Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера
Шрифт:
– Вот видите, Бернард, вы и есть тот самый настоящий усредненный британец, – довольно сказал он.
У него на редкость творческое мышление, поэтому быть рядом с ним лично мне всегда доставляло и доставляет истинное удовольствие.
Например, он тут же предложил кое-что еще. А именно, чтобы премьер-министр сделал свое обращение не через три-четыре недели, как планировалось, а через ближайшие одиннадцать дней.
– А что если премьер откажется? – спросил я.
Оказывается, секретарь Кабинета предусмотрел и это. Он тут же посоветовал мне сказать Хэкеру, что мне стало известно о намерении оппозиции выступить со своим политическим заявлением ровно через одиннадцать дней. Так что премьер-министру лучше первым сделать свое обращение. Иначе он будет вторым, что, конечно же, нежелательно.
Интересно, так ли это на самом деле, подумал я и попросил Хамфри сказать мне, так ли это на самом деле.
– Да, так, – коротко ответил он. И с легкой улыбкой добавил: – Если вы подождете с этим хотя бы до утра…
Причина этого незамысловатого маневра была весьма проста – „обойти“ Хэкера. Если убедить его сделать свое „историческое“ телеобращение к народу не позже чем через одиннадцать дней, то он не сможет объявить о так называемом „великом почине“, поскольку больше одного заседания комитета по обороне за столько короткий период ему вряд ли удастся собрать, а этого явно недостаточно для того, чтобы окончательно выяснить с коллегами по Кабинету свои отношения по этому вопросу.
Кстати, первоначально его коллеги
Что же касается остальных министров, их точка зрения зависела от конкретных рекомендаций, которые они получат от соответствующего источника (то есть от секретаря Кабинета – Ред.)».
(В Уайтхолле все заседания протоколировались. Все без исключения. Не только правительственные, но даже простые, как принято говорить, «рабочие». Каждое заседание должно быть полностью зафиксировано на бумаге. Стенографировались так же абсолютно все принимаемые решения и конкретные способы их исполнения. Это делалось прежде всего в целях сохранения преемственности политики последующих правительств. Впрочем, одно из них обычно проводилось без должного стенографического отчета – неформальная встреча постоянных заместителей министров, которая еженедельно проводилась в офисе секретаря Кабинета по средам, ровно за день до заседания Кабинета. И называлось оно всегда одинаково: «Ознакомление с повесткой дня».
К счастью для историков, сэр Хамфри все-таки делал собственные записи о некоторых из них. Вроде бы только для самого себя. И действительно, в течение всей его жизни никто не имел возможности ознакомиться с ними. Но теперь леди Эплби любезно предоставила их в наше полное распоряжение. Включая запись той самой неформальной встречи в среду 15 февраля. – Ред.)
«Беседа оказалась весьма полезной. Присутствовали Дик, Норман, Джил и Дэвид. (Сэр Ричард Уортон, постоянный заместитель министра иностранных дел; сэр Норман Копит, постоянный заместитель министра обороны; сэр Джил Бретертон, постоянный заместитель министра образования и науки; и сэр Дэвид Смит, постоянный заместитель министра занятости. – Ред.)
Мы в непринужденной обстановке обсудили так называемый „великий почин“ нашего премьер-министра и единодушно пришли к выводу, что его идея отказаться от „трайдентов“ и крылатых ракет, заменив их военным призывом, сильно попахивает и откровенной новизной, и на редкость необычной креативностью. (Эти два определения наглядно показывают всю глубину враждебности и даже презрения, с которой высшие руководители государственной службы встретили амбициозные попытки Хэкера проводить свою государственную политику. – Ред.)
Все также согласились, что, будучи лояльными постоянными заместителями, мы просто обязаны делать все возможное для разумной государственной политики и ее практического осуществления.
Вместе с тем, однако, нам всем показалось, что наши политические господа не до конца подумали о возможных последствиях. В силу чего мы обсудили эти последствия в деталях, чтобы своевременно предупредить о них, когда ПМ поднимет вопрос об этом завтра на заседании Кабинета министров.
По мнению Дика, у МИДа неизбежно возникнут определенные вопросы. Ведь американцы просто не потерпят таких перемен. Нет-нет, дело совсем не в том, что они определяют политику Великобритании – Упаси господи! – Но на самом деле мы же все знаем, что, когда речь идет о любых креативных инновациях, всегда имеет смысл посоветоваться с Вашингтоном. В последний раз мы этим пренебрегли, и результаты, как оказалось, были довольно печальны. (Суэцкий кризис 1956 года. – Ред.)
Я предупредил Дика, что поскольку ПМ, вполне возможно, не очень в курсе деталей этого кризиса, то он, скорее всего, даже не обратит на него внимания. Более того, ему совсем не захочется выглядеть так, будто он раболепствует перед американцами.
