Цвет магии – чёрный
Шрифт:
– Нет никакой игры. Ты волшебник, а волшебники – сливки нашего общества. Представь, ты можешь призвать демона, который окрутит моего любимого дядю-короля. Естественно, ты круче его, не так ли?
– Простите, госпожа, я не понимаю.
– Ну конечно. – Она подвинула кресло к кровати и села. – Скоро поймёшь. Книги ты, конечно, не читал.
– Я сделал всё, что вы приказывали, госпожа. Я готов. Спрашивайте.
Она недоверчиво посмотрела на меня и усмехнулась.
– После ужина. Пожалуйста, расслабься.
Я откинулся на подушку – и плевать мне уже было, что она собирается делать.
Принцесса сняла изящные перчатки, на этот раз лиловые. Её руки были ровно такие, как на портрете у сестры.
А потом она положила мне ладонь на лоб.
Прикосновения я даже не почувствовал. Только тепло – как будто меня окунули в солнечный свет, и дышать сразу стало легче, а мигрень моментально прошла. Я поймал себя на том, что тяжело дышу и улыбаюсь.
Потом принцесса отняла руку, и всё прекратилось.
– Вот так. Я буду ждать тебя в столовой через полчаса.
– Да, госпожа. – Мне было невероятно легко. Впервые за неделю слабость ушла.
Как она это сделала?
– Госпожа, могу я спросить?
Она остановилась у двери.
– Хочешь узнать, что я с тобой сделала?
– Вы видели мою сестру, госпожа. Могу я спросить, зачем?
Шериада пожала плечами.
– Даже не буду уточнять, откуда ты знаешь. На твоей фотографии у неё чахотка. Я хотела узнать, здорова ли она. Было бы грустно, если бы ты приехал – а она умерла, правда?
Как будто за сутки её можно было спасти!
– Да, госпожа. Вы узнали это по фотографии?
– Ну да. Я всё-таки целитель.
Ага. А я заморский принц.
– Если тебе интересно, то чахотку ей практически вылечили. Курс лекарств стоит огромные деньги – ты же поэтому подался в спутники? Можешь не отвечать. И не беспокойся за сестру. Я высосала из неё остатки болезни. И зарождающийся остеохондроз. И порок сердца лет через двадцать. У твоей матери тоже. Зрение к ней вернётся в течение месяца. Так нужно – или большая нагрузка на мозг, если сразу. – Принцесса устало потёрла лоб. – Не волнуйся. Я ничего им не сделаю. И ты можешь видеть их хоть каждый день, я не против.
– Тогда дайте мне нормальную одежду, – вырвалось у меня.
– Нормальную? Чем эта тебя не устраивает?
– Чёрный – цвет короля, госпожа.
– Чёрный – цвет магии, Элвин.
– В Нуклии, да, госпожа, – об этом я уже прочёл. – Но не здесь.
Она вздохнула.
– Хорошо. Признаюсь, я не знаток вашей цветовой системы. Поэтому моя дражайшая тётка так пялится, стоит мне надеть жёлтое? Это тоже что-то значит?
– Леди носят только белое, госпожа.
– Белое, – выплюнула она. – Цвет траура. Я носила его достаточно – больше не хочу. Но ты одевайся, как хочешь. Кто я такая, чтобы тебе указывать? Расскажешь Алексу, он достанет тебе одежду нужного цвета. Это всё, что тебе нужно?
– Да, госпожа. Спасибо.
– Тогда через полчаса в столовой.
Она ушла, а я впервые за неделю смог без помощи подняться с постели. Из зеркала на меня смотрел осунувшийся юноша с чёрными мешками под глазами. Ужас какой.
И никакой косметики, конечно, в ящиках стола не оказалось. Значит, идти придётся так.
Всё-таки она сказала, что я могу ездить в столицу. Я посмотрел на свой портрет и улыбнулся – почти так же, как юноша на холсте.
Может, всё ещё будет хорошо?
Глава 4
Как бы ни следили за собой аристократки, образ жизни даёт о себе знать. Невоздержанность в пище, увлечение сладким, редкие прогулки на свежем воздухе…
Когда ты ложишься под утро и встаёшь к обеду, от теней под глазами избавиться невероятно сложно. После пробуждения ты выпиваешь кофе и съедаешь два-три пирожных, на завтрак закусываешь тортом, и хорошо, если на обед у тебя из сладкого только желе или пудинг, потому что ужинать ты будешь в гостях, где радушный хозяин выставит все деликатесы, какие успел приготовить его повар. При этом весь день ты сидишь – пока пьёшь чай с семьёй, потом пока едешь в карете и после – пока болтаешь с подругами. Хорошо, если выдастся солнечный денёк, и ты решишь прокатиться верхом – хоть какая-то тренировка. Даже бал не даст необходимой нагрузки – придворные танцы несложны и не требуют выносливости. Однако не раз и не два я видел, как дамы и их кавалеры выдыхаются после третьего, а иногда и второго тура. Хотя, казалось бы, что проще медленных поворотов и плавных шагов под музыку? Но – образ жизни сказывается.
Даже тоненькие красавицы годам к сорока расплываются и обзаводятся несварением, как наша королева, например.
Шериада была стройной, если не сказать тощей, и в пять вечера умудрялась оставаться свежей (косметика?). И конечно, я понятия не имел, сколько ей лет. Она вела себя со спокойной уверенностью зрелого человека, а выглядела не старше своей кузины, Элизабет.
И просто жить без эпатажа не могла. В столовой, когда я вошёл, она… жонглировала яблоками. Кажется, пятью. Я удивился настолько, что замер в дверях, и лакей чуть не опрокинул на меня поднос.
– Элвин, наконец-то!
Яблоки не разлетелись по комнате, когда принцесса обернулась, а аккуратно улеглись на блюдо. Шериада с сияющей улыбкой указала на кресло слева.
– Присаживайся.
Я выдохнул и заставил себя улыбнуться.
– Благодарю, госпожа.
Этикет требовал отодвинуть для принцессы кресло, потом положить в её тарелку те закуски, которые она больше всего любит. Прошла неделя, а я понятия не имел, какие у неё предпочтения, так что пришлось угадывать по взгляду.
Откинувшись на спинку кресла, Шериада смотрела, как я это делаю, с таким видом, с каким учитель в школе отсчитывает время до конца экзамена.
– Ты закончил? – поинтересовалась она минуту спустя. – Может быть, сядешь?
Я улыбнулся, ставя перед ней полную тарелку с по меньшей мере десятью видами салатов. Возможно, взгляд принцессы метался по столу от раздражения, а я снова оплошал?
– Да, госпожа.
Пришлось забрать у дворецкого (тот выглядел донельзя удивлённым) графин с лимонадом. Я только сейчас понял, что пустых бокалов на столе нет – только хрустальные стаканы с водой.