D?senchant?e: [D?]g?n?ration
Шрифт:
Собака кивнула головой и ткнулась любом в ладонь хозяина, как будто все понимала и хотела приободрить Райхсфюрера. Эрих задумчиво почесал ее за ухом.
– Знаешь, Соня, – сказал Райхсфюрер собаке (в отсутствие посторонних он именовал пёсика по-панибратски, но никогда так не делал в чьем бы то ни было присутствии), – если бы ты умела говорить, я сделал бы тебя райхсминистром. Или райхсканцлером. Вот даже специально для тебя создал бы должность. А что, райхсканцлер София-Шарлотта фон Вильмерсдорф – звучит…
Собака тихо
– Не любишь вспоминать родной Вильмерсдорф? Я тебя понимаю. Жаль, что ты только собака. Собаки лучше людей. Собаки не замышляют подлостей, не берут взяток, они любят тех, кого любят, независимо от обстоятельств. Ваш род, наверно, имеет постоянный аусвайс в Рай – поскольку вы умеете любить и быть преданными так, что нам, людям, и не снилось.
Он снова нажал незаметную кнопку под столом. На сей раз вместо Брунгильды появилась физиономия молодого, но очень уставшего человека.
– Курт, – сказал Райхсфюрер, – что с итальянцами?
– Дон Чезаре собирается к Вам, – ответил Курт. – Отчет о текущем положении у вас на жестком диске, маркировка стандартная.
– А вкратце, – спросил Эрих, – у них есть перспективы взять Рим без нашей помощи?
– Мы перебросили тосканской группировке столько, сколько смогли, – ответил Курт. – Даже полсотни «Леопардов» и столько же «Палладинов». Но над тосканцами на фланге висит третий корпус французов, и если они ударят, боюсь, тем придется уйти в глухую оборону. Они запросили побольше ПВО…
– Хорошо, – сказал Райхсфюрер, – а мы как-то им можем помочь?
– Есть два варианта, – сказал Курт, – но оба с закавыками. Можно было бы перебросить что-то из частей Райхсмаршала, если тому удастся быстро взять Данциг или достичь серьезных успехов на люблинском направлении. В оба города бар… простите, Польская армия вцепилась зубами, но первое реальнее, чем второе – Маннелинг, после потери ног, готов город снести к чертовой матери, но добыть нам польские ключи от моря. Но перебрасывать тяжелую технику с севера – та еще морока, дороги в генерал-губернаторстве, сами понимаете, какие, после того, как там райхсверовцы прошли.
Эрих задумчиво потер подбородок. София-Шарлотта, пользуясь тем, что Райхсфюрер отвлекся, передними лапами забралась на стол и обнюхивала забытую Брунгильдой плошку из-под фрикаделек.
– Откуда проще всего перебросить войска? – спросил Эрих, не обращая внимания на предосудительное поведение «райхсканцлера фон Вильмерсдорф». – И как быстро мы сможем это сделать?
– Лучше всего, конечно, из центра, – ответил Курт. – Чуть дальше, но инфраструктура на центральном направлении лучше. Но для этого надо полностью остановить наступление…
– Курт, – перебил его Райхсканцлер, – Вы говорите мне очевидные вещи. Если я задал вопрос, значит, мне нужен ответ. Без рассуждений о том, что для этого нужно
– Без использования авиации? – спросил Курт. Райхсфюрер кивнул. – Семь – десять дней. Разрешите вопрос.
– Не разрешаю, – оборвал его Эрих. – Так, кстати, а что у нас с авиацией?
* * *
Закончив переговоры с Куртом, Райхсфюрер вызвал Брунгильду.
– Обед будет готов через… – начала та.
– Можете не торопиться, – остановил ее Эрих, – передайте на кухню, пусть приготовят еще одну порцию. Запросите у представительства ООН в Берлине диету дона де Мистуры и пусть приготовят что-то из нее. И свяжитесь со стариком: скажите, что я хочу с ним отобедать.
– Так точно, – ответила Брунгильда. Эрих задумчиво посмотрел на Софью-Шарлоту, с недовольным видом лежащую на своем креслице. Увидев, что хозяин смотрит, собака перевернулась пузичком кверху. Сверкнул металл – из этого положения было видно, что одна из лап собаки – киберпротез хорошего качества.
– Оба мы с тобой инвалиды, Соня, – сказал Эрих, машинально почесывая пузичко собаки. – Что-то теряешь, что-то находишь. Три ядерных фугаса, чтоб они их себе в задницу запихали, и нажали красную кнопку.
Затем, словно спохватившись, опять запустил руку под стол. Над столом, в виде голограммы, появился Курт.
– Подготовьте мне защищенную линию с Райхсмаршалом, – сказал Эрих, – к 17:00. Это раз. Второе – прикажите, чтобы на наш Тейгель подогнали Mercedes-Benz 770K, о котором я говорил. Поручите это герру Порше.
– Так точно! – ответил Курт. Райхсфюрер глянул на него примерно так, как до того смотрел на Софию-Шарлотту:
– Курт, я очень ценю Ваш профессионализм и преданность, – сказал Эрих. – После того, как я закончу разговор с Райхсмаршалом, поезжайте домой и хорошенько отдохните, насколько сможете. Следующая неделя будет тяжелой.
– Разрешите вопрос? – сказал Курт. Райхсфюрер кивнул. – У нас вообще бывают легкие недели?
– Не замечал, – улыбнулся Эрих. – Хорошо, не смею Вас задерживать. Работайте.
* * *
Зал приемов Фридриха Великого изначально был не очень уютным – длинное и широкое помещение с низкими сводами, возможно, действительно неплохо подходило для приемов, но его пустота и тяжелый свод с лепниной неприятно давили на психику. Теперь зал использовался по прямому назначению, для официальных приемов, но часть его, прилегающая к покоям, которые Эрих без лишней скромности объявил своими, была отделена от остального зала. Здесь, в оконной нише, стоял небольшой обеденный стол, разместиться за которым могли от силы два-три человека. Чаще всего, Эрих обедал здесь один, но иногда приглашал кого-то для конфиденциальной беседы – это место и прилегающие к нему «покои» было защищено от любой прослушки.