Цветок для ее Величества
Шрифт:
— О, я так не думаю, — бодро ответил швед. — Мои рисунки после ваших замечательных уроков стали намного лучше, а вы научились попадать и в другие цели, а не только в каменные глыбы. Как насчет отдыха под тенистым деревом?
— Простите, мистер Тунберг, но мы сможем отдохнуть, только когда доберемся до Двуречья. Цветок — мое единственное спасение, и я не позволю, чтобы Схеллинг увел его у меня из-под носа. Тем более что мы так близко подошли к нашей цели. — По решительному виду Мэссона Тунберг понял, что красивыми словами его теперь не настроить на другой лад.
— Ну хорошо, — вздохнул Тунберг, — даже если сейчас как раз выдался превосходный момент, чтобы посидеть под тенистым деревом.
Еще до того как они дотащили повозку до середины подъема, опустилась ночь. Дождевые облака, которые наползли с юго-запада, полностью закрыли луну. Налетел порывистый ветер. Вскоре далекий гром и молнии объявили о приближении грозы.
Дождь начался сразу, мгновенно. Казалось, кто-то за облаками опрокинул огромный ковш воды. Мужчины полностью вымокли и замерзли. Они посылали проклятия, опасаясь потерять повозку, влезали под животы вымотавшимся лошадям, не давая животным упасть. Но все усилия оказались напрасными: проливной дождь превратил дорогу в сплошное глиняное месиво.
Задание усложнилось еще и тем, что маленькие ручейки, сбегавшие с перевала, каким-то магическим образом притягивали колеса повозки. Всякий раз, когда повозка попадала колесами в колеи, ее приходилось вытаскивать.
Когда повозка в четвертый или пятый раз застряла где-то на полпути к вершине перевала, Тунбергу и Мэссону пришлось напрячь все свои силы, а Эулеус безжалостно погонял лошадей. Но мужчины бросились врассыпную, когда повозка неожиданно поехала по глине. Задняя ось сломалась с отвратительным треском, сопровождаемым громким звоном винных бутылок, которые выкатились и разбились о камни.
Безлунной ночью, которая прояснялась только от отсветов молний, не было никаких шансов устранить поломку. Путники распрягли лошадей и пустились искать хоть какое-то укрытие. Единственным местом, где можно было спрятаться от ветра, было громадное железное дерево, росшее у дороги. Но оно возвышалось на десятки метров вверх и казалось Мэссону зловещим. Вскоре его подозрения оправдались: прямо в дерево ударила молния, тут же грохнул оглушительный раскат грома, который сотряс землю.
Тягловые лошади шарахнулись в панике и понесли. Они разбежались во все стороны и скрылись в черной как смоль ночи. Когда дождь еще усилился, Мэссон повернулся к Тунбергу, указал на путь вверх и прокричал:
— Курятник!
Тунберг что-то кричал в ответ, но Фрэнсис из-за рева ветра и ливня не мог ничего разобрать. Он просто помчался к остаткам подворья, отыскал маленький сарай и бросился внутрь, а дождь перешел в град.
Когда Мэссон уже пригнул голову, чтобы нырнуть в дверной проем, его вдруг кто-то крепко схватил и грубо дернул назад. Фрэнсис упал на землю, сильно ударившись. Он наткнулся на что-то мягкое и услышал громкий вой. Британец вскочил и увидел Тунберга, который раскачивался рядом, громко ругаясь, и что-то кричал Мэссону, чего тот никак не мог расслышать.
Тунберг устало поднялся, молча взял Мэссона за руку и подвел ко входу в сарай. Потом швед поднял большой камень и бросил внутрь: вся крыша тут же рухнула. Мэссон увидел, что к крыше были приделаны острые колья, которые убили бы любого.
— Ловушка для гиен! — крикнул Тунберг, перекрикивая бурю.
Мэссон беспомощно отер капли дождя с лица.
Путники отыскали в руинах сгоревшего дома уголок и соорудили импровизированную крышу из вощеной ткани, которую Эулеус прихватил с собой из повозки вместе с керосиновой лампой. Повозка же крепко засела в глине на склоне.
Пока снаружи поливал дождь, мужчины сидели в убежище, цокая зубами от холода. Каждый раз, когда вспыхивал огонек в стеклянном цилиндре лампы, Мэссон замирал в страхе. После того, как повозка сломалась, а лошади разбежались, он думал, что теперь у него едва ли есть шанс отыскать цветок первым, если только буря также не помешает путешествию Схеллинга. Если Схеллинг его опередит, вся надежда на благополучный исход предприятия будет потеряна.
Глава 31
На следующее утро безутешный Мэссон стоял у разбитых винных бутылок и смотрел, как Эулеус оценивает повреждения задней оси.
Когда Мэссон спросил, можно ли ее отремонтировать, в ответ туземец лишь холодно пожал плечами. Из этого он сделал вывод, что в принципе возможно, но крайне маловероятно.
Мэссон, расстроившись, отправился искать Тунберга и обнаружил его вполне бодрым. Он что-то насвистывал под нос и вел в поводу нескольких лошадей.
— На двух лошадей ночью напали гиены, но у этих дела идут вполне сносно, — весело объяснил Тунберг.
— Мне кажется, вы и воду нашли? — поинтересовался Мэссон.
Тунберг перестал свистеть.
— Что вы этим хотите сказать?
— Почти все винные бутылки разбились, когда сломалась ось. А те, что остались, оказались пусты. У нас есть лишь половина бурдюка, и все.
— Ваши ноги сильно потеют? — спросил Тунберг, напрасно пытаясь немного развеселить Мэссона.
Фрэнсис не отреагировал на эту фразу.
— Разве на подворье не было колодца? — спросил он и осмотрел выгоревшие руины.
— Вероятно, он отравлен, — с досадой ответил Тунберг.
— Но должна же быть здесь вода, прошлой ночью нас едва не смыло!
— Верно, но, не считая нескольких луж с мутной водой, земля везде твердая как камень. Все выглядит так, словно дождь нам вчера привиделся.
Тунберг и Эулеус решили немного посовещаться, а Мэссон ходил туда-сюда, проклиная свое невезение.
— У нас есть план, — наконец весело произнес Тунберг, — но только если он вас заинтересует.
Мэссон пожал плечами и разочарованно опустил руки.