Цветок папоротника
Шрифт:
– До завтра, Иван Демьяныч.
– До завтра, Уля.
Дома всё валилось из рук, перед глазами так Гриша и стоял. Дышит жарко, глаза остекленели. Или показалось всё ей? Что же делать, Господи? Молчание. Делай, что хочешь. Твоя жизнь, ты и разбирайся. У меня, мол, и других забот хватает. К матери, может, сходить? Поплакаться… Да нет, вряд ли она поможет чем. Всю жизнь жила за отцом, как за каменной стеной, горя не знала, что она может посоветовать? Уходи, скажет, без него проживём…
Гриша ввалился домой, весёлый. Шутит. Рассказывает что-то, интересное, наверное. Ульяна улыбается, делает вид, что слушает, а у самой на душе черти воют. Гриша прервался на полуслове, спросил удивлённо так:
– Ты, Уля, слушаешь? Смурная ты какая-то в последнее время… Случилось чего?
– Нет, слушаю, Гриша, слушаю. Нехорошо мне просто…
– Ну вот, опять нехорошо. Может, врачу всё-таки показаться? Ты так не шути.
– Да нет, прошло уже. Накатило. Так в моем положении бывает, я спрашивала. Врач говорит, не обращайте внимания.
– Ну, если так, ладно. В воскресенье к матери поедем, вместе. А то она всё спрашивает, как ты там, да как?
– Поедем, Гриша, поедем.
– Вот и славненько.
Ульяна гремела посудой, убирала со стола. Молодец она всё-таки. Выдержала, не выплюнула ему в лицо злые слова, хотя сама всё видела, не сорока на хвосте принесла. И отвертеться ему нечем. Решила с Мариной прежде поговорить. По-хорошему, без скандала. У неё тоже муж есть, понять должна. Да и видела Ульяна, тяготит связь Марину, устала, или прятаться надоело. Значит, дорожит мужем. Этим Ульяна и воспользуется. А там уже как Бог на душу положит. Видно будет, что из того разговора получиться.
Через пару дней Ульяна завела разговор с мужем:
– Гриш, а что это ты на автобусе домой не ездишь?
– Да что мне автобус? Ребята подбрасывают, и успеваю я на него не всегда. Как уйдёшь подальше, так и всё, поезд ушёл.
– А-а. А я у вас недавно была, с Демьянычем приезжали.
– Это ещё зачем?
– Дела были. К учётчице вашей.
Гриша насторожился, переспросил удивлённо.
– Дела, говоришь? К учётчице? Это к какой же?
– Да страшненькая такая, Марина кажется. А что? – Ульяна смотрела на мужа невинными глазами.
– Да так, ничего? А насчёт страшненькой, это кому как покажется. – Он изо всех сил хотел казаться равнодушным, но Ульяна видела – нервничает.
– Неужто и тебе нравится? Сиськи, как у дойной коровы, того и гляди замычит.
– Приревновала, что ли? Чего на человека бросаешься? Маринка баба хорошая, замужем, между прочим. Муж в соседней деревне, в Солонцах, механизатором работает. Там и дом у них. Живут душа в душу. Машина даже есть…
– Машина? Что же он её после работы не встречает? Жёнушку-то любимую? Вдруг украдут?
– Да полно те. Работает он много, в командировки часто ездит. А когда свободен, всегда приезжает. Да тебе-то что за дело до них?
– Нет мне никакого дела. Интересно просто, с кем ты работаешь, а то сам не рассказываешь ничего, не поделишься ничем. Будто я чужая тебе. Ты-то моих всех знаешь, а я…
Гриша вздохнул облегчённо.
– Да что там у нас интересного? Рассказывать нечего.
– Ну, просто… Если бы мы к вам не приехали, я бы даже не знала, с кем ты работаешь. И друзей у тебя нет. Никто к нам не приходит…
– А чего ходить? Нечего ходить. Нам и твоих подруг хватает. Там у нас так – поработали, разошлись. Ты, кстати, дела-то сделала?
– Сделала. Тебя увидеть хотела, но сказали, ты на дальние делянки ушёл, не скоро будешь.
– Да, я частенько туда наведываюсь. Народу расслабляться нельзя давать, а то на шею сядут, а у меня план. Премия. Не будет премии – сожрут заживо, вот и кручусь.
Ульяна обняла мужа сзади.
– Ты у меня молодец. Заботливый. Не сердись, я от безделья спрашиваю, так, язык почесать.
Гриша похлопал Ульяну по руке.
– Да я и не сержусь. Иди, кровать разбирай, устал я что-то.
Ульяна сняла покрывало, откинула одеяло и взбила подушки. Солонцы, значит. Вот где ты, голубушка, обосновалась. Жди, милая, гостей.
Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, придя утром на работу, Ульяна позвонила в леспромхоз. На всякий случай заготовила отговорку, что мол, бумаги забыла. Неприветливый женский голос равнодушно проговорил в трубку:
– Да. Слушаю.
– Мне бы Марину. Учётчицу.
– Нет Марины. Бюллетень взяла. Со вчерашнего дня отсутствует. А что хотела-то?
– Знакомая. По личному.
– А-а. Ну, тогда дома её ищи, в Солонцах.
Ульяна, обрадованная неожиданной удаче, положила трубку. Вот тебе и везение. Дома, на бюллетене. Она влетела к председателю в кабинет.
– Можно мне уйти пораньше?
Тот посмотрел на Ульяну поверх очков.
– Здравствуйте, во-первых. А во-вторых, куда это тебе вдруг понадобилось?
– Да виделись уже. Или забыли? Приболела я что-то, отлежаться хочу.
– Ну, смотри. Завтра на работу. Некогда болеть. Что-то ты, правда, красная какая-то… Иди, лечись. – Он снова уткнулся в бумажку, потеряв к Ульяне интерес.
– Ладно. Отлежусь сегодня, пройдёт. – Ульяна прикрыла дверь.
Сразу пошла на остановку, села в автобус. Пока ехала, думала, что скажет, но мысли растрясались в автобусной тряске, растекались по голове, и она не могла сосредоточиться. Махнула рукой, будь, что будет. Что скажет, то и скажет. Её-то вины ни в чём нет.
В Солонцах Ульяна зашла в магазин, купила вино и конфеты. Всё-таки не ссориться пришла, а поговорить. С вином легче.