Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
– Верно, большой молебен обещал заказать, да из головы вон, – спохватился Симэнь. – Давно б тебе напомнить.
– Вот пустомеля! Кто ж это обеты забывает?! Значит, не от души обрекался. А боги все помнят. Вот младенец и плачет целыми днями. Это ты виноват. Из-за обета твоего неисполненного страдает.
– Тогда в первой же луне закажем молебен у настоятеля У.
– Сестрица Ли мне жаловалась, – продолжала Юэнян. – Ребенок, говорит, очень хилый, надо бы ему другое имя дать [7].
– Вот тогда и попросим настоятеля У, – сказал Симэнь и обратился к Дайаню: – Кто из монастыря пришел?
Второй послушник Инчунь, – ответил слуга.
Симэнь вышел к послушнику, и тот встретил его земным поклоном.
– Отец наставник просил кланяться вам, батюшка, – говорил он, – и поднести, за неимением ничего лучшего, молитвенные обращения и скромные знаки внимания.
– Передай от меня отцу наставнику большую благодарность за столь щедрые дары, – сказал Симэнь, приветствуя послушника, и предложил ему присаживаться.
– Что вы, батюшка! Благодарю вас! – отказался послушник.
– Садись! – настаивал Симэнь. – Поговорить надо.
Послушник в монашеской шапочке и холщовой, прямого покроя, рясе, из-под которой виднелись белые чулки и туфли, долго не решался, наконец, пододвинул стул и сел сбоку от хозяина. Симэнь велел подать чаю.
– Слушаю ваши распоряжения, батюшка, – отпивая чай, сказал послушник.
– В первой луне мне придется побеспокоить твоего отца наставника, – начал Симэнь. – Не мог бы он отслужить в обители заказной молебен? Да надо будет наречь имя младенцу [8]. Как, отец наставник очень занят?
– Если такова ваша воля, батюшка, – поспешно вставая, отвечал послушник, – то будут отложены все другие требы. Только позвольте узнать, в который день вы желали бы посетить обитель?
– Может, девятого дня утром?
– По «Книге Нефритового ларца» [9]на девятое приходится Рождество богов, – говорил послушник. – В обители будет совершен благодарственный молебен в надежде на ниспослание всех благ [10]. Очень подходящий день для поста и молитвы! Ради вас, батюшка, водрузят алтарь в большом приделе. Позвольте узнать, какой молебен вы хотели бы заказать?
– В седьмой луне, когда у меня родился сын, я дал обет заказать большой молебен со ста двадцатью жертвами, да все никак не мог исполнить. Я возьму с собой и младенца, а отец наставник приобщит его к трем сокровенным дарам [11]и наречет новое имя.
– Скольких братьев вы хотели бы пригласить для совершения обряда? – спросил послушник.
– Пусть отец наставник попросит шестнадцать монахов.
Слуги накрыли стол и подали чай. Симэнь вручил послушнику пятнадцать лянов за молебен и один лян за подарки.
– А насчет трапезы и прочего отец наставник пусть не беспокоится, – сказал он. – Все, что нужно, вплоть до жертвенных предметов, свечей и благовоний, мы с собой привезем.
Послушник на радостях без устали благодарил Симэня и клал земные поклоны, сопровождаемые попукиванием, до тех пор, пока совсем не описался.
Настал восьмой день Нового года, и Дайань повез в монастырь пожертвования: один дань лучшего рису, коромысло жертвенных предметов, целую пачку листочков желтой бумаги [12], десять цзиней казенных свечей, пять цзиней дорогих благовоний и двенадцать кусков сурового полотна. За наречение младенца Симэнь послал кусок столичного атласу, два жбана южного вина, четырех гусей, четырех кур, свиные ножки, баранью тушу и десять лянов серебром. Приглашения на молебен были вручены шурину У Старшему, Хуа Старшему, Ин Боцзюэ и Се Сида. Чэнь Цзинцзи отбыл в монастырь верхом, дабы удостовериться, все ли приготовлено к приезду Симэня.
