D?senchant?e: [D?]g?n?ration

Вурхисс Алекс

– Ты зря боишься, – фрау Марта провела платком по раме, по заднику картины. – О том, что ты рисуешь на досуге, в Виршафтлишабтайлунге³³ не знает только ленивый. Фроляйн Хильда даже намекала на то, что твои рисунки следовало бы показать фрау Магде, – фрау Марта хихикнула, – особенно «Дилогию»…

Щеки молодой женщины из красных стали буквально пунцовыми:

– Чтобы меня за такое на Дезашанте отправили?

– Ну что ты, милая, – улыбнулась фрау Марта. – Фрау Шмидт неоднократно заявляла, что здоровая сексуальность не может считаться чем-то предосудительным в искусстве Нойерайха, а «Дилогия» как

раз такая. Можно мне взглянуть?

Глядя в пол, молодая женщина повернула блокнот так, чтобы фрау Марта увидела, что она рисовала. Несмотря на то, что у женщины было немного времени, она успела буквально несколькими штрихами скопировать то, что было изображено на картине. Картина была портретом девушки с арабскими чертами лица, одетой в традиционную одежду Ближнего Востока. Волосы девушки были убраны под платок, но непослушная прядь слегка выбивалась над правым глазом. Прядь была темно-рыжей, что для Ближнего Востока было необычно и интригующе. Позади женщины виднелись какие-то руины, вроде тех, что в Алеппо, а за ними тянулась алая полоса заката над пустынным горизонтом.

– Правда, здорово, – с восхищением в голосе сказала фрау Марта. – Маргарита, я согласна с геноссе Брунгильдой – тебе незачем торчать в нашем абтайлунге и вести инвентарные списки. С этим и пронумерованный справится, а тебе необходимо показать свои работы фрау Шмидт.

Она взяла Маргариту под руку:

– И не надо бояться своих фантазий Маргарита, – продолжила она. – Я понимаю, что тебе хочется любви, отношений, хочется всего того, что составляет помянутую здоровую сексуальность. В этом нет ничего предосудительного. Если хочешь, фроляйн Хильда сама замолвит за тебя словечко фрау Магде, они знакомы накоротке.

– Это было бы честью для меня! – воскликнула Маргарита, а фрау Марта подумала, что три года назад эта скромная девушка могла быть совсем другой – беспардонной, разнузданной, нахальной, как любая другая из ее поколения. Возможно, она уже и не девушка, может, и успела познать секс до ЕА, недаром у нее на рисунках неприличные сюжеты так потрясающе реалистичны.

Наверняка она, хотя бы на словах, разделяла гнилые либеральные идеи вроде толерантности, политкорректности, равенства полов, наций, рас… поколение Марты не такое, те, кто еще помнят, пусть и через забор детского сада, разделенную Германию…

И что же изменило ее помощницу? Страх? Или все-таки восхищение Орднунгом?

– Только если ты перестанешь стесняться, – улыбнулась фрау Марта. – Вот что, выбери штук пять своих работ, обязательно «Дилогию», и еще «Минотавра», а я поговорю с фроляйн Хильдой, идет?

– Я буду обязанной Вам, – тихо сказала Маргарита. – Я и не смела на такое надеяться.

– Всегда нужно надеяться на лучшее, милая, – фрау Марта ласково потрепала Маргариту по плечу. На молодой женщине был дирндль – последнее время этот вид национальной женской одежды переживал буквально ренессанс, да и не только он: женщины Нойерайха, даже унтергебен-менш, всячески стремились подчеркнуть свою принадлежность к немецкой нации. Мужчин это поветрие почти не коснулось – тон в мужской моде задавали военная форма и костюмы от Хефтлинга. – Посмотри на наших вождей – они сумели с самого низа подняться до самых вершин власти!

Маргарита коротко кивнула.

