Цветочек
Шрифт:
— Смотри, Эмиль, как лев сражается. Волосы рыжие, красиво в солнечных лучах отливают, — улыбнулся Том.
Цветочек обернулся. Да, с дядей сражался теперь Эмиль. Что-то тихо говорил ему насмешливо, в лязге металла не слышно ничего. Тот отвечал и рубил, не жалея. Парень уворачивался, выгибался, приседал и отскакивал от него. Он был гибкий, очень мужественный, изящный. Действительно похож на молодого льва.
— Когда луна скроется с небес, молодой Лев одержит победу над старым На поле боя в одиночном бою, — процитировал
И словно в подтверждение его слов, друг сделал молниеносный выпад. Дядя захрипел и упал.
— Слава Богу, — проворчал Том, провисая на руке брата. Цветочек подхватил его за талию и помог перебраться в кресло. — Мог бы поживее, — сказал громче подходящему к ним Эмилю, пытаясь улыбнуться. — Позер.
— Я с тобой потом поговорю, — буркнул тот, старательно пряча улыбку. — Ты кабана зачем забрал самого большого, вредитель?
— Ты думаешь, я выбирал? Схватил первого попавшегося.
Они обменялись рукопожатием.
— Пойду гляну, чего там наш колдун все руками разводит. Эх, что бы вы делали без меня, мелочь венценосная?
Вилл осторожно забрался в кресло к брату и пристроился на подлокотнике. Обнял его за шею. Том расслабленно откинул голову ему на плечо.
— Прости меня, — сказал тихо, утыкаясь носом в бок.
— Не прощу. У меня до сих пор голова болит, — шепнул ему на ухо Цветочек. — Как ты мог меня бросить? Нас чуть чудища не сожрали, а ты…
Том вздохнул и прижался к нему плотнее.
— Я не брошу тебя больше, обещаю.
Они сидели тихонечко, молча, прижимаясь друг к другу. У каждого в голове уйма мыслей, которые мешаются, проносятся, перепутываются. Кажется, что котенок поиграл с бабушкиными клубками, превратив все разумное в разноцветный комок шерсти. Хочется сказать так много, хочется услышать так много. Хочется вместе помолчать. Том осторожно пристроил руку, подобрал ноги. Вилл внимательно следил за этой возней и едва заметно улыбался. Они справились, победили. Теперь никто не посмеет разрушить их союз.
— Научишь меня сражаться?
Том кивнул.
— А плавать?
Опять кивок.
— А…
— Научу, всему научу. А ты меня читать?
— Обязательно.
И опять тишина. Только два сердца стучат в унисон. Только две улыбки тронули губы.
— Тетя Унгина! — вздрогнул Вилл, заметив, что колдуны входят в зал.
Задремавший Том дернулся, зашикал, болезненно морщась, оберегая руку.
— Баба Унгина, — улыбнулся сонно, посмотрел на женщину с безграничной благодарностью. Поднялся, чтобы поприветствовать. Покачнулся, рухнул в кресло, Вилл едва успел подхватить.
— Том, Том, Том, — засуетился, забегал. — Тебе плохо, Том? Тетя Унгина! Том! — Схватил с подоконника бокал с вином. — Вот, выпей пару глотков, будет легче!
Том поднял на него удивленные глаза, потом еще раз посмотрел на рубиновую жидкость в красивом бокале и захохотал. Густав двумя пальчиками притянул руку Вилла
— Ты спятил? Там яд, — с осуждением глянул на Цветочка.
— Как яд? — вытаращил он глаза.
— Нет, вы представляете, он меня уже отравить решил! — ржал Том. — Хорош брат! Дяде Генриху убить не позволил, с Рихардом чуть из-за меня не подрался. Я думал, он меня любит, а он меня сам на тот свет отправить решил.
— Это не я! Он тут стоял! — возмутился Цветочек.
— Да ладно, — с серьезной миной произнес Густав. — Ты специально.
Принц хотел возмутиться, доказать, что это не он, что бокал стоял тут давно и он просто сглупил, когда заметил, как по плечу друга ползет огромный мохнатый паук. Цветочек вспомнил, что видел такого в той самой книге, которую они читали вместе с Лолой, и знал, что они очень ядовиты, а значит жизнь Густава в опасности. Громко вскрикнув, он одним махом скинул насекомое на пол, выплеснул на него отравленное вино и долбанул бокалом для пущей надежности. Ведун только и успел, что охнуть.
— Ты что сделал?! — взвился Густав.
— Он ядовитый. Один его укус и тебя никто не сможет спасти, — нравоучительным тоном сообщил Цветочек. — Их в дальних странах специально подсаживали в постель, чтобы незаметно убить какого-нибудь вельможу.
— Бабушка! — растерянно повернулся к Унгине парень. — Бабушка…
— До чего ж дурная голова. И явно рукам покоя не дает, — вздохнула колдунья.
— Он же… Он же… — чуть не плакал Густав.
— А я ведь ей говорила, что примет она смерть от цветка. Сказала, держись подальше от замка и с цветами поосторожнее, думала, ей горшок на голову упадет. Давно еще. Когда мы девчонками были. И точно — прилетело ей круглым от Цветочка.
Том хохотал уже так, что подвывал и дрыгал ножками, размазывая слезы по лицу.
— Вы о ком? — прищурился Вилл.
— О Брунгильде… — Унгина посмотрела на опешившего принца, и добавила: — Покойнице…
— Я хотел поучиться заклятия на ней снимать… Боже, какой же ты идиот! Такого просто не бывает! Вилл! Ты угробил мою сумку со снадобьями, которые я хотел показать бабушке, специально для нее вез, берег, хранил. Ты убил Брунгильду! Да, черт побери, будет от тебя польза какая-нибудь хоть когда-нибудь, а? Или с тебя только разрушения?
— Не кипятись, — прорыдал из кресла Том. — Правильно сделал. Если бы я знал, что эта мохнатая многоножка — она, то оторвал бы ей все ножки, выдернул бы все волоски, и еще чего-нибудь придумал бы за все те мучения, на которые она меня обрекла. Это она меня похитила, она меня чуть у реки не убила, она мне не дала сбежать сегодня. Так что хорошо, что ее Цветочек прибил. Гуманная моя ромашка.
Принц насупился и отвернулся.
Том потянулся, схватил его за подол котты и дернул на себя. Вилл сел рядом в кресло. Было тесно, неудобно, но рядом с братом хорошо.