Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй
Шрифт:
Скоро сказка сказывается… Прибыли они, наконец, в Восточную столицу. Когда миновали Ворота Долголетия, у Симэня было намерение остановиться в буддийской обители Первого министра, но Ся Лунси все же удалось зазвать его к своему родственнику секретарю Цую. Симэнь решил перед встречей послать визитную карточку.
Секретарь Цуй оказался дома. Он тотчас же вышел навстречу прибывшим и проводил их в залу. После обмена взаимными приветствиями и дружескими любезностями гости стряхнули с себя дорожную пыль и сели за чай.
– Позвольте узнать ваше почтенное прозвание, сударь, – сложив руки, обратился к Симэню хозяин.
– Мое скромное прозвание Сыцюань, – отвечал Симэнь и спросил: – А как позволите вас величать, почтеннейший сударь?
– Я, видите ли, по самому складу своего характера люблю простоту, – отвечал Цуй, – за пристрастие к жизни безмятежной ношу скромное имя Шоуюй [11], а прозываюсь по жилищу обитателем из Кабинета Уединенного. Родич Лунси давно мне говорил о ваших высоких достоинствах, сударь, и он вполне полагается на ваше высокое покровительство. Ведь нет ничего дороже душевного согласия и взаимного доброжелательства!
– Что вы, сударь! – возразил Симэнь. – Это мне приходилось постоянно обращаться за наставлениями к моему почтенному начальнику, тем более я обязан его сиятельству теперь, когда он удостоен столь щедрых милостей, чему нельзя не порадоваться.
– К чему вы меня так величаете, сударь? – изумился Ся. – Как говорится: «Мотыга – хорошо, но подходящее время еще лучше» [12].
– Но Сыцюань тоже прав, – заметил Цуй. – Так положено, ежели ваши ранги неравны.
Они засмеялись.
Немного погодя внесли багаж. Время клонилось к вечеру, и хозяин велел мальчику-слуге накрыть стол. Появились фрукты, вино и всевозможные закуски, описывать которые нет надобности. У секретаря Цуя оба и заночевали, а на другой день, приготовив подношения и визитные карточки, они в сопровождении слуг утром отправились на поклон к императорскому наставнику Цаю.
Цай Цзин был еще в императорском дворце, а у его резиденции перед запертыми воротами, как муравейник, копошилась и, как улей, гудела толпа чиновников.
Симэнь и Ся Лунси протянули привратнику два узелка с серебром и попросили передать визитные карточки. Вышел дворецкий Чжай и провел их в отдельную постройку снаружи. Первым отвесил поклон Ся Лунси, потом Симэнь поприветствовал Чжая, и они, обменявшись общими фразами, сели.
Первым вручил визитную карточку Ся Лунси. В ней перечислялись подношения: два куска золотого атласа, расшитого журавлями в облаках [13], два куска пестрого атласа и десять лянов серебра для дворецкого Чжая. Симэнь подносил кусок ярко-красной ткани с вытканными цветными нитями драконами о четырех когтях, купон черной ткани для халата с круглым воротом и с квадратными нашивками спереди и сзади, на которых цветными нитями были вытканы драконообразные коровы-доуню [14]два куска столичной выработки атласа, а также лично для дворецкого Чжая кусок темно-зеленой расшитой облаками шерстяной ткани и тридцать лянов серебра.
Чжай Цянь кликнул слуг.
– Отнесите это в резиденцию его превосходительства и зарегистрируйте, – распорядился он, указывая на предназначенные Цай Цзину шелка.
Дворецкий принял только шерстяную ткань у Симэня.
– Что вы! – воскликнул он, глядя на тридцать лянов Симэня и десять лянов Ся Лунси. – Как можно?! Мы же свои! – Он распорядился накрыть стол и продолжал: – Нынче по завершении Высочайше одобренного сооружения дворца Драгоценных реестров царства Высшей Чистоты [15]на горе Гэнь-юэ водружалась вывеска. Молебствие и жертвоприношение возглавлялись его превосходительством Цаем. Вернулись они только после обеда и тотчас же отбыли с его сиятельством Ли к императорскому родственнику Чжэну на пир. Думаю, вам не дождаться. Только время потеряете. Как только его превосходительство освободятся, я о вас доложу. Так что прошу вас не волноваться.
– Мы вам будем очень признательны, сватушка, – говорил Симэнь.
– Это было бы самое лучшее.
– А где вы остановились, сватушка? – спросил Чжай.
– У родственника Ся Лунси, – отвечал Симэнь.
Вскоре был накрыт стол, на котором в огромном блюдах и чашах аппетитно дымились, как и полагается у кравчего, изысканное жаркое и редчайшие яства. После третьего кубка приезжие стали откланиваться, но хозяин уговаривал их остаться. – Наполните кубки! – приказал он слугам.
– Не могли бы вы сказать, сватушка, когда мы можем надеяться на Высочайшую аудиенцию? – спросил Симэнь.
– Вам, сватушка, придется потерпеть, – заметил Чжай Цянь. – Раньше вас удостоится аудиенции почтеннейший господин Ся. Как придворному его сиятельству Ся теперь оказывается особая честь. Вы же, сватушка, предстанете перед Его Величеством вместе с вашим новым сослуживцем Хэ Юншоу, племянником старшего дворцового евнуха-смотрителя Хэ И, поскольку вы назначаетесь на пост главного судебного надзирателя, а он в чине младшего тысяцкого будет вашим помощником. Его сиятельство Ся обождет вашей аудиенции, и вы вместе получите свидетельства на должности. Так что держите связь с ним.
Ся Лунси не проронил ни слова.
– А позвольте узнать, – обратился к свату Симэнь. – Как вы думаете, удастся мне получить аудиенцию сразу по возвращении Его Величества после поклонения Небу по случаю Зимних торжеств?
– Думаю, нет, – отвечал Чжай Цянь. – Потому что Его Величество по возвращении будут принимать поздравительные адреса от высших особ Поднебесной, а потом устраивают пир Счастливого Свершения. Чем ждать, лучше зарегистрируйтесь пока в Церемониймейстерстве, а завтра пойдете на аудиенцию. Домой же отправитесь, как только вам выправят свидетельства.
– Как я вам обязан, сватушка, за советы! – проговорил благодарный Симэнь и собрался было откланяться, но Чжай Цянь отвел его в другую комнату.
– Сват, я ж тебя предупреждал в письме, чтоб никому ни слова, а особенно сослуживцу! – упрекал он Симэня. – Зачем же ты рассказал Ся Лунси? Он ведь к Его высокопреосвященству истинносущему Линю с просьбой обращался, а тот перед главнокомандующим Чжу ходатайствовал. И вот приходит главнокомандующий к его превосходительству Цаю и докладывает: Ся Лунси, мол, не желает в императорский эскорт, а хочет остаться еще на три года в надзирателях. Хорошо матушка государыня Лю – она же фаворитка двора Ань – поддержала просьбу Хэ И, лично обратившись к Цай Цзину и Чжу Мяню, объявила Высочайшую волю: младшим надзирателем в Шаньдуне будет назначен Хэ Юншоу, племянник Хэ И. Так недоразумение и уладилось, но его превосходительство Цай оказался в крайне неловком положении, и мне пришлось его долго упрашивать. Если б не я, он наверняка удовлетворил бы ходатайство истинносущего Линя, а ты остался бы без назначения.