Тогда Дик, согласно кивнув, поднял еще один вопрос: отказ от „трайдентов“ в самом начале премьерства может быть воспринят как слабость. Как потакание Советам. Как недостаток воли и решимости. Мы все согласились, что именно это и должно лечь в основу точки зрения МИДа. Наш премьер-министр обожает восторгаться проявлениями воли и решимости, но… только глядя на это со стороны. Так сказать, на безопасном расстоянии. Я поинтересовался, высказывает ли он точку зрения своего министра. Дик заверил меня, что так оно и будет не позднее завтрашнего дня.
Больше всего „новая политика“ ПМ беспокоит Нормана, поскольку она непосредственно касается министерства обороны. Его министр оказался в довольно затруднительном положении. Проблема заключается в том, что мнения армии, ВМС и ВВС в этом вопросе, к сожалению, не всегда, так сказать, совпадают. Они, само собой разумеется, едины в главном, но им не с кем спорить о своих воинственных намерениях, кроме как только друг с другом. Впрочем, у них есть и то, что их безусловно объединяет – они все категорически против обязательной воинской повинности! Ничего не имея против британской молодежи вообще, они, тем не менее, совсем не хотят, чтобы их элитные, высоко профессиональные подразделения „разбавлялись“ всякими там недоумками, обкуренными панками и прочим уличным сбродом. Британские офицеры считаются лучшими в НАТО!
Я заметил Норману, что ПМ может не принять противостояние трех родов войск друг другу как достаточно убедительный аргумент.
Он ответил, что примет, только для этого аргумент должен быть предельно простым: „трайденты“ сейчас – это самое лучшее, а Британия всегда должна иметь только самое лучшее. Против этого не будет возражать даже сам министр обороны. Он парень довольно простой и охотно последует этому совету. Надо только его к этому достаточно аккуратно подвести.
Затем мы обсудили вопросы, связанные с министерством образования и науки (МОИ – Ред.). По мнению Джила, и у МОН военный призыв может вызвать большие проблемы. Наша образовательная система добилась потрясающих успехов в подготовке социально интегрированных и более чем созидательных молодых юношей, которые великолепно владеют… техникой самовыражения. Нет сомнения, МОН вполне может гордиться этим – первоклассная работа, ничего не скажешь. И вместе с тем Джил считает, что всеобщая воинская повинность наглядно продемонстрирует тот самый печальный факт, что многие из выпускников наших школ фактически не умеют ни читать, ни писать, ни даже производить простейшие арифметические действия. Поэтому национальный союз учителей (НСУ – Ред.) наверняка будет категорически возражать против военного призыва.
Более того, существует, хотя и отдаленная, но в каком-то смысле вполне реальная возможность того, что военные ведомства подомнут под себя большинство государственных колледжей. Якобы для специализированных учебных целей. Мы все согласились с тем, что такое откровенное вмешательство произведет шокирующий эффект.
Да, всеобщий военный призыв не имеет и не может иметь прямого отношения к сфере образования и науки. Это факт, который трудно оспорить. Но НСУ может наложить неформальное вето на решение министра, тем самым сделав его жизнь практически невыносимой. Начнутся массовые акции протеста, появятся публикации в самых различных СМИ, ну и так далее, и тому подобное…
Я спросил Джила,
Норман тактично поинтересовался, нельзя ли отложить рассмотрение этого вопроса на более позднее время, поскольку времени на его обдумывание осталось слишком мало, а торопить события – всегда чревато никому не нужными последствиями.
– А может, поставить под вопрос компетентность того, кто выдвинул эту никому не нужную идею? Скажем, профессора Розенблюма, – предложил я.
Джил был в восторге. Точность расчетов профессора, конечно же, можно поставить под сомнение, а значит, и компетентность Розенблюма в данной области. Это и станет точкой зрения его министра. Кстати, Джил вовремя припомнил, что, насколько ему известно, уже на подходе некий документ, вполне аргументировано оспаривающий саму суть научных воззрений профессора Розенблюма. Он будет готов не позже чем завтра утром. (Государственные служащие подобного рода технологию применяют в соответствии с одним из принципов футбола: „играй не в мяч, а в игрока“. – Ред.)
Этот документ будет подготовлен (в данном случае сэр Хамфри, судя по всему, намеренно оговорился, ему следовало бы сказать „уже подготовлен“ – Ред.) одним из профессоров, которого не назначили на пост главного научного консультанта. Причем дело здесь совсем не в зависти, нет, просто он всегда был абсолютно уверен, что назначение на эту ответственную должность его коллеги Розенблюма принесет не столько пользы, сколько вреда.
По нашему единодушному мнению, знакомить с этим документом профессора Розенблюма не имеет смысла – зачем оскорблять его чувства? Джил доведет его содержание до сведения своего министра в виде личного совета.
