Цусимский бой
Шрифт:
В это время на горизонте появились дымки. Настроение приподнялось. Каждый ожидал, что дымки принадлежат отставшим русским кораблям. Дымки слева, с кормы, приближались. Но это были не русские корабли, а восемь японских крейсеров. На «Николае I» взвился сигнал:
— Приготовиться к бою.
Пробита боевая тревога. Комендоры заняли свои места у орудий. Кочегары и машинисты безмолвно спустились к котлам и машинам, закрыв за собой броневые крышки люков. У каждого из них дрогнуло сердце — откроются ли для них эти крышки снова и увидят ли они опять дневной свет? Во вчерашнем бою эти крышки оказались могильной плитой для машинной
С «Орла» просемафорили на «Николай I», что у него нет ни одного исправного дальномера и что он просит сообщить расстояние до неприятеля. Ответ был — 60 кабельтовых. Русские броненосцы повернули на сближение с противником, но тот повернул «все вдруг» на 16 румбов и стал уходить.
С кормы появились новые дымки. «Изумруд» пошёл в разведку, но и эти дымки принадлежали японским крейсерам. Ещё дымки приближались с носа. Вскоре пять русских кораблей были окружены 28 японскими, и среди них были 4 броненосца и 6 броненосных крейсеров. На них не было видно следов вчерашнего боя, только на флагманском корабле адмирала Того была сбита грот-мачта. С дистанции в 60 кабельтовых японский флот открыл огонь по флагманскому кораблю контр-адмирала Небогатова. Но он не отвечал. Что же на нём происходило?
Броненосцем «Император Николай I» командовал капитан 1-го ранга В.В. Смирнов. В бою 14 мая он был легко ранен и ушёл в бронированное румпельное отделение броненосца, где просидел весь бой, сдав командование броненосцем начальнику отряда. Утром он пригласил к себе флаг-капитана начальника отряда капитана 2-го ранга В.А. Кросса и просил его передать адмиралу, что дальнейшее сопротивление бесполезно. Кросс доложил об этом адмиралу, на что тот ответил:
— Ну, это ещё посмотрим.
Но тщетно Небогатов осматривал горизонт, напрасно он посылал в разведку крейсер «Изумруд» — нигде не было видно остальных русских кораблей, которых Небогатов ночью растерял, держа со своим флагманским кораблём слишком большой ход для того, чтобы за ним могли следовать повреждённые в бою броненосцы. Кроме того, отразить минную атаку всегда легче соединённой эскадрой, чем одиночным кораблям, что также, очевидно, упустил из виду Небогатов под влиянием усталости минувшего дня.
Вообще Небогатов был опытным моряком и предусмотрительным начальником. Он научил корабли своего отряда держать строй в полной темноте и в некоторых отношениях подготовил свои корабли к бою лучше, чем были подготовлены корабли первого и второго отрядов, но сами его корабли не имели боевой ценности. Они не достреливали до японских броненосных кораблей в бою предыдущего дня и по той же причине не могли отвечать на огонь японской эскадры на другой день. Расстояние до японских кораблей превышало дальнобойность их орудий.
Увы, адмирал Рожественский оказался прав. Посланный ему на помощь третий отряд оказался не только лишней обузой, но ещё хуже — он вписал в историю русского флота самые печальные страницы.
Спустя полчаса Небогатов вызвал Смирнова к себе и, по-видимому, дал себя уговорить. Он приказал
Но здесь выступил старший офицер броненосца капитал 2-го ранга Пётр Петрович Ведерников, который предупредил адмирала, что, согласно морскому уставу, решение о сдаче может принять только военный совет.
Немедленно зазвенели телефоны и забегали ординарцы, созывая офицеров на капитанский мостик. Каждый из них был на своём боевом посту, ожидая приказания открыть огонь. И вдруг, на виду всей японской эскадры, они были вызваны покинуть свои места по боевому расписанию, обрекая корабль на бездействие. Часть офицеров с возмущёнными лицами, другие в полной растерянности бросились на мостик. В это время сигнал о сдаче уже трепетал на ноке реи, но его значение ещё не было известно офицерам и команде. Едва успела собраться половина офицерского состава броненосца, как Небогатов обратился к ним со словами:
— Я хочу, господа офицеры, сдать броненосец. В этом я вижу единственное средство спасти вас и команду. Как вы думаете?
Первое слово получил прапорщик Александр Николаевич Шамие, который только всего полгода, как сменил университетскую тужурку на офицерский китель, но тем не менее он без колебания заявил:
— Если мы не можем сражаться, то нужно открыть кингстоны и корабль затопить!
Того же мнения были прапорщик Николай Иннокентьевич Балкашин, мичманы Павел Леонгардович Унгерн-Штернберг и Юрий Фадеевич Волковицкий; последний со слезами на глазах заявил:
— Как же так сдаваться?
Небогатов не допустил следующих офицеров к слову и начал доказывать, что дальнейшее сопротивление бесполезно, на что капитан 2-го ранга Ведерников возразил:
— Сопротивляться бесполезно для корабля, но оно полезно для России.
Небогатов, показывая рукой на насторожившуюся команду, демагогически громко сказал:
— Посмотрите на команду, многие ещё жить не начали, неужели всех их утопить?
Мичман Волковицкий начал возражать, что адмирал не имеет права сдать эскадру, что уже позора довольно, что 2500 человек команды отряда ничто по сравнению с 30000 солдат, погибших под Мукденом. Если нельзя сражаться, то нужно корабли затопить или взорвать.
Небогатов вышел из себя и стал кричать на Волковицкого, что он слишком молод, чтобы ему противоречить, и что всю ответственность он берёт на себя.
Тогда Волковицкий обратился к Ведерникову, прося его принять командование броненосцем. Но старший офицер не нашёл у себя мужества пойти против адмирала и безнадёжно махнул рукой:
— Потерявши голову, по волосам не плачут. Топиться — не исход.
В это время на мостик поднялся флагманский артиллерист капитан 2-го ранга Николай Парфеньевич Курош, крича: «Драться до последней капли крови!» Адмирал приказал матросам его увести.
Мичман Виктор Владимирович Дыбовский, не подозревая, что происходит на мостике, зычно рапортует с марса фок-мачты:
— До неприятеля 60 кабельтовых.
Адмирал обращается к старшему артиллерийскому офицеру лейтенанту Александру Александровичу Пеликану с вопросом:
— Можем ли мы открыть но неприятелю огонь?
— Бесполезно, ваше превосходительство. Наши снаряды не долетят до противника.
С неприятельской эскадры раздался пристрелочный выстрел по флагманскому кораблю. Офицеры поспешили разойтись по своим постам.