Цветок яблони
Шрифт:
«Цапля охотится на рыбу в камышах». «Цапля стоит на одной ноге». «Цапля вытягивает шею».
Одна стойка, два быстрых удара. Все оказалось гораздо сложнее, чем с её одноручным мечом. Вес, длина, излишняя инерция. Двигаясь с таким оружием, приходилось вместо скупых ударов и уколов увеличивать амплитуду клинка и следить за балансом, чтобы он не «утащил» её за собой, не выбил из равновесия.
«Цапля идет по высокой воде». «Цапля сушит перья в лунном луче». «Цапля приветствует журавля».
В зал, где она находилась, втекал рассеянный утренний свет. Удивительно
Испытывала полное бессилие от своей бесполезности. И... ужас. От понимания того, куда они пошли и к кому. Когда Нейси (про себя Шерон называла эту сущность так) появилась, тзамас ощутила себя жалкой мошкой перед мощью, что прошла мимо нее. Если бы это создание только захотело их прихлопнуть, оно бы это сделало.
«Цапля ломает медовые соты». «Цапля идет по кувшинкам». «Цапля прогоняет тень».
Она остановилась так резко, в длинном низком выпаде, с прямыми вытянутыми руками, что заныли плечи. Медленно выдохнув, Шерон осторожно выпрямилась, не слишком изящно из-за накатившей усталости, вновь положила клинок на правое плечо.
В этот момент она увидела стоявшего в дверях мужчину в одежде цветов гвардии герцога.
Высокий зеленоглазый треттинец, с сединой уже давно поселившейся в усах, годился ей в отцы. Широкими плечами он закрывал дверной проем и чем-то напомнил Дэйта, с той лишь разницей, что уроженец Горного герцогства был еще массивнее и куда сильнее зарос бородой.
Мильвио представил его перед уходом, но ей пришлось приложить волевое усилие, чтобы вспомнить имя.
Альберто? Альфредо? Нет. Адельфири. Сиор Адельфири де Ремиджио. Лейтенант второй роты гвардии его светлости.
— Сиор де Ремиджио, что привело вас?
Указывающей показалось, что ей удалось смутить его этим вопросом.
— Пора покидать дворец, сиора. — Голос у него не был голосом солдата. Скорее уж певца. Глубокий, чистый, тягучий. — Какие будут приказы?
Она неспешно, очень аккуратно, убрала Фэнико обратно в ножны, собираясь с мыслями. Мильвио говорил ей, ведь говорил, но в тот миг это было столь не важно...
— Приказы?
— Ваши вещи, сиора. Нам собрать их? Сколько человек с вами? Когда мы планируем выехать? Предпочитаете путешествовать в седле или найти вам карету?
Шерон вытерла рукавом мокрый лоб, ощущая, как ткань платья липнет к вспотевшему телу.
— Я не обременена вещами. Лишь сумка да он. — Она хлопнула по мечу. — Со мной одна женщина и двое мутцев. Нам достаточно четырех лошадей. Что до отъезда... — Шерон бросила взгляд в окно. — Через час мы можем выехать.
С сегодняшнего дня он начальник её охраны по распоряжению герцога. Она не очень-то в этом нуждалась. Не видела причин для того, чтобы быть окруженной солдатами, но Мильвио сказал «не спорь с ним из-за пустяков», а Лавиани буркнула: «...охрана может быстро превратиться в надсмотрщиков или убийц, но Фламинго прав. Не спорь. В нынешние времена пригодятся».
— Вы командир роты, так?
— Да, сиора.
— Рота это сколько?
— Восемьдесят три человека, сиора. — Ответ прозвучал невозмутимо, а она на мгновение зажмурилась, чтобы осознать количество незнакомых людей, которые должны охранять ее.
Де Ремиджио расценил её реакцию иначе.
— Не волнуйтесь, сиора. Вы не обязаны платить нам жалованье. Это забота владетеля.
Шерон издала сдавленный смешок. Жалованье? Вот уж о чем она совершенно забыла. И зря. Ведь содержать роту дворян, восемьдесят с лишним солдат, стоит очень дорого... Думала она о шауттах и людях, которые лягут, встав между демонами и ею.
Сколько еще чужих жизней рухнет к её ногам?
Ужасная ответственность.
Мотыльки продолжают падать на уже треснувшее стекло. Она ничуть не заблуждалась в том, что еще ничего не закончилось.
Дар полон мрачных сюрпризов.
— Как много воинов в роте недовольны решением герцога?
— Сиора? — Он не понял или сделал вид, что не понял.
Она вздохнула с участью человека, которому предлагают принять участие в дворцовой игре — не замечать и не видеть то, чего не следует. Играть не хотелось. Не сегодняшним утром. Не в тот час, когда ей в руки попал Фэнико. Не тогда, когда где-то в тенях происходит то, на что указывающая никак не может повлиять.
— Сколько ваших людей считают, что охранять тзамас недостойно для них?
— Сиора... — Воин смутился. — Мы солдаты и...
Она посмотрела на него, и он осекся. Шерон подумала — когда у нее появился такой взгляд, что под ним бледнеют люди, способные свернуть ей шею одной рукой?
— Давайте, лейтенант, не станем начинать наше знакомство с недоговоренностей. — Она постаралась, чтобы её голос звучал дружелюбно. Так, словно разговаривала с рыбаками в Нимаде, которые знали её с колыбели. — Люди, которым нельзя доверять, могут подвести в самый неподходящий момент. Так сколько?
На этот раз он выдержал её взгляд и ответил твердо:
— Ни одного, сиора. Я ответственен перед вами за любые проблемы с моими воинами. Но их не будет. Гвардейцы знают свое дело. Не подведут.
— Хорошо. — Она не стала настаивать, предоставляя ему самому разбираться с этим. — Тогда не смею вас задерживать. Увидимся через час.
— Да, сиора. — Он смог сохранить лицо безучастным, лишь в глазах промелькнула тень благодарности. — Позволите ли вы дать совет?
— Полезные советы всегда в цене, сиор.
— Меч сиора де Ровери не очень удобен для вас. Я бы советовал подобрать что-то более легкое, под вашу руку. Если прикажете, я найду в арсенале подходящий.
— Благодарю, добрый лейтенант. Но теперь меня охраняют восемьдесят три меча, и в восемьдесят четвертом нет нужды. А этот я лишь храню до возвращения хозяина.
Он поклоном показал, что услышал и принял сказанное:
— За дверьми, на часах, останутся шестеро моих людей, сиора. Просто позовите, если что-то понадобится.
Лейтенант ушел, и Лавиани, сидевшая все это время на карнизе, забралась в окно, немного удивив Шерон.