Цветок для ее Величества
Шрифт:
Глава 26
Когда утром Мэссон проснулся, во всем теле отзывалась боль после напряженного подъема на перевал Бейнс-Клоф.
С первыми лучами нового дня Фрэнсис обнаружил, что они находятся на восточном краю котловины диаметром примерно в шестнадцать километров, по всем сторонам которой возвышались скалы из ломкого светло-серого песчаника. В котловине — зеленая, слегка холмистая равнина, на которой были разбросаны отколовшиеся
Зебры и небольшие стада различных антилоп стоически сопротивлялись сильному ветру, который дул по краю котловины, расположенному ближе к морю, прижимая к земле низкие, чахлые кустарники, покрывающие почву ковром.
Повозка с трудом продвигалась по каменистой дороге. Мэссон с Тунбергом въехали на холм проверить, не покажется ли на горизонте отряд Схеллинга.
Его нигде не было видно, и Мэссон старался гнать побыстрее. Тунбергу все же удалось его убедить, что лучше поберечь силы: они ничего не добьются, если загонят коней или разобьют повозку.
— Мы не так тяжело загружены, как они, и у нас еще минимум день в запасе. И задача наша состоит пока не в том, чтобы догнать их как можно скорее, а чтобы ехать вслед за ними и как можно дольше оставаться незамеченными, — объяснил Тунберг, завершив тем самым споры.
Впереди не было видно ничего, кроме отчетливых следов повозок на пыльной дороге, уходивших за горизонт. Тунберг решил, что Эулеус может пока ехать сам.
Когда Мэссон смирился с тем, что придется уменьшить скорость, по крайней мере ненадолго, он больше не высматривал впереди пыльное облако, которое мог оставлять за собой отряд Схеллинга. И тогда он обнаружил, что у его ног раскинулся мир, которого он еще никогда не видел.
Во время путешествия вдоль побережья Фолс-бей Фрэнсис вспоминал о том, как изучал сотни страниц научных ботанических книг или пролистывал каталог хорошо известных ему растений, которые росли на грядках в Кью. Но земли, которые открылись сейчас перед ним, предстали в совершенно ином свете.
На расстоянии растительность выглядела однообразной и неказистой. Но когда они спустились с западного хребта глубже на равнину, пригибая головы от сильного ветра, Мэссон, к своему удивлению, обнаружил между скал в мелких зарослях кустарника бесчисленное множество цветов, которых не знал.
Тунберг показывал ему различные растения, которые уже собирал, объяснял их медицинское применение, упоминал названия, которыми пользовались местные жители. Растительное разнообразие оказалось так велико, что Тунберг вынужден был признаться: многие виды еще абсолютно не классифицированы.
Каждый раз, когда Мэссону казалось, что он обнаружил уже все интересное, через несколько шагов нужно было начинать все заново. Фрэнсис обернулся к Тунбергу, который был занят тем же, и прокричал сквозь шум ветра:
— Эта гора, наверное, самая щедрая на виды растений во всей Африке!
— Это только начало, — ответил швед, — но на таком солнце и ветре вам скоро придет конец! Мы же не хотим, чтобы вы всю дорогу до Двуречья пролежали в повозке, оправляясь от теплового удара. Итак, давайте поищем тенистое место.
Их догнал Эулеус, и они остановились, чтобы лошади отдохнули, а сами присели возле повозки. Путники разделили
14
Город в Западной Капской провинции ЮАР. Франсхук основали в 1688 году 176 гугенотов, прибывших в эту местность из Франции; он является одним из центров южноафриканского виноделия. (Примеч. пер.)
— Выглядит довольно неплохо! — удивленно воскликнул Тунберг, указывая на рисунок Мэссона, на котором тот запечатлел растение из рода вересковых.
— Ах, да это так… Просто вспомогательные материалы, — ответил Фрэнсис, вдруг смутившись и захлопнув дневник.
— Да нет, мистер Мэссон, это не просто так. У вас самый настоящий талант!
— Талант чего-то стоит, лишь когда помогает продвигаться вперед.
— Возможно, вы и правы, — задумался Тунберг. — Если подумать, мои художники из предыдущих экспедиций оба распрощались с жизнью. Один потерял равновесие и свалился в ущелье, другого затоптал буйвол, которого художник как раз хотел нарисовать.
— Художник Бэнкса умер от малярии. Вы думаете, с них стоит брать пример? — спросил Мэссон, выдавив ухмылку.
После некоторой паузы Тунберг спросил:
— Что вы скажете, если мы сегодня на ужин к нашему вину добудем что-нибудь путное?
Мэссон взглянул на Тунберга и проследил за его взглядом. Недалеко на зеленом пятне травы паслись несколько бонтбоков. Это были антилопы среднего размера с шерстью шоколадного оттенка, на которой блестели белые пятна.
— Эулеус готовит превосходное рагу из бонтбока. Пойдемте, прихватите с собой запасное ружье из повозки, постреляем немного.
— Боюсь, что не умею стрелять.
— Да вы шутите!
— К сожалению, нет.
— Вы хотите сказать, что даже не прошли стрелковую подготовку?
— Когда работаешь с растениями в оранжереях, оружие ни к чему, — ответил Мэссон без тени сарказма.
— Ну, здесь ведь не оранжерея, — усмехнувшись, ответил Тунберг, слез с лошади и заговорил командным тоном: — Хотя вы и неплохо водите карандашом по бумаге, но если действительно желаете приносить пользу, то должны уметь немного больше. Предлагаю: я учу вас стрелять, а вы меня — рисовать. Я хочу научиться изображать мир во всей его красе.
— Чтобы разнести его выстрелами в пух и прах, — пошутил Мэссон.
Тунберг прихватил из повозки ружье, порох и пули, повернулся к подопечному и пустился читать лекцию:
— Всегда заботьтесь о том, чтобы порох оставался сухим. Влажность — ваш враг, от нее оружие отказывает, или, еще хуже, порох начинает тлеть, что может привести к запоздалому и неожиданному выстрелу. Это может стоить вам конечности.
— Итак, — сказал Мэссон, словно делая пометки, — если порох сухой, значит, никаких оторванных конечностей.