D?senchant?e: [D?]g?n?ration
Шрифт:
– Да, – ответил Кригер. – Один стоит в Сувалках, по виду обычный полувагон, сверху даже угля насыпали. Смертников нет, охрана внешняя, я на плане все отметил. Снять можно, но, сука, повозиться придется. Еще один на барже, которую буксир таскает между Ломжей и Остроленкой. Там на самой барже смертники с поясами, но если перебросить пару ребят с «Князя Боргезе» – тоже можно организовать. С третьим труднее.
– Что так? – поинтересовался Конрад. – Да пей, чего ты на бутылку смотришь, как кот на сметану?
– Он в Люблине, прямо на вокзале, – Кригер налил еще
– Прямо на вокзале? – переспросил Конрад. – Там же люди…
– Да срали они на тех людей! – пожал плечами Кригер. – Это ж либералы, для них люди – как грязь ногтевая. В общем, говорю, что есть, можете перепроверить. Ах, забыл, в том же Люблине – лаборатория Монсанто, и местные говорят, что по городу слух идет – те для нас чего-то бодяжат, вроде зикки или эболы. Тут, я думаю, лучше авиацией пройтись, я координаты записал. Только «Пантеры» не подойдут, нужно «Тойфелей» вызывать…
«Легче Мефистофеля вызвать, чем Химмильштойфеля», – подумал Конрад.
– Курить-то у вас можно? – спросил, тем временем, Кригер. Конрад рассеяно кивнул, затем подошел к бару и достал оттуда пачку французского «Голуа». Вытащил сигарету и передал пачку Кригеру. Тот взял сигарету себе, а пачку сунул в карман куртки.
На пачке был код доступа к счету оффшорного банка в Латвии. На счете лежала премия Кригера – десять миллионов юаней. «В Нойерайхе ни у кого таких денег нет, наверно…» – подумал Конрад. Действительно, денежное обращение в стране было сильно ограничено, и даже если бы у кого-то на руках оказалось две-три тысячи райхсмарок (как раз десять миллионов юаней по текущему курсу), ему все равно некуда было бы их потратить.
Не говоря уж о том, что таким «богатеем» сразу же заинтересовалась бы Райхсполицай. Но Кригеру это не грозило, хотя бы потому, что его Конраду сосватал сам Вольф Шмидт.
Когда Кригер ушел, Райхсмаршал вызвал фон Трескова:
– Микель, ты еще убраться не успел? Бегом ко мне, и если встретишь Франца или Хайнриха прихвати их с собой.
* * *
– Тут же до Варшавы сто километров, не больше… – генерал фон Тресков смотрел на карту, и в его взгляде читалось отчаянье. – Если они рванут станцию, полстраны накроет!
Конрад пожал плечами. Он это понимал не хуже своего подчиненного. Но понимать ситуацию еще не значит знать, что с ней делать.
– Я все понимаю, – медленно сказал Адлерберг. – Шахиды-scheisse’хиды, все такое… но поляки…
– Ты этих поляков видел? – зло ответил Маннелинг. – Не люди, одно название. Все нормальные поляки уже у нас в армии. А то, что осталось, и дерьмом не назовешь.
– Это не приближает нас к решению проблемы, – сказал Райхсмаршал. – Мы можем нейтрализовать фугасы. Возможно, все не получится, какой-то сработает. Это допустимый уровень риска. Но вести самую мощную нашу группировку
– Вопрос в том, как все это объяснить Райхсфюреру, – кивнул фон Тресков.
– Эти гражданские нихрена не понимают, – кивнул Маннелинг. – Вон, поставили мальчика авиацией руководить, и какой результат?
– Эрих… – сказал Конрад, и тут же поправился, – в смысле, герр Райхсфюрер, конечно, может понять. Но, прежде чем звонить ему, хочу спросить – кто-нибудь из вас думает, что мы сможем решить эту проблему своими силами? Без подключения Берлина, я имею в виду.
– Нет, – сразу заявил фон Тресков. Остальные лишь головами покачали.
– Я с вами согласен, – кивнул Конрад, – к ядерной войне мы пока не готовы. Что ж, тогда я звоню Райхсфюреру?
На контрольной панели замигал вызов.
– Этот мудак опять ключи не взял, – сказал Конрад, думая, что вызов идет от водителя штабсвагена. Он нажал сенсорную кнопку и спросил, не глядя: – Отто, ты опять забыл ключи? Сколько раз…
– Простите, герр Райхсмаршал, – голос был не Отто. Хотя бы потому, что он был женским. – Берлин на проводе. Райхсканцелярия.
– Соединяй, – скомандовал Швертмейстер. – «На проводе»… тьфу. Сколько уже нет проводной связи, лет десять? А у них все еще «на проводе».
Тем временем, вместо исчезнувшей фигурки телефонистки над столом зависла полупрозрачная голова Райхсфюрера.
– Lang lebe die Reinigung! – поздоровался Эрих. Конрад и его генералы, встав (кроме сидевшего в коляске Маннелинга) по стойке «смирно», ответили на приветствие. Конрад знал, что, если Эрих начинает с официального приветствия Нойерайха, значит, разговор следует считать официальным.
– Вольно, – скомандовал Райхсфюрер. – Присаживайтесь, камрадес.
Все заняли свои места, кроме, опять-таки, Маннелинга, который и так уже сидел на коляске.
– Обстановку можете не докладывать, – сказал Райхсфюрер. – Я в курсе всего происходящего. Конрад, уведомляю Вас, что я сегодня подписал приказ по Райхсверу «О порядке ведения боевых действий». В соответствии с этим приказом на южном и центральном фронте наступление останавливается.
– Как? – вырвалось у Адлерберга.
– Я, как верховный главнокомандующий, считаю целесообразным перейти на этом этапе к активной обороне. Войскам Центрального фронта закрепиться по Висле. Войскам южного фронта прекратить наступление в направлении Жешув – Сталева Воля и отойти к Дембице, где закрепиться.
– А мой фронт? – спросил Маннелинг.
– Вам следует закончить с Данцигом, – сказал Райхсфюрер. – Желательно до завтрашнего вечера. Сегодня ночью по центру города ударят ракетами эсминцы «Кречмер» и «Шепке» и подлодка U114, потом в порту высадятся «зеетойфели» с «Князя Боргезе». Свяжитесь с адмиралом Петерссеном и договоритесь о совместных действиях. Если завтра к 21:00 Данциг не будет наш, Вам придется его оставить.
– Хайнрих, ты можешь снять с западного направления вторую панцердивизию, – сказал Конрад. – Под Тчевым она ни к чему, зато может ударить с фланга на Данциг.