Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
Компания же, собравшаяся здесь, чем-то напоминала их каменскую, но вот Шишкиных здесь было в одном экземпляре - Иван Чертов. Этот в Каменке сразу станет своим. Лёха расслабился и с удовольствием поучаствовал в шумном споре, затеянном неугомонным Иваном и его смешливой женой, которую муж почему-то величал коза-дереза, затем подпел застолью в лице Мишука и четырех сестер Чертовых.
Сестры тут же утащили его в свой кружок, и он долго и с душой распевал с ними песни далекой дедовой молодости, не замечая, как внимательно
Расходились за полночь, Ванька долго жал руку Лёхе и хлопал своей ладонью, размером с лопату, по плечу.
– Рад, рад, ты наш человек, нам такие и надобны. Вот приедут Аверы со своей Чаховки, непременно чудную деревню навещу у Лексея погощу!
– подмигнул переминающейся с ноги на ногу, нетерпеливой Настюхе и пошел, прогудев: - Вы, это, поаккуратнее, а то Авер - мужик грозный!!
"Мужик грозный" успокаивал Алюню:
– Подсолнушек, не переживай. Он вернет нашу дочку в целости и сохранности!
– Да знаю, но ведь Москва - не Горнозаводск!
– Иди, вон, с Натахой и Галинкой пошепчись о своем, о девичьем, а мы с мужиками кайфовать станем, пиво-то чешское в холодильнике заждалось, посмакуем!!
Лешка долго не задержал свою девочку, понимая, что родители волнуются - сам за своих детей, когда заневестились - лет с четырнадцати - волновался.
– Девочка моя, эти десять дней годом будут для меня, - нежно целуя её, проговорил он, - но по приезде - украду сразу с вокзала.
Утром поехали с присоединившимся к ним Серым 'у Бряньск'. Встретивший их в Почепе Ляксей немного уступал в росте Серому, а так было очень заметно, что Серега, Ляксей и Филюня, так сказать, одного замеса - Цветковского.
У Чаховке был праздник -'як же Панасовы унуки-праунуки приехали'.
Сильно постаревший и какой-то весь измученный дядя Ваня не удержался от слез, увидев Филиппа.
– От, племянница, уважили, это ж чистый Цветков, жива наша порода!
Дядя переехал в небольшой домик, оставшийся от бездетной дедовой младшей сестры Матрёны - мужа её взяли на фронт в первые дни войны, буквально через несколько дней после свадьбы. Пришла бумага в сорок третьем, что пропал без вести, вот и осталась она одна, до самой смерти не зная, что и как с её мужем.
Иван Ахванасович, вспомнил дедову науку - развел пчел и так уже держался третий год, хотя врачи предрекали ему скорый уход еще два года назад.
Мишук привез ответ из Подольска с собой, и в разговоре про" хронтовиков, а як их не успомнить, у каждом у дворе имеються?" - принес и протянул дядь Ване. Дядя
И тут всех удивила тетка Стеша, дочка дедовой сестры Евдокии:
– Вань, Мишк, а ведь я у мамкиных бумагах чяго-то видела, пагодьте, я до хаты дойду!!
Обернулась быстро, принесла похоронку на отца и три фотографии: на одной среди пяти сестер важно восседал совсем молодой дед - "чистый Сяргей, только ростом ня вышел", на второй дед с маленьким Ванькой на руках -' у сорок шастом годе, посля войны' А третья... третья маленькая, 6 на 9 фотография молоденького солдатика в гимнастерке и солдатской шапке и надписью на обороте:' На вечную память сродственникам от Хвилипа' вызвала охи и слезы почти всех.
– Братка! От это да, это чудо якое! Я ж про няго только слышал, у хате не было его хвотограхвии, - у дяди Вани перехватило горло, он махнул рукой, пряча глаза.
Алька сквозь слезы только и сказала:
– Вот ведь как подписал, будто догадывался, что не вернется... на вечную память
Минька долго долго вглядывался в это такое детское лицо, и тоже на глаза наворачивались слезы, женская часть застолья все, как одна, прикладывали платочки к глазам, а Хвилипп Аверченко удивленно спросил:
– Но ведь он совсем не взрослый, зачем его на войну взяли, он же Любице ровесник?
– Нет, сына, ему семнадцать лет было - он просто в трудное и голодное время рос и без мамы, вот и остался маленьким и худеньким, - пояснил Авер.
Мелкий кивнул,потом пошел в другую комнату, опять пришел с карандашом и альбомным листом, присел в уголок, долго вглядывался в маленькую фотографию.... что-то набрасывал, а через часок протянул лист Саше:
– Папа, посмотри!
С листа на Авера смотрел улыбающийся мальчик-солдатик Филипп.
Лешка Цветков восхищенно присвистнул:
– От это да!! От это талант, ай да хлопец!!-
А дядь Ваня шустро метнулся у горницу, и, чем-то там пошуршав, принес завернутую в льняное полотенце небольшую фанерку. Развернул и показал всем чудом сохранившийся рисунок другого Хвилиппа - погибшего.