким образом, говоря, понуждал он вступить Светлосана на железный мост;но едва занес на него Князь свою ногу, как мост восшумя престрашным образом сложился, а наполняющие реку чудовища, вынырнув все из воды, разинули свои пасти, и произнося престрашный вой, свист и рев, угрожали Светлосана пожрать ежели осмелится он переправляться через реку. Но сей неустрашимый Князь, возлагая надежду на Богов, и призывая их в помощь, начал поражать своим мечом приблизившихся к нему страшилищ. При всяком ударе мужество его получало награждение: ибо на каком месте ни поражал он чудовищ, то во мгновение ока становилось оное твердым, а вода со страшилищами исчезала. Ободренный сим успехом Светлосан подвигался все далее, поражая уродов, и очищая тем путь за собою Левсилу. Таким образом, вскоре дошел он до другого берега; и лишь на оный вступил, то вся река, окружавшая замок, провалилась сквозь землю с превеликим шумом и треском. Светлосан и Левсил, познавая в сем чуде ясно Божескую к себе помощь, пали на землю, принося благодарение Небожителям.