Цусимский бой
Шрифт:
Хуже поступил контр-адмирал Энквист, который со своими крейсерами проявил много мужества в течение дневного боя. При виде идущих в атаку японских миноносцев он не занял своего места на траверзе колонны броненосцев для защиты их от атак японских миноносцев, а, подняв сигнал «Крейсерам следовать за мной», повернул на юг, развив столь большую скорость, что не только повреждённые броненосцы, но даже неповреждённые старые крейсера, входившие в его отряд, не могли угнаться за ринувшимися вперёд нашими новыми и лучшими крейсерами «Олег», «Аврора» и «Жемчуг».
Адмирал Рожественский в это время находился на миноносце «Буйный». Фельдшер Кудинов вынул из головы и ног адмирала
С наступлением темноты «Буйный» следовал за крейсером «Дмитрий Донской», шедшим в кильватер «Олегу» и «Авроре». Адмирал Рожественский, узнав, что русские крейсера идут на юг, приказал немедленно передать на «Дмитрий Донской» его приказание крейсерам — повернуть обратно во Владивосток. Но это приказание передать уже не удалось.
Тем временем «Дмитрий Донской» уже сам не мог угнаться за новыми крейсерами и постепенно от них отставал. В начале десятого часа силуэт «Авроры» после одной или двух попыток повернуть на север скрылся на курсе зюйд-вест 10 градусов. После десяти часов к «Донскому» приблизились «Светлана» и, вероятно, «Алмаз», вели переговоры при помощи мегафона, а затем все три крейсера повернули на обратный курс во Владивосток. То же сделал и крейсер «Владимир Мономах», в это время уже подорванный торпедой.
Увы, крейсера «Олег», «Аврора» и «Жемчуг», растеряв своих мателотов, не остановились и не сделали настойчивой попытки повернуть обратно, а продолжали свой путь на юг. Согласно записи в вахтенном журнале «Авроры», отряд контр-адмирала Энквиста при каждом своём повороте на север натыкался на 5 топовых огней, принадлежавших большим кораблям. Эти топовые огни принимали за принадлежащие японским крейсерам. В действительности же, по приказанию адмирала Того все японские броненосцы и крейсера были отозваны из района действий японских миноносцев и следовали ночью по направлению к острову Дажелет. Таким образом, топовые огни могли принадлежать только русским кораблям или японским рыбачьим флотилиям. Ночь была очень тёмная, и на 200 шагов нельзя было различить ни зги. В этих условиях быстроходные крейсера контр-адмирала Энквиста могли обогнать встреченные корабли, оставаясь сами незамеченными. Но для этого нужно было сохранить присутствие духа, которого в этот момент у Энквиста не оказалось, о чём свидетельствует нижеописываемый факт.
После продолжительного следования на юг временно командующий «Авророй» капитан 2-го ранга Небольсин запросил ратьером флагманский крейсер «Олег», куда мы идём, зачем и нельзя ли уменьшить ход. Ответа не было. Вопрос был повторён. После долгого молчания последовал короткий ответ — «миноносцы».
Ход не был уменьшен. Наутро большинство офицеров флагманского крейсера во главе с лейтенантом Илларионом Викентьевичем Миштовтом, позднее капитаном 1-го ранга и последним военно-морским агентом Императорского правительства в Вашингтоне, лейтенантами Александром Викторовичем Зарудным и Сергеем Сигизмундовичем Политовским обратились к старшему офицеру крейсера, капитану 2-го ранга и позднее контр-адмиралу Сергею Андреевичу Посохову с пожеланием передать контр-адмиралу Энквисту их просьбу не оставлять надежду прорваться во Владивосток и повернуть на север. Энквист эту просьбу отклонил, так как время
Но если три самых быстроходных русских крейсера, и два из них самые сильные, повернули бы во Владивосток ещё ночью вместе с крейсерами «Дмитрий Донской», «Светлана» и др., то, наверно бы, история второго дня сражения у острова Цусима была бы другой. Моральное состояние личного состава отряда контр-адмирала Небогатова было бы более крепким и, вероятно, сдачи бы не произошло, а по направлению к Владивостоку прорвались бы не только два крейсера «Изумруд» и «Алмаз», но и эти крейсера, пришедшие вместо Владивостока в ещё более отдалённую и находящуюся на противоположной стороне Манилу на Филиппинских островах.
К чести офицерского состава этих крейсеров, следует сказать, что они тяжело переживали преждевременный уход их крейсеров с поля незаконченного сражения и, будучи интернированными, посвящали свои досуги изучению опыта сражения для намётки будущих реформ во флоте. В этой работе принимали участие, кроме вышеперечисленных офицеров с крейсера «Олег», также старший штурманский офицер с крейсера «Жемчуг» лейтенант Владимир Иванович Дмитриев, впоследствии военно-морской атташе Императорской России во Франции и заместитель председателя Объединения русских морских организаций за рубежом; артиллерийский офицер с «Жемчуга» лейтенант Николай Иванович Игнатьев 4-й, который впоследствии принял большое участие в организации стрельбы русского флота на дальнее расстояние и был выдающимся работником Морского Генерального штаба во время Первой мировой войны; наконец, несмотря на ранение, полученное в бою, старший минный офицер с крейсера «Аврора» лейтенант Юрий Карлович Старк, впоследствии контр-адмирал и командующий последним отрядом бывшего Императорского Флота, сражавшимся под Андреевским флагом у нас на родине, — Сибирской флотилией в 1921 и 1922 годах.
Первой жертвой торпедных атак японских миноносцев оказался броненосный крейсер «Адмирал Нахимов», шедший в хвосте колонны броненосцев. Для большей меткости стрельбы при отражении атак им открывалось боевое освещение прожекторами, благодаря чему крейсер сделался главным объектом яростных атак японских миноносцев. Одному миноносцу удалось зайти с носа и, прежде чем этот миноносец был утоплен или тяжело повреждён огнём крейсера, ему удалось своей торпедой попасть с правого борта в нос крейсера.
К крейсеру «Владимир Мономах» приблизились, после отражения нескольких атак, в 8 часов 45 минут три миноносца, которые начали делать опознавательные сигналы. Усомнившись, что крейсер стреляет по чужим миноносцам, а не по своим, «Мономах» приостановил стрельбу, после чего один из миноносцев выпустил в крейсер торпеду с расстояния в полтора кабельтова, попавшую в правый борт и вызвавшую затопление передней кочегарки. Возобновив огонь, «Мономах» утопил или тяжело повредил два японских миноносца, но третьему удалось уйти.
После того как повреждённый торпедным попаданием «Адмирал Нахимов» отстал от броненосной эскадры, за ним отстал также броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков», который с затопленным носовым отсеком не мог идти тем ходом, которым шли остальные броненосцы, следуя приказанию контр-адмирала Небогатова. Но «Адмирал Ушаков» не светил прожекторами и избежал минных атак.
По той же причине отстал броненосец «Сисой Великий», который из-за большой пробоины в носу корабля не поспевал за остальными броненосцами.