Цветок для ее Величества
Шрифт:
Иногда кто-нибудь из них проверял, крепко ли связан Мэссон. Ему не нужно было знать их язык, чтобы понимать: мужчины вокруг костра в дурном настроении. По их жестам и ледяным взглядам Фрэнсис точно чувствовал, что они, как пленники, попадут в серьезную беду, если Тунбергу не удастся сотворить чудо.
Внезапно вождь громко застонал от боли. На краю поляны, укрывшись под нависшими ветвями, Тунберг организовал операционную. Хой-хой были очень взволнованы и, казалось, спорили. Одни, очевидно, хотели положить этому делу конец как можно быстрее, другие их отговаривали. В итоге вроде бы победили увещевания тех туземцев, которые высказывались за операцию.
Когда Эулеус медленно подошел к кругу воинов, мужчины замолчали и ждали, что он им сообщит. Эулеус обвел взглядом каждого, прежде чем заговорить. Он лишь произнес несколько слов, а мужчины, все одновременно, закричали и бросились мимо Эулеуса к вождю.
Тунберг подошел ближе и устало опустился возле Мэссона. Он выглядел изможденным.
— Ну, что? — спросил британец.
— Ох, он в любом случае умрет, — ответил Тунберг.
Последний румянец исчез с лица Мэссона, он повесил голову.
Но тут на лице голландца просияла лукавая улыбка, и он сказал:
— Я же сказал, что он умрет в любом случае, но не сегодня ведь.
Мэссон огляделся и как раз заметил, что вождь хой-хой ковыляет к костру, а с обеих сторон его поддерживают товарищи. Вскоре Мэссона развязали и всех троих пленных подвели к теплому пламени, где им протянули бурдюк. Кроме этого был еще отвратительно пахнущий бульон, который подали в черепашьем панцире и пустили по кругу.
Когда Мэссон в нерешительности хотел сделать один глоток из бурдюка, то вздрогнул от запаха, который источал напиток. Он с отвращением отпрянул.
— Они хотят нас отравить? Я думал, вы вроде бы спасли вождя племени?
Тунберг принял бурдюк из рук Мэссона, сделал хороший глоток и протянул напиток Эулеусу, потом ответил:
— В Северной Швеции у нас пьют прокисшее молоко, которое выдерживается несколько месяцев. По сравнению с ним этот напиток — просто марочное вино. — Тунберг усмехнулся, когда Фрэнсис сморщил нос. — Вы должны попробовать бульон. Думаю, они его готовят из корней ирисов с добавлением щепотки иксии.
— Спасибо, мне кажется, что мой аппетит совсем пропал, — возразил Мэссон.
У него было чувство, словно он не ел ничего существенного уже несколько дней, а, судя по развитию событий, возможно, шанс что-нибудь съесть больше и не представится.
— Как пожелаете. Но вы пропускаете настоящий африканский опыт.
— На сегодня моя потребность в этом уже удовлетворена.
Тунберг кивнул и устроился поудобнее возле костра.
— Возможно, вы и правы. Но скажите все же, мистер Мэссон, зачем вы вообще сюда приехали?
— Вам это уже известно. Чтобы найти этот цветок, во всяком случае, я так думал до сих пор, — ответил Мэссон, все еще переживая из-за обмана Бэнкса.
— Да, но почему вы решились на эту поездку?
— Решился? — переспросил британец и задумался над таким вопросом. — Собственно, я не так уж и самостоятельно решился на это, я просто согласился. Но если хорошо поразмыслить, то я и не соглашался, просто не протестовал. Меня вынудили поехать, поэтому я так и поступил. Сейчас я здесь и уже не надеюсь вернуться домой.
Тунберг почувствовал отрешенность Мэссона и сменил тему. Он указал на людей, сидящих возле костра:
— Они тоже не отсюда. Предполагаю, что это всего лишь разведывательный отряд. Возможно, они должны следить за Колонией и потом рассказать вождям племен на востоке о своих наблюдениях.
— Зачем?
— Зачем, спрашиваете? А чтобы готовиться к войне.
Мэссон удивленно поднял брови. Никто до сего времени не высказывал предположения, что может начаться война.
Тунберг продолжал:
— Восточная граница Компании уже давно словно бельмо на глазу. Обществу неинтересно колонизировать весь Капский регион. Все лишь хотят, чтобы Колония обеспечивала сама себя и можно было получать постоянный доход от заходящих кораблей. Основная проблема здесь в том, что на обширных территориях очень мало воды и пастбищ. Вспыхнул раздор между местными племенами, и, хотя есть договоренности о границе, никто их не придерживается. Губернатор отказывается платить деньги для отправки солдат на границу для ее защиты, прежде всего потому, что поселенцы, которые получат от этого выгоду, приносят Компании мало дохода. А поселенцы чувствуют себя козлами отпущения, они как между молотом и наковальней — между Кейптауном и опасными ордами негров, которые поджидают их в глубине страны. Если племена уладят разногласия и объединятся против совместного врага, война станет неизбежной.
Мэссон заметил, что во время долгой истории Тунберга Эулеус не проронил ни слова, лишь прихлебывал бульон. Он никогда не говорил с другими мужчинами, только если того требовал Тунберг. Фрэнсису казалось это странным. Британец снова повернулся к доктору и поинтересовался:
— Вы говорили, что эти туземцы из региона, где проживает племя Эулеуса. Я думал, что запрещено забирать в рабство местных?
Тунберг покачал головой, понимающе улыбнувшись.
— Это верно, но Эулеус не раб. Он воин из племени хоса.
В представлении Мэссона образ нагоняющего ужас воина не вязался с покладистым негром с тихим голосом, который спокойно сидел рядом.
— Официально он вольный негр, но неофициально можно сказать, что он пребывает здесь не по своей воле, — пояснил Тунберг.
Казалось, Эулеус совершенно не следил за ходом разговора.
Тунберг продолжал:
— Он родом с другой стороны границы. Когда у него случился конфликт со старейшинами племени, его изгнали. Вскоре после этого его подобрал Виллмер. Он обещал негру крышу над головой и полный желудок, нужно было только поставить крестик на бумаге. Конечно, потом выяснилось, что на этой бумаге написан трудовой договор. В качестве вознаграждения за то, что Виллмер привез его в Кейптаун, Эулеус должен был выплачивать ему определенную сумму, и притом каждую неделю в течение десяти лет, иначе ему грозила тюрьма. Теперь в Стелленбосе Эулеус работает на ланддроста, который занимает должность местного судьи. Ланддрост — хороший человек, и по счастливому совпадению, сдает мне жилье. Эулеус обладает выдающими знаниями этих мест, и поэтому я попросил ланддроста, чтобы Эулеус сопровождал меня в путешествиях вглубь страны. Хотя Эулеус и не говорит об этом, но думаю, что ему нравится проводить время вне города. Он хороший человек, только неразговорчивый.
Мэссон слушал Тунберга и задумчиво чертил палкой на песке. При этом он прокручивал в голове события последних дней. Не особенно обращая внимания на то, что рисует, Мэссон поднял взгляд и заметил, что несколько хой-хой собрали довольно много горького миндаля и, очевидно, собираются его съесть.
Мэссон тут же бросил ветку и вскочил. Он закричал членам племени, чтобы они не ели миндаль, и сделал вид, словно задыхается, театрально разыгрывая смерть. Но туземцы, посмотрев на него, лишь расхохотались над умлунгу, который, очевидно, перегрелся на солнце.