Цвет страха

Мюррей Уилл

В тот же миг она с металлическим скрежетом прошила чей-то зеленый ранец, только что выползший из окошка раздатчика багажа.

Когда все стихло, толпа ахнула: из живота Фрэнка Фиска, казалось, торчала сабля, а у самой груди Орэла Реди дымился пистолет.

Фиск и Реди одновременно осознали происшедшее.

– О Господи! Мне конец, - простонал Реди.

– Ты проткнул меня насквозь, проклятый мятежник!
– взвыл Фиск.

Оба тотчас повалились на пол, потеряв сознание. Реди по-прежнему сжимал в руке саблю; но теперь

стало видно, что от клинка остался лишь затупленный огрызок, похожий на тупой нож для масла. В свою очередь, в теле Реди не было ни дымящейся раны, ни выходного отверстия. Крови тоже не было.

Зеваки подошли поближе, чтобы взглянуть на доблестных солдат, павших на поле битвы аэровокзала "Бэрд". Первым сломанную саблю подхватил страховой агент из саванны. Он поднял клинок, чтобы все присутствующие могли видеть закругленную выбоину на закаленной стали.

– Будь я проклят!
– воскликнул агент.
– Сдается мне, пуля отсекла конец этого вертела и спасла жизнь обоим!

* * *

Шагая прочь от места стычки, Римо сказал мастеру Синанджу:

– Ловкий ход, папочка. Ты предотвратил жестокое кровопролитие.

– Между прочим, ты мог бы помочь, - отозвался Чиун.

– Я бастую.

– Уж не значит ли это, что ты поддерживаешь союз?

– Я бывший морской пехотинец и ни за что не стану поддерживать человека, напялившего чужую форму. А почему ты спросил?

– В этой сумасшедшей стране сторонники союзов постоянно бастуют.

– А-а эти...
– протянул Римо.

– Кто?

Заметив, что в аэропорту тут и там вспыхивают кулачные потасовки, Римо проворчал:

– Да так, слабаки всякие.

– Любая республика неизбежно прогнивает изнутри.

Проходя мимо драчунов, Чиун время от времени выбирал ту или иную особо распалившуюся толпу и незаметно погружал в ее гущу свой длинный ноготь.

Кореец действовал так быстро, что вскрикивающие от боли раненые и думать не думали о том, чтобы связать неприятные ощущения с маленьким старичком в черной одежде, который с отсутствующим видом скользил мимо.

Пассажиров быстро эвакуировали, а в аэропорт прибыли специалисты по отлову насекомых, ибо сотрудники аэропорта заявили, что в зале "полно крохотных смертоносных пчел".

Никаких пчел, конечно, обнаружено не было.

Так завершилась схватка в аэропорту "Бэрд", о которой впоследствии будут слагать песни.

* * *

Служащий конторы проката автомобилей смерил Римо и Чиуна критическим взором.

– Север? Юг?
– спросил он.

– Север, - ответил кореец.

– Он имеет в виду другой Север, - вмешался Римо.

– О каком Севере вы говорите?
– недоверчиво уточнил служащий.

– Он подумал, что вы подразумеваете Северную Корею, - сказал Римо.

– Значит, он оттуда приехал?

– Да, я родился в Северной Корее, - ответил мастер Синанджу.

– Тоже ничего хорошего, - отрезал

служащий.
– Никакой машины вы не получите.

– Это ваше последнее слово?
– холодным тоном осведомился Римо.

– Да, клянусь собственной душой и надеждой умереть, шепча слово "Дикси"!

Это было последнее слово, произнесенное служащим проката автомобилей в полный голос. До конца своих дней он мог только шептать. Врачи так и не сумели объяснить паралич его голосового аппарата.

На эту тему было написано немало статей, синдром внезапного онемения вошел во все медицинские справочники, но этот случай более не повторялся.

Пострадавший помнил лишь, как перед ним мелькнула рука с широким запястьем, и он уже глаз не мог от нее отвести. А тем временем большой палец руки двинулся влево, пропал из поля зрения бедолаги и внезапно сделал что-то очень неприятное с его кадыком.

После этого служащему оставалось лишь молча вложить в протянутую ладонь автомобильные ключи.

Римо повел машину на юг. Вокруг расстилалась ласкающая глаз местность, покрытая густой зеленью и весьма живописная. Большую часть пространства занимали фермы, но попадались и заболоченные низины. Через каждую милю или около того мелькали знаки, возвещавшие о близости колониального поселения или заповедника. Поначалу это было интересно. Потом знаки потянулись надоедливой нескончаемой чередой.

То тут, то там виднелись заботливо хранимые развалины строений, разрушенных федеральной армией Потомака во время осады Питерсберга. Любое место, где погиб офицер, пала лошадь или даже собака южан, отмечалось аккуратно покрашенной пирамидкой или мемориальной доской. То и дело встречались братские могилы бойцов Конфедерации. Как-то раз дороге пришлось буквально протискиваться сквозь украшенные флагами памятники, обступившие ее с обеих сторон.

– Зачем эти люди выставляют напоказ позор своих многочисленных поражений?
– спросил Чиун.

– Спроси что-нибудь попроще, - отозвался Римо, внимательно глядя на дорогу.
– Может быть, они любят хныкать и жаловаться, как некоторые... не будем показывать пальцем.

Мастер Синанджу обиженно промолчал. Чуть позже в голову Римо пришла одна мысль, и он произнес:

– А я думал, что Парис погиб во время троянской войны и не успел сбежать с Еленой.

– Враки, - рассеянно отозвался Чиун.

– А как было на самом деле?

– Парис лишь сделал вид, будто его убили, и они втайне от всех уехали в Египет. Ходили слухи, будто бы царь Протей убил Париса, чтобы отнять у него верную подругу, но в действительности Парису так опротивел храп супруги, что он покончил жизнь самоубийством. Всякие другие утверждения являются безответственной ложью и клеветой на корейцев.

– Минутку! Так значит, наш Дом служил царю Протею?

Мастер Синанджу смотрел в окно. Лицо его вмиг превратилось в пергаментную маску.