Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Вот и славно! Лешка, ты все правильно углядел - жена у тебя будет славная и справная! Добро пожаловать к нам, милушка!! А это твои родители никак? Давайте-ка знакомиться, я Татьяна Макаровна, проще - баба Таня, а вон та кругленькая , что бежит, это Лешкина любимая Валя.
Любимая Валя, как всегда, добежав до него, привстала на цыпочки ухватила Лешку за уши и расцеловала:
– Редкий гость ты теперь у нас, ежик!!
–
– Ой, девочка, как я рада за вас!! Наконец-то и Лешке моему повезло!!
– Валюшка обняла засмущавшуюся Настьку и шепнула ей на ухо: - Лешка мой, он такой один на весь свет, его невозможно не любить!!
Баба Таня уже присматривалась к Аверам:
– Саша? У нас один Саша есть-Горшков, два будет, Аля? Альбина? Хорошее какое имя... Филипушка? А ты, значить, Иван? Э-э, такой же как мой Ванюшка, только не рыжий. Охохонюшки, ещё Максимушко приедет, боюся, Каменка вас троих не выдержит.
– Мамань, крапива-то не перевелась еще, - хохотнул Ванька.
– Да вы, анчутки, увернетеся от меня, нету уже прежней ловкости-то.
Валюшка сияла, радуясь за своего друга, и Настя успокоилась - её приняли самые главные люди для Лешки, осталось только с дедом Игнатьичем познакомиться.
Она немного растерянно осматривалась по сторонам: папку с Минькой окружили мужики, Филюшка уже общался с местными ребятишками, мамуля и Наташа оживленно разговаривали с женщинами.
Лешка, не выпуская её руки из своей, притянул поближе к себе:
– Я тебе говорил, у нас здесь славные люди, а вон и деда!!
В калитку входил старший Козырев, за которым сбегал шустрый Васька.
– Леш, это правда?
– Дед Игнатьич цепко, внимательно-внимательно смотрел на Настюшку, потом кивнул и сиплым каким-то голосом сказал: -Господи!!! Дожил!
– прокашлялся и добавил: - Вот теперь я спокоен!
– Игнатьич, а чет ты быстро сноху принял?
– А я стопудово знаю...
– отрезал дед, - мой внук плохую не выберет, не та натура! Ты, девочка, на нас внимания поменьше обращай. Мы здесь малость одичали, в глуши-то!!
– он как-то недобро покосился на Ваньку Шишкина.
– Да я ж шуткую. Мам, не дерись, больно же!
– баб Таня, не раздумывая, треснула ему по спине своей палкой.
– А ты меня не позорь перед людьми, пятьдесят годов, а ум весь порастерял!!
Тонкова занесло по работе на окраину Москвы, аж в Косино, полдня ушло на переговоры, а выйдя из здания, он
– Вот, блин, убрать не могут!
Поглядел на витрину с какими-то булочками-пирожками и купил себе простую булку - все эти пирожки-беляши-шаурмы покупать было опасно. Сделав пару укусов, скривился и размахнулся выбросить это непотребство в урну...
Куча тряпья вдруг зашевелилась и тонкий детский голосок сказал:
– Дядь, не кидай булку-то, мне отдай - нам с Муркой на весь вечер хватит поесть!!
Куча тряпья оказалась грязным-прегрязным, тощим, каким-то серым ребенком, протянувшим к Тонкову худую, нет, пожалуй, даже не худую, а птичью лапку.
– Ты кто?
– удивился Тонков.
– Я - Лигар, булочку-то отдай, если не жалко! Голубые глаза ребенка смотрели на него с недетской мудростью.
– Слушай, Лигар, это, наверное, Игорь? Тебя мамка как зовет-то? И почему ты такой грязный, где живешь?
– Не знаю, может и Игорь, не помню, дядь. А мамка, которая Ирка, звала меня - сучёныш.
– Ппочему звала?
– А я от неё давно убежал, она меня цыганам хотела продать, а я подслушал и убежал.
– И давно ты убежал и откуда?
– отдавая ребенку эту злосчастную булку, спросил Тонков.
– Спасибо, дядь, ты хороший. А другие и булку не дают, только пинка!
– ребенок медленно, понемножку откусывал у булки, а у Тонкова зашлось сердце.
Лигар прожевав, продолжил:
– Убежал я, дядь, давно, ещё вот зима тама была теплая без снега, Карамвир что ли какой-то, а потом здесь другая зима была ох и холоднющая. Если б не Мурка, замерз бы!
– Мурка - это?
– Мурка - кошка моя, мы с ней вон в том дальнем подвале спим.
Тонков, не раздумывая ни минуты, сказал:
– Давай-ка брат, тащи свою Мурку и поедем ко мне в гости, отмоем тебя и накормим как следует.
– А ты меня с собой спать не будешь тащить?
– В каком смысле?
– не понял Тонков.
– Ну...
– ребенок выдал конкретное слово, и Тонков очумело вытаращился на него.