Девятого числа Симэнь не заглядывал на службу. Одетый в парадные одежды, верхом на белом коне, в сопровождении целой свиты слуг, ехавших по сторонам и сзади, окриками разгоняя с дороги зевак, ранним утром выехал он за Восточные ворота города и направился к монастырю Нефритового владыки.
Вдали виднелась украшенная яркой бахромой священная хоругвь. Симэнь миновал арку [13]и в каких-нибудь пяти ли от города перед ним предстали горные ворота [14], ведущие в монастырь. Симэнь спешился [15]и стал любоваться открывшимся видом. Чудный это был храм – будто небесный дворец!
Только поглядите:
Густы зеленые сосны, высоки бирюзовые туи. Ворота красные сверкают золотом гвоздей. Внизу, под яшмовым мостом, отраженье четкое громадного дворца: черепицы нежная лазурь, резные стрехи, расшитые шатры и ввысь уходящие балюстрады. В центре большой залы из семи приделов золотом начертаны слова. По обе стороны портики и длинные веранды. Стены покрыты яркой росписью: сонмы богов и воинства небесного герои-полководцы. В дымке благовещих облаков Врата Падающих звезд вздымаются высоко, до самых небес. В лучах дневной зари Терраса Раздумий касается Небесной Реки. В зале Золотой стоят статуи божеств числом тридцать два. Льет свет обильный безграничный Белояшмовый дворец. У врат Трех небес [16]за стражников свирепые Лилоу с Шихуаном [17], а около ступеней Зеленый дракон и Белый тигр вселяют трепет. Пред залой Сокровищ бессмертные феи и яшмовые девы в зарницах подносят душистые цветы. Пониже, у крыльца, шествуют четыре министра и девять сановников [18], ко граду стольному и трону устремив почтительные взоры. На девятидраконовом ложе восседает золотой немеркнущий Учитель веры всех времен Нефритовый владыка, Великий государь. Одиннадцать жемчужин [19]на шапке горят, темный халат расшит драконами, у чресел ланьтяньский самоцветный пояс [20], опирается на восемь триграмм в девяти дворцах [21], в руках держит скипетр из белого нефрита. Владыка внимает всем, кто верен Трем драгоценностям и Пяти запретам [22]. Едва Он ударит в колокол златой, как их уста смыкаются и ни один не поминает имени Будды. Едва послышится удар в нефритовое било, как мириады тварей почтительно склонятся пред Ним. В зале, Обращенной к Небесам, под шелест ветра стихают шаги, у алтаря не умолкает молитвенное пенье. Лунными ночами звон издает божественный нефрит. Вот это подлинно даосский монастырь! Куда еще идти, к чему искать Пэнлай?!
Симэнь проследовал через главные ворота и очутился перед Вратами Падающих звезд, которые украшала сверху огромная, высотой в семь чи, пурпурно-красная таблица, а по обеим сторонам – параллельные строки.
По правую руку они гласили:
«Желтый путь и Неба широта Раскрывают счастья ворота Девять небосводов. Золотой Экипаж – даритель всеблагой» [23].А по левую возвещали:
«В темноте алтарной солнца блеск Зажигает чудных стягов лес. Драгоценных слов произнесенье – Праведный залог преображенья».Симэнь приблизился к зале Сокровищ, над которой крупными знаками было начертано:
«Неба сокровища славьте чудесные, Гимны хвалебные пойте всегда. Служат Отечеству добрые, честные, Вечна святых алтарей благодать!»Параллельные же строки гласили:
«Неба начало – оно в Беспредельном, Сердце молитвою ищет спасенье У бесконечновеликого Дао».и
«Неба Владыка под яшмовой сенью. Щедро дарует он нам просветленье. Сердце отныне очищенным стало».