Цунами. Сотрясатели Земли
Шрифт:
— Давай Виксиного отца спросим? Вдруг поможет?
Викса подняла визг, увидев нас в дверях.
— Мальчики, какие вы молодцы, что вернулись! Мы ведь думали… ой!
Она достала мобильный телефон, что-то там быстро напечатала и отправила.
— Вика, спать пора! — прикрикнула на нее мать, хотя и сама находилась в каком-то радостно-возбужденном состоянии. — Ребятам домой пора.
— Так мы и это… — сказал я. — К нам, кажись, кто-то в квартиру забрался. Может, милицию?
В это время дверь за нашей спиной распахнулась. Мы оглянулись — и чуть не
На пороге стояли Лэйла и Змей. В бабушкином халате и дедушкиной пижаме.
— Малтшики! — Лэйла крепко обняла нас за шеи. — Малтшики!
У меня слезы из глаз брызнули. Я не видел Юсю, но с его чувствительностью, думаю, он держался не крепче, чем я.
— Будте нашими детми! — сказала Лэйла, поцеловав нас не менее ста раз. — Сокласные?
— В болезни и здравии, и пока смерть не разлучит нас, — сказали мы с Юсей в один голос.
— В алебастр! — заключил Змей.
Мы не стали рассказывать о том, что с нами произошло. Сейчас это было неважно. Возможно, потом. Когда-нибудь.
А сейчас мы просто были счастливы.
Эпилог
Каждое утро тетка отправляла их к морю, собирать милостыню.
Аллах милостив — бывает, чемодан с деньгами приплывет. Хотя чаще всего на отмель выбрасывало всякую ерунду, выброшенную людьми в море. Весь этот хлам Рифат и Кемаль складывали в тачку и везли домой, где тетка сортировала его на «что вы опять притащили, дети греха», «починим, подлатаем, дядя на рынке продаст» и «оставим себе, может, сгодится».
Чемодан денег был сладким сном, золотой мечтой. Дядя рассказывал, что еще во времена Ататюрка поймал на отмели этот самый чемодан и как хорошо они тогда жили. Чемодан этот до сих пор венчал кучу хлама с названием «оставим себе…», и перед тем, как уйти на промысел, ребята долго смотрели на эту развалину и горячо молились, чтобы хоть сегодня Аллах послал им такой же, наполненный долларами.
Однако сегодня все было не так. Ребят спасло то, что они не спали в эту ночь дома: тетка обещала прибить их за бутылку оливкового масла, которую они грохнули, гоняясь по двору за курицей.
Рифат сказал, что они дождутся, пока тетка ляжет спать, — и вернутся. Завтра-то она подобреет — с утра тетка всегда добрая. Но завтра для тетки — и для дяди тоже — не наступило. Дом провалился под землю, вместе с ними, с курами, с кучами хлама, с дядиным мотороллером и огородом. Гора ночью треснула пополам, да с такой силой, что весь мир вздрогнул. Так братья остались без жилья, без еды и без единственных кормильцев.
В ужасе шарахаясь от падающих деревьев, они кинулись к морю, чтобы самим не провалиться в тартарары, но, на свое счастье, тропка, по которой они каждый день спускались на берег, тоже треснула. Расщелина не дала им бежать вперед, и отсюда, с высоты, они видели, как море наступает на город.
Едва рассвело, они нашли обход и вышли к морю. И сразу наткнулись на труп. И хотя труп мало походил на чемодан с деньгами, он все же мог подарить новую жизнь Рифату и Кемалю.
Ребята не были мародерами, они даже слова такого не знали, но как отказаться от того, что само приплыло тебе в руки? Этот ябанджи, [1] видимо, оказался унесен в море. Одежда его, прямо скажем, ни на что уже не годилась, и туфля крокодиловой кожи была только одна. Ценных вещей в мертвеце оказалось немного — пластиковая карта да украшение в виде какого-то зверя, сидящего на задних лапах.
1
Чужой (тур.)
— Две вещи, да нас двое, — сказал Кемаль. — Выбирай, что твое.
Рифат задумался. Украшение не похоже на золотое, золота он видел более чем достаточно — и настоящего, и фальшивого. Но, может, так выглядит платина? Или еще какой-нибудь дорогой металл? С другой стороны — карта. Может, на ней миллион долларов, а может, всего сто лир. К тому же у Рифата не было друзей, которые смогут взломать пароль. Насколько он знал, у Кемаля тоже, но если уж брат предложил выбор, то…
— Я возьму кулон.
— Э… — открыл рот Кемаль. Он был не очень умен, ему приходилось долго думать, прежде чем решить простейшую задачу. При таком недостатке иметь язык, который быстрее головы, — большая проблема. Но в то же время Кемаль остро чувствовал справедливость и обмануть брата никак не мог. — Ладно, бери. Может, мне тоже повезет.
И аккуратно, чтобы не касаться мертвого тела, вытащил торчащую из кармана карточку.
Рифат мертвецов не боялся, но прикасаться брезговал.
— Приподними его, — попросил он брата. — А я уже сниму.
Кемаль кое-как ухватил покойника за шкирку и рванул вверх.
Вода хлынула изо рта и носа утопленника, и он начал кашлять.
— Он живой! — в ужасе закричал Рифат.
— Ура! — закричал Кемаль и уронил «покойника».
Пока утопленника выворачивало водой и желчью, Рифат и Кемаль смотрели на него, ожидая всего самого плохого. Отдышавшись, «труп» огляделся.
— Вы кто?
Говорил ябанджи на русском. Рифат знал немного русских слов, поэтому сказал:
— Мальчики! Братья!
Голубой и зеленый глаза незнакомца прояснились. Он переводил взгляд то на Кемаля, то на Рифата. Наконец, убедившись, что глаза его не обманывают, выдохнул:
— Вы что, тоже близнецы?
Алексей Лукьянов
Родился в 1976 году в городе Брянске, однако зарегистрировано рождение было в поселке Дзержинский Люберецкого р-на Московской области. Закончил среднюю школу в поселке Тохтуево Соликамского района Пермской области, учился на филолога в Соликамском пединституте, но бросил на втором курсе.