Цветок и Буря
Шрифт:
– Госпожа Буря, – разом поклонились стражницы. Голоса у них были тихие, какие-то даже заговорщические. – Чем можем служить?
– В нашем клане есть традиция молиться перед обедом, – ответила девушка спокойно. – Волею милосердной Главы Клана мне было дозволено оттрапезничать раньше в своих покоях, однако я все равно желала бы провести полдень в молитве, дабы возблагодарить Мать Богов за пищу, здравие и снисхождение, что она дарует мне своей всепрощающей рукою.
– Вы стоите у дверей чжунтан, – сказала одна из стражниц серьезно. – Госпожа Цветок
«Так тихо? – удивилась Юань. – Позор мне! Я и впрямь не знала, что члены клана Цветка не поют и не исполняют ритуальных танцев во время поклонения богине».
– Однако женщинам других семейств вход туда строго воспрещен, – закончила за приятельницу вторая стражница, потрясая мечом-дао с крайне жестокой улыбкой, в которой девушка вновь прочитала скрытую угрозу. – Это самый строгий запрет в этом доме. Гостьям дозволено практически все, кроме присутствия в чжунтан во время молитвы.
– Значит, встречи с официальными делегациями или Главами других кланов проходят в иных помещениях? – невежливо осведомилась Юань.
Стражницы покачали головами.
– Комнату можно посещать в любое время, кроме молитвенного полудня.
– Благодарю вас! – улыбнулась девушка, делая шаг назад. – Вне всяких сомнений, мне следовало бы побольше узнать о правилах вашего клана, прежде чем ступать на его земли. Премного благодарна вам за то, что просветили.
Стражницы коротко поклонились, не выпуская из рук оружие.
– Могу я прогуляться в одиночестве? – спросила у них девушка. – Или стоит разыскать тех стражниц, что сопроводили меня к завтраку утром?
– Не думаю, что они сейчас свободны. Мы укрепили охрану по всему периметру сыхэюань, а также срочно отправили небольшие отряды своих женщин в принадлежащие клану города и деревни, окруженные зачарованным барьером.
– Понимаю и разделяю ваши страхи, – не вдаваясь в подробности, ответила Юань, и зашагала прочь.
Вот так просто идти по коридору, не имея за спиной надежных охранниц, было довольно странно: раньше ей приходилось убегать и хитрить, чтобы хотя бы немного побыть наедине с собою и погулять по саду, не чувствуя на себе пристальных взглядов стоящих поодаль женщин.
«И все же, здесь происходит нечто странное, – подумала она, вглядываясь в закрашенный силуэт отверженной прародительницы на одной из стен. – Клан Цветка столь равнодушно относится к условностям, древним правилам и этикету, но при этом запрещает кому-либо из числа гостей молиться в комнате, предназначенной для молитв – и это после того, как вышеуказанных гостей буквально обслуживают на уровне с хозяевами!»
Три шкатулки, суть которых была для нее загадкой. Комната чжунтан, открытая к посещению в любое время, кроме молитвенного. Прекрасный юноша с веером из павлиньих перьев, не удостоивший Юань и единым словом. Быть может, все эти тонкие ниточки были связаны в единый узел с самого начала?
Девушка остановилась и сделала короткую дыхательную гимнастику. Что ж, она проведет здесь несколько дней, обменяется с Главой Клана еще несколькими любезностями, а затем покинет эти места вместе с будущим супругом, чтобы сыграть торжественную свадьбу уже на территории клана Бури. Не было нужды ломать голову над вещами, с которыми имеют дело люди вроде Великого Ока Разума или ее бабушки – в конце концов, они были мудрыми и смелыми, способными на такое, что Юань в силу ее возраста и опыта даже не грезилось.
«Сами разберутся».
С первой минуты своего пребывания здесь девушка поняла, что планировка сыхэюань Главы Клана Цветка сильно отличается от традиционной: там, где должен был находиться один из флигелей, расположился декоративный сад, огражденный разноцветными стенами и полный магических деревьев, галереи и павильоны попадались в местах, предназначенных для служебных зданий, а предназначение некоторых построек, видимых из окон покоев, по-прежнему оставалось для девушки загадкой. Тем не менее, философия Матери Богов во многом касалась и обустройства жилища, а потому девушка сомневалась, что госпожа Цветок, как и многие ее предшественницы, смело отвергала абсолютно все предписания и нормы без разумных исключений.
Она находилась в центральной части чжэнфана, прямо рядом с его сердцем – комнатой для многолюдных встреч и молитв. По всему выходило, что первая официальная беседа с Главой у Юань состоялась в ее кабинете, который в связи с излишней роскошью обстановки вызвал неправильное впечатление и запутал девушку, заставив ту принять его за чжунтан. Восточная часть чжэнфана традиционно считалась владениями первого и любимого мужа Главы, а также избранных наложников, пользовавшихся особой популярностью. Западная часть главного дома, в свою очередь, отходила признанным дочерям, их личной прислуге и мелким наставницам – только старшая наследница селилась в центре, тем самым напоминая окружающим о своем превосходстве.
Восточный и западный флигели отводились жрице здравия и фамильной мыслительнице, если таковая имелась. Порою случалось так, что странница, познающая этот мир через путь войны или мира, изъявляла желание остаться в клане надолго или навсегда – и, если у семейства на тот момент не было такого рода гостьи, ей не имели права отказать. Странно подумать, но однажды, задолго до рождения Юань, клан Бури точно так же пустил на порог Великое Око Разума, о которой в те годы уже ходила невероятная молва.
Южный дом пустовал до момента отхода Главы от дел и официального вступления в брак старшей дочери: стоило первой взвалить на свои плечи бремя власти, как вторая отправлялась в южный дом в компании любимого супруга и нескольких избранных наложников, которые продолжали служить ей до конца своих дней. Остальные члены гарема предавали себя ритуальному самосожжению с помощью особой медитации или, если желали, отправлялись в города и деревни, принадлежащие клану, дабы начать новую жизнь – тем, кто искренне желал этого, всегда давали рекомендации и небольшие суммы денег.