Цветы абсолютного зла
Шрифт:
– Триста, – сказал Шубин.
– У меня сейчас триста, правда, мне приходится еще спать с хозяином, – сказала она это так просто, что Женя чуть не поперхнулась. – Но он время от времени подкидывает мне тыщу-другую деревянных, так что жить можно. Но у нас от скуки сдохнуть можно. К тому же некоторые старые богатые суки достают так, что хочется прибить их на месте…
– Триста пятьдесят.
– Пятьсот. У меня родная тетка работает в НИЛСЭ, там же, где ваша Нора, у которой вы покупаете информацию – результаты экспертиз… Да вот только одна Нора – это хорошо, а моя тетка – это еще лучше; знаете, сколько
– Четыреста.
– Пятьсот. Я – выносливая, хорошо бегаю, могу не дышать, если надо, чтобы притвориться мертвой, умею соблазнять мужчин и нисколько при этом не комплексую, со мной просто общаться. Я не боюсь никакой черновой работы. Скажете, сбегать за сигаретами – сбегаю. Но пятьсот баксов в месяц.
– Таня… Ты мне хоть фамилию свою скажи… Откуда ты такая взялась?
– Фамилия моя Бескровная. Легко запомнить. Но с гемоглобином у меня все в порядке. Как и со здоровьем тоже. Так что, берете?
– Надо подумать.
– А вы позвоните Земцовой, посоветуйтесь, а завтра мне скажете. Вот вам моя визитка, она, конечно, поскромнее, чем ваша, но телефоны у меня исправные – и домашний, и мобильный… Если завтра звонка не будет… Чао-какао!
Таня поднялась со своего места и немного грустно улыбнулась:
– Вы какие-то все замороженные. Разве вы не видите, что я вам нужна позарез?! Мой хозяин сказал, что к Земцовой приехал какой-то иностранец, наверно, прислан для сопровождения Юли в Париж или Лондон. Ваша подружка Женя, скорее всего, беременна, но боится вам сказать об этом. Кто останется в агентстве, за которым, слава богу, закрепилась такая превосходная репутация? Вы один?
Шубин медленно перевел взгляд на Женю. Та вылавливала в остывшем супе шампиньоны.
– Ладно, убедила. Пятьсот. Говори, кто такой Черноглазый и где он сейчас.
– Пятьсот – это без премиальных, разумеется, – деловитым тоном подытожила Таня Бескровная и снова села напротив Шубина, сложив ладони на своих округлых коленях. – Фамилия его Барыбин. Леонид Барыбин. Никогда прежде не слыхали?
– Барыбин? Да вроде… нет… – Шубин на секунду задумался.
– Он пытался организовать в нашей области какие-то погромы… Фашист, одним словом. Был сильным, волевым человеком, умел сплачивать вокруг себя слабых людей и подчинять их своей воле. Виктора Аша он любил. А потом неожиданно заболел воспалением легких и умер. Сгорел за три дня. Аш тогда чуть с ума не сошел.
– Откуда ты все это знаешь?
– Сорока на хвосте принесла. Сведения точные, полученные из первых рук.
– Из каких еще рук?
– Я сегодня с вашим Ашем познакомилась. Случайно. Была у него на даче. Я его пальто на диване разложила, чтобы грязь подсохла… Жалко пальто… дорогое…
– Ты что, и на кладбище была?
– Конечно. Когда он очухался, предложила отвезти его домой. Вот и вся история. А вы еще со мной торгуетесь… Пока вы ели суп, я выполнила за вас всю работу. Завтра подписываем контракт, и я начинаю вплотную работать, вы не против?
Шубину захотелось выпить.
Глава 16
– Юля, куда ты меня ведешь?
Они были уже в парке. Отяжелевшие от влаги кроны могучих
– Послушай, я не знаю, как тебе, но здесь даже мне страшно… Чертовщина какая-то… Это нехорошее место, тут пахнет смертью. Зачем мы пришли сюда?
– Быть может, чтобы прочувствовать атмосферу места, где было совершено преступление.
– Но что тебе это даст, кроме насморка и простуженного горла? Какой ветер! Холод! Я еще от кладбища никак не могу отойти – никогда в жизни не приходилось мне видеть столь убогих и печальных кладбищ. Там поневоле начинаешь задумываться о том, что надо жить одним днем, ничего не планируя, лететь вперед навстречу удовольствиям, срывая на своем пути все цветы…
– …и головы…
– Земцова, что-то ты мне сегодня не нравишься.
– Вот мы и пришли. Видишь это красное застекленное строение? Это и есть та самая теплица, возле которой убийца напал на Неустроеву. Мотив? И почему именно здесь? Если бы он был опытным убийцей, он попытался бы спрятать труп да хотя бы вывез за город, что называется, до весны… Во всяком случае, пока снег бы растаял, пока труп бы нашли… Значит, убийца неопытный. Он за что-то очень сильно разозлился на нее, видимо, она, пьяная, спровоцировала его на преступление, возможно, оскорбляла его или шантажировала их связью, это достаточно серьезное основание, чтобы вывести мужчину из себя. К тому же убийца мог тоже быть пьяным. Что мы знаем о нем? Да ничего. И скорее всего, это все-таки непредумышленное убийство, потому что в ране частицы коры дуба – этот мужик схватил ее за плечи и принялся бить ее головой о ствол… Он был на пределе, он не соображал, что делал… А может, он ударил ее по голове камнем или кирпичом и, думая, что она умерла, бросился вон из парка, а Неустроева нашла в себе силы встать, опереться спиной о дерево, но не удержалась и сползла вниз, раной по коре…
– Тебя невозможно слушать. Поедем домой. Меня по-настоящему тошнит от этих разговоров. Мне ужасно жалко эту девушку.
– Так. Ладно. Извини, я разговаривала, можно сказать, сама с собой. Но вообще-то я привезла тебя сюда не только для того, чтобы показать место преступления, но и для того, чтобы найти здесь кафе или ресторан, где бы можно было немного согреться…
– Ты думаешь, что она здесь кого-то ждала, замерзла, пошла погреться в кафе, выпила водки?
– Да, именно так я и думаю. Я даже вижу крышу этого кафе… Пойдем, это недалеко. Вон, название светится – «Ветерок». Думаю, что ближе мы вряд ли найдем подобное заведение.
Они прошли аллею и вошли в кафе, поднялись на второй этаж, поскольку внизу, в помещении, напоминавшем хорошо отапливаемую застекленную веранду, размещалось четыре бильярдных стола. Метрдотель усадил их за столик. Официантка в синей плиссированной юбке и белой блузке принесла меню, и Юля принялась его внимательно изучать. Ее интересовала рисовая лапша. «Рисовая лапша, листья салата, чернослив, грецкие орехи».
Подошла официантка.
– Вас как зовут? – спросила Юля.