Цветы тянутся к солнцу
Шрифт:
Когда она впервые открыла глаза, первое, что она услышала, был сдержанный стон. Повернув голову в сторону этого стона, девочка увидела молодую женщину, бледную как полотно, с привязанной к спинке кровати ногой. Нога была толстая, как бревно.
«Кто же это? — подумала Газиза. — Как она попала к нам в дом? Почему она так лежит? И почему у нас в комнате стало так светло?»
От этих мыслей у Газизы опять разболелась голова, и она снова потеряла сознание.
Потом прошло еще много дней, и наконец однажды ночью Газиза очнулась. Соседка лежала все так же, с ногой, подвязанной к спинке кровати. Почувствовав, что Газиза очнулась, она посмотрела
— Проснулась, сестренка? Ну, с добрым утром!
— Как с утром? — удивилась Газиза, глянув на темное окно. Еще ведь не рассвело.
— Все равно с добрым утром, — упрямо прошептала соседка. — Ты сейчас первый раз открыла глаза и увидела новую жизнь. Значит, с добрым утром!
Газиза уже поняла, что лежит в больнице. Ей вдруг стало страшно лежать тут среди чужих людей. Она попыталась вспомнить маму, вспомнить свою темную комнатку. Но тут она взглянула на электрическую лампочку, висевшую под потолком, мысли ее спутались. Вокруг лампочки почему-то поплыли черные круги. На потолке, залитом серым, как солдатское сукно, светом, заплясали какие-то тени. Чьи-то стоны услышала девочка, чей-то короткий крик. Тяжелый воздух, пропитанный запахом лекарств, стеснял ее дыхание. Она натянула на голову жесткое одеяло, крепко зажмурилась. Но сон не шел к ней. Тревожные мысли закрадывались в душу. Казалось, что в углах палаты собрались призраки, которые только и ждут, пока она закроет глаза, и тут сразу расправят крылья, бросятся к ней и начнут клевать ее душу… Грудь заболела сильнее. Не зная, что делать от страха, Газиза протянула руку и подергала одеяло соседки.
— Тетя, тетя, проснитесь, я боюсь, — прошептала она.
У соседки оказался чуткий сон. Как только Газиза коснулась ее руки, она открыла глаза и спросила ласково:
— Ну что случилось, сестренка?
— Я боюсь, тетя.
— Не бойся, девочка, дай мне ручку, — сказала соседка и сжала горячей рукой холодные пальчики Газизы. — Не бойся. Это просто воздух тяжелый, оттого и дышать трудно. А ты не бойся и попробуй заснуть…
— Я пробовала, а все равно не могу, — прошептала Газиза.
— Ну, а ты еще попробуй. Только не бойся. Нечего бояться.
И, как ни странно, горячая рука, сжимавшая ее пальцы, и мягкий, спокойный голос подействовали на Газизу. Минуты не прошло, она уже спала крепким, спокойным сном.
С того дня дела у Газизы пошли на поправку. Скоро ей разрешили вставать с постели, потом разрешили ходить по палате. Тогда она превратилась в добрую маленькую нянечку для всех лежачих больных. Тому воды принесет, тому подаст лекарство. Если нужно позвать сестру или врача — Газиза тут как тут.
Но чаще всех и охотнее всех помогала Газиза своей соседке.
Соседка так и лежала с тех пор с ногой, привязанной к спинке кровати. Лежала на спине, не могла ни встать, ни повернуться. Нелегко так лежать, а она и виду не подавала.
— Ничего, — шутила она, — у меня шкура крепкая. Насквозь не пролежу. А пролежу — новая вырастет. А вот если нога короче получится, тогда плохо. Не понравится это Муллахмету.
Звали соседку Тагирой. А Муллахмет — это ее муж. Они до войны жили в Петербурге. Тагира учила детей в заводской школе, а Муллахмет работал на железной дороге.
Когда тете Тагире стало получше, она много и интересно рассказывала Газизе о петербургских дворцах, о мостах, о фонтанах, о белых летних ночах, когда там совсем не бывает темноты.
Она так умела рассказывать,
Заслушался этими рассказами и доктор. И как-то, когда Тагира кончила свой рассказ, он спросил:
— А Ленина вам не довелось видеть?
— Однажды видела, — сказала Тагира. — Как-то Муллахмет вернулся с работы, стал собираться куда-то и меня повел с собой. Я спрашиваю: «Куда?» А он говорит: «Сегодня Ленин приедет из-за границы. Пойдем встречать его». Я очень обрадовалась. О Ленине я много слышала. А вот увидеть его никогда не приходилось. Идем. А народу на улицах, как в праздник. Идут колоннами, с песнями, с плакатами, с флагами. Насилу мы пробрались к Финляндскому вокзалу. На площади народу столько, что яблоку негде упасть. Кое-как пробрались на перрон. Ждем. Все кричат: «Едет, едет!» А поезда нет. Уже и темнеть стало. Откуда-то появились горящие факелы на площади. Вдруг все взволновались. Кричат: «Приехал! Ура!» Кричат и на вокзале и на площади. Приехал, а мы и не увидели. И так досадно было, что просмотрели. А тут вдруг Ленин поднялся на броневик. Встал. Пальто расстегнуто. Лицо-то его я и не рассмотрела как следует. А вот голос… голос и сейчас звенит у меня в ушах…
И в тот день и после не раз рассказывала Тагира про Ленина, про большевиков, про то, как они с Муллахметом оба записались в красную гвардию и как их направили в Казань.
Особенно подружилась Газиза с тетей Тагирой, когда та узнала, что чуть ли не в один день их ранили. Газизу на дамбе, а Тагиру у самого кремля, осколком разорвавшегося снаряда. Потом узнала Тагира, что и мужа ее знает Газиза, что носила ему бумагу из казарм и что видела его на берегу в день боя.
— Сейчас, — сказала Тагира, — Муллахмет со своим отрядом сражается с кулаками в районе Чистополя. Там кулаки поднялись против Советской власти, и пришлось послать туда отряды красной гвардии.
Газизе интересно послушать про бои. А Тагира не любит рассказывать про войну. Только начнет, вспомнит о своем Муллахмете и загрустит. А больше всего любит она говорить о том, как они будут жить, когда кончится война. Вот тут у нее и глаза блестят, и голос звенит повеселее…
Как только Газиза увидела учительницу, так сразу узнала ее и вспомнила, как они лежали рядом в больнице.
Тетя Тагира прошла в угол к вешалке, на которой висела одежда ребят. Она разделась, поправила прическу и подошла к доске.
В большой комнате сидели ребята разного возраста. Справа уселись те, что постарше, слева — младшие. Тетя Тагира разделила доску пополам. Справа написала задачу и велела старшим ребятам решать ее. Ребята достали маленькие грифельные доски, грифельки и принялись за работу. Тогда учительница обернулась к младшим ребятам и сказала:
— А с вами мы сегодня научимся читать и писать новое слово.
И тут она заметила сидящую среди ребят Газизу. Учительница обрадовалась так, как будто встретила родную сестру, и спросила весело: