Цветок пустыни
Шрифт:
Сведя брови к переносице, Роджер взглянул на Лиз: — Все началось как сугубо деловая поездка, которая, согласно моим намерениям, должна была завершиться задолго до полуночи. И вы только посмотрите на нас! Заблудившиеся, немытые, на расстоянии многих миль от ближайшего места, где можно надеяться на какую-то пищу, мы встречаем рассвет, как если бы...
— Как если бы что?
— Ну, как если бы мы были влюбленной парой, впервые встречающей вместе восход солнца.
Лиз сделала один-два шага в сторону, и рука Роджера скользнула с ее плеча. А в следующее мгновение ей стало ясно, что и его внимание
— Вы слышите этот звук? — спросил Роджер, повернувшись к Лиз.
— Вы имеете в виду пески?
— Нет. Где-то идет автомобиль. И как мне кажется, не один. Прислушайтесь... — Напряжение покинуло Йейта, и он снова посмотрел в сторону Лиз. — Ну, вот и все дела. Сейчас нас окунут в поток жизненных реалий. Вы рады?
Лиз сделала глубокий вздох.
— Нет, — сказала она.
— Как это ни странно, я тоже.
И прежде чем уйти к колее, чтобы встретить приближающиеся машины, Роджер пристально посмотрел Лиз в глаза.
Глава 9
Все то время, пока Лиз наслаждалась горячей ванной, которую она обещала сама себе, возвращаясь домой, прошло в размышлениях о том, что способность мгновенно, от одного слова, переходить от радости к грусти, чтобы потом снова развеселиться, является одной из неизбежностей, сопровождающих то состояние, в котором находится влюбленный человек. И у нее самой, до того как Роджер признался, что он тоже жалеет, что это их приключение подошло к концу, настроение было хуже не придумаешь. И Лиз знала, что память об этом признании в течение долгого времени согревало бы ее душу, даже не будь того случайного открытия, сделанного ею после того, как он, увязая в песке, ушел от машины и скрылся за небольшим утесом, что был в сотне ярдов от них.
Сама же Лиз направилась к автомобилю и, увидев, что ветер наносит песок в открытый багажник, решила закрыть его.
Она уже хотела захлопнуть заднюю стенку багажника, но замерла, глядя в одну точку. Дело в том, что у стенки в глубине багажника она увидела нечто столь неожиданное, что не могла поверить своим глазам до тех пор, пока не дотянулась до этого предмета и не вытащила его.
Это был тот кусок камня, который служил в качестве возвышения, на котором она стояла в ночь праздника ахал. На нем можно было видеть круг, которым были обведены контуры ее ног и ног Роджера, а также те символы, имевшие целью связать вместе их имена. И все это находилось в машине Роджера!
Лиз продолжала смотреть на камень, чувствуя, как сильно колотится сердце, как от волнения начинает звенеть в ушах и как ноги становятся ватными. Ей было точно известно, что в то утро после ахала Роджер не брал его с собой. Значит, в один из своих последующих приездов к туарегам он снова приходил на это место, чтобы разыскать камень. Но теперь-то Лиз знала наверняка, что на камне не было начертано ничего такого, что подразумевало бы союз Роджера и Бет. Стало быть, что для него могло быть в этом камне, если только не...
Лиз очень хотелось на какое-то время остаться одной, чтобы в полной мере отдаться рассуждениям на эту тему, чтобы сделать какое-то безумное сложение, присовокупив
Роджер ехал, стоя на подножке переднего джипа, очевидно, он указывал водителю, где нужно будет остановиться, так чтобы не угодить в феч-феч. Эндрю махал рукой с «лендровера», который следовал за джипом. И пока Лиз дожидалась приближения машин, точка, возникшая в глубокой синеве неба, приобрела очертания вертолета. Оказавшись над ними, он убедился, что поиски подошли к концу, и, сделав еще один круг над машинами, улетел в сторону Тасгалы.
Вооружившись привезенным на джипе инструментом, двое мужчин приступили к работе.
В это время Лиз рассказывала отцу о том, что произошло с ней. Она сделала любопытное открытие. Всего несколькими минутами раньше, закрывая багажник, она с нетерпением ждала той минуты, когда сможет остаться с Роджером наедине и заставить его объяснить, почему «их» камень оказался там, где она его нашла. Но спустя короткое время ей стало ясно, что это дело может и подождать. Лиз даже пришла к выводу, что это ожидание доставляет ей удовольствие, что она может вести себя с Йейтом и со всеми другими так, как будто в душе ее нет и намека на надежду, на самом деле клокочущую в ней.
Поэтому Лиз не стала возражать, когда было решено, что она домой поедет на «лендровере» вместе с Эндрю, а Роджер — один, остановится у французского поста и передаст в больницу по радио сведения о подлежащих госпитализации больных в поселении туарегов. Приехав туда первым, он приветствовал проезжавшего Эндрю, а Лиз показал кулак с поднятым большим пальцем и послал ей какую-то странную и хитрую улыбку.
У Лиз впереди был целый день, первый свободный день с начала эпидемии денге, и она вовсе не намеревалась истратить его на то, чтобы компенсировать плохой сон минувшей ночью. День обещал так много удовольствий!
Когда зазвонил телефон, Лиз уже вышла из ванны и начала энергично растирать себя полотенцем. Кто бы это мог быть? Возможно, Крис. А может, Дженайна. Могла позвонить и Бет, правда, Лиз надеялась, что этого не случится. А что, если это Роджер? В развевающемся халате, шлепая тапочками по каменному полу, она поспешила к телефонному аппарату.
Звонила Бет. Но это была другая Бет, ее обычно звонкий голос звучал глуше и говорила она бессвязно, как если бы была близка к слезам или находилась в состоянии сильнейшего возбуждения, об этом Лиз трудно было судить.
— Лиз? — произнесла Бет. — О-о, слава богу, ты дома. Послушай, мне нужно видеть тебя. И не говори, что это невозможно!
Лиз колебалась. Она почувствовала, что снова может быть великодушной по отношению к Бет, но все же медлила.
— Не знаю, — сказала она, — ведь я еще даже не успела позавтракать.
— Ну, а после завтрака? — настаивала Бет. — Ведь по причине событий прошлой ночи ты же не пойдешь сегодня в больницу. Да, да! — выкрикнула она с раздражением, — мне уже известно об этом. Роджер звонил. Да нет, не мне. Маман, кому же еще! Вот об этом-то я и хочу поговорить с тобой, Лиз. Лиз, мне просто необходимо поговорить с кем-нибудь.