Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II
Шрифт:
Тамит убежала от недоумевающего мальчика в другую комнату и, забившись в угол и утопив лицо в подушке, долго рыдала, так рыдала, что ее начало рвать. Потом немного успокоилась… и снова зарыдала.
Стражник внизу морщился, потом зажал уши и ушел как можно дальше, но все равно слышал эти звуки. Ему было очень жалко Тамит, так жалко, что он боялся уронить себя.
Чем, в самом деле, так провинилась эта женщина, что ее настолько строго содержат? Разве недостаточно, что замучен ее муж и отец этого ребенка?
Хотя это не его дело – он должен исполнять то, что ему велят. А приказ
Нет, у него есть стыд и он не соглядатай. Пусть себе поплачет по мужу одна. Что она может сделать?
Наплакавшись, Тамит пришла к сыну и, обняв его, стала шептать на ухо про злых людей, которые разлучили их с отцом. Пока он почти ничего не понимал. Но скоро он поймет – это умный мальчик, у него отцовская сообразительность.
Или материнская?
***
Смеющаяся Ка-Нейт бегала за маленькой Меритамон по комнате, пытаясь поймать ее, чтобы заплести волосы. Девочка не давалась и заливисто хохотала, принимая это за игру.
Вдруг госпожа пошатнулась, глаза ее закатились и она так резко упала, что оказавшаяся рядом служанка едва успела подхватить ее под плечи, уберегая голову. Ка-Нейт была в обмороке.
– Госпожа Мерит-Хатхор! – закричала перепуганная То. – Госпожа!..
Малышка Меритамон заплакала, глядя на мать.
Мерит-Хатхор прибежала и отняла у служанки любимую госпожу.
– Очнись, - шептала она, осторожно нажимая Ка-Нейт на виски. Госпоже было двадцать пять лет, возраст полного расцвета… но она никогда не отличалась силой, а материнство, большое хозяйство, заботы о бедных и просителях, приемы, которые приходилось постоянно устраивать для важных гостей, очень ее утомляли…
Ка-Нейт открыла глаза.
– Отчего я упала?..
– Пойдем, - Мерит-Хатхор осторожно подняла хозяйку на ноги и отвела в постель. Она унесла бы ее на руках, но та не допустила бы.
Мерит-Хатхор догадывалась, что с госпожой – должно быть, она снова беременна. Хотя госпожа не беременела после того, как родила Меритамон. А ведь это было три года назад.
Великий ясновидец рад был бы иметь большую семью – но не все в воле людей. Мерит-Хатхор помнила, что госпожа Нофрет родила только одного живого ребенка – еще одного она скинула, а третий родился мертвым.
Ка-Нейт не от кого было унаследовать крепкое здоровье и плодовитость. Конечно, великий ясновидец ничего не должен был об этом знать.
Ка-Нейт скоро встала с постели, ее небольшое недомогание прошло… хотя слабость и бледность остались. Она снова почувствовала себя спокойной и счастливой в объятиях мужа, который заметил, что Ка-Нейт бледнее обычного и, прижав к себе и целуя, спрашивал о причине…
Она пока молчала, не будучи уверена в причине своего состояния.
Через несколько дней ей снова стало дурно… появилась слабость, которую она не могла преодолеть, головная боль, ночью выступила сильная испарина. Но тогда же стало ясно, что она не беременна. Ка-Нейт была рада, что муж проведет последующие несколько ночей отдельно от нее – она не хотела тревожить его своим недомоганием.
Не только ей, но
========== Глава 33 ==========
Вскоре после того, как проявилась болезнь Ка-Нейт, занемогла Нофрет. Госпожу Нофрет осмотрел опытный Уну и, покачав головой, сказал, что у нее слабое сердце… должно быть, с молодости… но только сейчас это обнаружилось…
Нофрет было пятьдесят два года – старая, хрупкая, но красивая женщина, продолжавшая, как в молодости, слишком густо подводить глаза, резко и шумно выражать свои чувства, хотя это было ей вредно. Она не слегла в постель, а продолжала жить как жила, возясь с внуками, вникая во все дела дома и постоянно споря с дочерью насчет воспитания детей и домашних мелочей, пока однажды не почувствовала сильную боль в груди, сильный страх смерти и слабость – ни с того ни с сего. Нофрет уложили в постель и предписали полный покой. Врач поил ее укрепляющими снадобьями, но они помогали мало.
Вскоре госпожа встала с постели и вернулась к прежней жизни, хотя дочь плакала и упрашивала ее поберечь себя.
– Зачем я буду лежать? – возмутилась Нофрет.
Через неделю приступ сердечной болезни повторился, с еще большей силой. Врач, тщательно выслушавший сердце госпожи, повторил ей то же самое – покойно лежать и избегать волнений, но очень помрачнел. Он шепнул Ка-Нейт, что опасается, будто часть сердца ее матери умерла.
Ка-Нейт закрылась в уединенной комнате и долго плакала. Она никому не говорила, что и сама чувствует недомогание; муж часто спрашивал ее, почему она так бледна, а Ка-Нейт улыбалась и отвечала, что причина в тревоге за мать. Сейчас у нее нарушился сон, чаще выступала испарина по ночам и накатывала такая слабость, что Ка-Нейт едва могла скрывать ее.
Тою же ночью Нофрет умерла – во сне.
Ка-Нейт было так плохо, что она не могла как полагалось соблюсти траур – слегла. Ее шестилетний сын выполнял все божественные предписания за нее – молился, участвуя во всех обрядах наравне с отцом, красивый, печальный и серьезный. Иногда Ка-Нейт казалось, что перед нею маленький жрец. Аменемхет был удивительно похож на отца – порою, встречая его глубокий взгляд, мать ожидала, что он начнет поучать ее, как ее господин. Но мальчик воспитывался в полном почтении к ней и к старшим.
Меритамон была более легкомысленной и веселой – она развеивала печаль матери и торжественность этого дома. Это дитя почти полностью принадлежало Ка-Нейт: отец не отказывал девочке во внимании и ласке, но всегда так, точно снисходил к ней. Точно его мысли занимали более серьезные предметы - сын.
Вот и сейчас девочка была рядом с матерью, когда господин дома и его наследник говорили с богами. Меритамон щебетала о чем-то, играя со своими куклами, а мать с грустной улыбкой следила за ней – полулежа в постели, с разбросанными по подушке черными волосами и тенями вокруг запавших глаз. Ка-Нейт не могла понять, отчего ее разбила такая слабость, что она едва может ходить – словно вдруг состарилась. У нее ничего не болело… а иногда казалось, будто все тело больно.