D?senchant?e: [D?]g?n?ration

Вурхисс Алекс

– Che cazza, да ладно, не стремайтесь, – сказал Чезаре. – Без мата жизнь, как у примата…

Он достал из кармана пальто пистолет, переложил в другой карман, а затем извлек из первого помятую пачку – желтую, с верблюдом на фоне пирамид. Курил Чезаре очень редко, в отличие от Пьерины:

– Забирайте, – сказал он, протягивая пачку Вольфгангу.

– Ух, ты, «Кэмел», – обрадовался тот, – сто лет, кажется, его не курил. Уже и отвык, на мою зарплату такие не купишь, даже если бы продавались, но импортные только через спецраспределители высокого уровня можно

достать, а в такие спецраспределители таким, как я, вход запрещен.

Чезаре рассеяно кивнул: он услышал, что кто-то идет в их направлении. «Кто-то» оказался привлекательной молодой девушкой, одетой в теплый комбинезон, вроде тех, которые носят туристы-выживальщики – удобный, не стесняющий движения, всепогодный. Одежду дополняли ботинки с высоким берцем, и темный берет, цвет которого в сумерках Чезаре не разобрал. Девушка была привлекательна, но не во вкусе Чезаре – слишком мягкие, почти детские черты, с которыми не гармонировала мальчишеская стрижка, к тому же и нос курносый, а курносые Чезаре никогда не нравились.

На комбинезоне у девушки было несколько карабинов с закрепленными на них совсем не детскими игрушками – компактным пистолет-пулеметом, вроде бессмертного чешского «Скорпиона» (Чезаре сам юзал такие в молодости, хотя предпочитал продукцию родной компании «Беретта»), парой гранат, наступательных, без осколочного кожуха, и ножом вроде непальского кукри, размером с девичье предплечье. Чезаре присвистнул:

– Che cazza, мы ожидаем нападения?

Девушка проигнорировала его вопрос:

– Герр Райхсфюрер ждет Вас, дон Корразьере, – сказала она мягким, колоратурным сопрано, – мне приказано провести Вас в Зеленую гостиную.

– Хороший знак, – шепнул Вольфганг. – Зеленая – для желанных гостей.

– Вы могли бы придержать свои комментарии при себе, герр раухенгестерн¹³, – сказала девушка своим беззаботным голоском, более подходящим для того, чтобы петь песенки вроде «Шнип-шнап-шноппе». От ее слов Вольфганг скривился, словно больной зуб себе прикусил. – Идемте, дон Корразьере, герр Эрих не любит ждать.

Уходя, Чезаре украдкой ободряюще подмигнул Вольфгангу. Вид у того был невеселый.

* * *

Они прошли по красивому парку, среди покрытых инеем можжевеловых кустов, туй и голубых елей, к довольно большому трехэтажному дому с четырьмя башенками по углам. Башенки были перестроены, к ним добавили по дополнительному этажу с балкончиками, на которых возвышались новенькие эфэльки¹⁴ – оружие серьезное, несмотря на субтильный вид. Эфэльки плохо гармонировали с классическими статуями, стоявшими в апсидах фасада, перед крыльцом и в фойе. «Похоже, Райхсфюреру нравится античная скульптура», – рассеяно подумал Чезаре. – «Perfecto, с подарком определились – притарабаним ему что-то из ваттиканских музеев, Папа не обеднеет, да и на кой Римской церкви голые бабы… в смысле, богини греко-римского пантеона? А дону Энрике – в самый раз».

Дом, вероятно, недавно перепланировали,

чтобы разместить внутри охрану. Охрану составляли такие же девочки и мальчики, как та, что пришла за Чезаре – не старше двадцати пяти, подтянутые, коротко стриженные, атлетически сложенные. У некоторых Чезаре заметил имплантированное оружие. Это было серьезно – кибернетически усовершенствованные солдаты были элитой даже в армиях сверхдержав.

Чтобы добраться до зеленой гостиной, Чезаре пришлось пройти по коридору, подняться по лестнице на второй этаж, пройти по еще одному коридору, вдоль всего здания, еще раз подняться, опять пройти по коридору… на лестнице между вторым и третьим этажом ему почудился лай собаки, но он быстро оборвался.

Молчаливая девушка провела его до двери в гостиную, открыла дверь, пропустила Чезаре внутрь, и закрыла дверь за ним. Гостиная действительно была выдержана в зеленых тонах – зеленые тканевые обои выше темных стенных панелей, тяжелые зеленые портьеры, столешница из малахита на овальном столе, сервированном на двоих, зеленая обивка стульев, кресел, дивана, зеленый малахитовый камин и малахитовые вазы на пилонах по углам, даже бронза металлических предметов покрыта зеленой патиной…

– Люблю зеленый цвет, – сказал тихий, но твердый, уверенный в себе голос из темноты в дальней от входа части зала. – Психологи говорят, он умиротворяет. Нам-то с тобой больше в оранжевом довелось походить, да, stronzo?

Чезаре невольно расплылся в улыбке и сделал шаг навстречу появившейся из темноты фигуре:

– Вам никогда не шло оранжевое, дон Энрике, – сказал он, пожимая протянутую руку. – Новая одежда Вам больше к лицу.

– Как и тебе, – мужчина взял Чезаре под руку, подводя к столу. – Наконец-то приоделся по-человечески, а не как босяк. Садись, перетрем за жизнь, пропустим пару бокалов вина.

Чезаре не заставил себя упрашивать. Голос его собеседника был мягким, но что-то в нем было такое…

«Таким тоном делают то самое «предложение, от которого невозможно отказаться», – подумал Чезаре. Его собеседник, Райхсфюрер Нойерайха Эрих Штальманн, сел напротив, так, что между ним и Чезаре оказалась узкая часть столешницы.

Тем временем, двери, в которые вошел Чезаре, открылись, и на пороге появился пожилой мужчина в сером комбинезоне и серой саржевой рубахе. Некогда мужчина был тучен, но сильно похудел, вероятно, не так давно – его щеки опали и висели, как брыли у бульдога. Мужчина был пронумерованным.

– Хм, – сказал Чезаре, глядя, как мужчина берет со стола вино и сноровисто его открывает. – Я пока не вки… не разобрался с тем, как устроен Орднунг, и многого не понимаю. Разве сюда допускают пронумерованных?

– Унтергебен-менш, – поправил его Эрих. – Почему нет? Обслуживающий персонаж нужен не только на шахтах…

Пронумерованный заметно вздрогнул.

– И потом, дон Чезаре, унтергебен-менш – не раб и не крепостной; он такой же гражданин Нойерайха, как и любой Орднунг-менш, но с урезанными правами. Как говорили… другие умные люди, arbeit math frei…