* * *

Когда генералы, остограммившись напоследок хорошим коньяком из бара Райхсмаршала (сам Конрад не пил, потому его запасы спиртного убывали весьма умеренно даже на передовой) покинули штабсваген главнокомандующего сухопутными силами, Эрих жестом подозвал неприметного мужчину, курившего

возле ничем не примечательного китайского кроссовера, кажется, от «Великой стены». Безликий мужчина у безликой машины… тот щелчком отбросил только начатую сигарету и отправился в штабсваген. Не здороваясь, он сел в одно из опустевших кресел, и Конрад подвинул ему рюмку с коньяком и тарелочку с нарезанным лимоном и горсткой сахара. Мужчина скривился:

– Закусывать коньяк лимоном – моветон, герр Райхсмаршал. Я не Сталин и не Черчилль, чтобы позволить себе подобное.

Он одним глотком влил в себя коньяк; покрытый серой щетиной выступающий острый кадык судорожно дернулся, вместе с ним вздрогнул широкий белый шрам, перечеркивающий горло от уха до ключицы. Отставив пустую рюмку, мужчина сказал:

– Все плохо.

– А подробности? – поинтересовался Райхсмаршал.

– Информация подтвердилась, – сказал мужчина. – Первый и второй блоки американцы успели зарядить. Все было проделано в тайне, поскольку зеленые были очень против, – он неприятно, лающе рассмеялся. – Ору с этих либералов, у них в стране бармалеи пальцы веером распускают, баб насилуют, да и мужиками не брезгуют, а они типа природу защищают, do jasnej holery… простите, наблатыкался тут. Так вот, эта херотень то ли изначально была двухцелевой, то ли допускала переоборудование… плюс к тому там цех по производству ЯБП³⁴ строили, в основном, снаряды к «Палладинам»³⁵. Достроить не успели, но материал есть, отдельно в хранилище.

– Сколько? – спросил Райхсмаршал.

– Если бахнет все вместе, получится мегатонн семь-десять, может больше. Хотя бабахнет все, голову даю на отсечение. Бармалеи сидят верхом на блоках, станция в чистом поле, вокруг все просматривается километров на полсотни, хрен проберешься. Эфэльки по углам, капониры с плазмой по периметру, мин два ряда, может, и три, я так и не понял. Плюс всякие приятные подарки вроде огнеметных фугасов с напалмом. Но это не самое худшее.

– Куда уж хуже, – буркнул Конрад. Мужчина, тем временем, достал что-то вроде лазерной указки, и направил ее на проекционную стену. Карта тут же сменилась 3-д моделью какого-то здания из двух больших кубических корпусов, длинного корпуса пониже, нескольких складов и большой котельной.

– Отличная работа, Кригер, – восхитился Конрад. – Откуда?

– От верблюда, – ответил Кригер. – У меня свои секреты. Смотрите…

Он встал и подошел к стене, после чего ткнул в одно из кубических зданий пальцем, коричневым от никотина:

– Энергоблоки. Два, Вест Кост BWR-25. Сами по себе уже бомба. Реакторный зал разделен перегородками на четыре части. Стрелять нельзя, любое повреждение оболочки реактора, сами понимаете… залы В и С полностью изолированы, имеются газовые шлюзы. В каждом сидит баба в поясе шахида с терминалом, куда выводятся все камеры. В случае штурма… Бабах, и все до Варшавы в руинах.

– Слабые места? – на всякий случай, спросил Конрад. – Канализация, водопровод, воздуховоды, кабель-каналы…?

– Ничего, – Кригер выключил свою штуку, вернув карту на стену, и уселся на место, пододвинув к себе коньяк. – Все коммуникации поверху, вода от собственной артезианской скважины, говно сливают в собственный же септик, а водообменный бассейн похож на огромную губку… на кой ляд это нужно, не понимаю.

– Что там понимать, – отмахнулся Конрад. – Станция изначально строилась, как мина, только не против нас, а против русских. Ядерные фугасы перепроверил?