(Когда играешь по правилу „играй не в мяч, а в игрока“, крайне важно, чтобы человек, с которым вы так поступаете, даже не догадывался об этом. – Ред.)
Затем мы обсудили не менее важные вопросы занятости или, точнее говоря, безработицы. С одной стороны, существенным элементом новой схемы, конечно, следует считать так называемую „альтернативную службу“, когда молодых людей можно привлекать к общественно полезным работам, но с другой, это, без сомнения, вызовет серьезные проблемы с профсоюзами. Стоит только отдать рабочие места не членам профсоюза, и ты переступаешь опасную черту. Не успеешь послать пару молодых альтернативников три раза в неделю прибирать в домах престарелых, как все каменщики, штукатуры, маляры, сантехники, электрики, столяры и плотники, которые искренне считают, что правительство лишает их работы и зарплаты, поднимут такой шум, что мало не покажется…
Да, общество от этого, скорее всего, не выиграет. Хотя остается большая вероятность того, что ПМ будет настаивать на том, что если молодые парни будут честно зарабатывать на жизнь, а пожилые будут ими довольны, то ничего плохого не произойдет. Подобного рода аргумент, естественно, является сильным упрощением, но нашего премьера такие упрощения никогда особенно не волновали. Он их просто не замечал.
Дэвид предложил поистине великолепную идею. Его министр занятости практически наверняка не будет возражать, что безработные молодые люди не имеют должной подготовки, не приспособлены к жизни и в высшей степени недисциплинированны. Но они представляют собой всего лишь проблему, а никак не угрозу! В силу чего всеобщий военный призыв неизбежно приведет к тому, что со временем на улицы Британии будет выпущена целая армия молодых сильных людей, профессионально обученных в основном убивать.
Единодушно признав, что это ответственный и дальновидный подход, мы порекомендовали Дэвиду проследить за тем, чтобы завтра его министр обязательно поднял этот вопрос на заседании Кабинета.
В заключение мы все пришли к соглашению, что никто из нас даже и не думает выступать против новой политики премьер-министра, которую мы все считаем поистине новаторской и по-настоящему креативной. Единственно против чего мы все возражаем, это против излишней поспешности в столь важных делах».
Сегодня днем состоялось заседание комитета Кабинета, но мои коллеги почему-то отреагировали на мой «великий почин» совсем не так, как я ожидал.
В повестке дня этот вопрос стоял одним из последних. Я сообщил, что собираюсь объявить о нем в своем телеобращении к народу в пятницу, и если комитет его одобрит, то представлю мой «великий почин» сначала Кабинету – утром в четверг, а уже днем – палате общин.
Последовало необычно долгое молчание, которое я, как обычно, принял за молчаливое согласие и уже был готов перейти к следующему пункту, когда совершенно неожиданно слово попросил Дункан (Дункан Шорт, министр иностранных дел – Ред.).
– Господин премьер-министр, у меня есть превосходная идея, – начал он.
Я довольно кивнул головой.
– Что ж, отлично. Излагайте.
– Боюсь, с «великим почином» нужно повременить. Все, конечно, прекрасно, но дело в том, что… отказ от «трайдентов» в самом начале вашего премьерства может быть воспринят Советами как признак слабости.
Хамфри невнятно, но, похоже, намеренно хмыкнул, задумчиво кивнул головой и молча повернулся ко мне с вопросительным выражением лица.
Я даже несколько растерялся. Ведь когда мы с Дунканом говорили «тет-а-тет», он был полностью «за».
– Послушайте, вы ведь, кажется, полностью одобряете мой «новый почин», разве нет? Наши надежные обычные вооруженные силы, помимо всего прочего, позволят нам значительно усилить НАТО…
Дункан понимающе кивнул, но, похоже, не совсем согласился.
– Да, само собой разумеется, господин премьер-министр, но… но это может выглядеть как отсутствие решимости и политической воли, может быть воспринято как желание ублажить противника.
Я сказал Дункану, что приму во внимание его «особую точку зрения», хотя это мнение всего одного члена комитета.
Боюсь, я поторопился, потому что сразу за ним слова попросил Поль (Поль Сидгвиг, министр обороны – Ред.).
– Вообще-то эта мысль мне тоже кажется вполне разумной, господин премьер-министр. Действительно, изданный момент «трайденты» – это лучшее, а Британия всегда должна иметь только самое лучшее…
– Но, Поль, – удивленно перебил я его. – Мне казалось, вы хотели избавиться от «трайдентов». «Бессмысленная трата государственных средств, выбрасывание денег на ветер…» – это ведь ваши слова, разве нет?
– Да, мои, – почему-то смущенно ответил он. – Я на самом деле придерживался такого мнения, но теперь, боюсь, не очень уверен. Мне тут совсем недавно довелось ознакомиться с кое-какими бумагами, и там некоторые вещи трактуются не совсем так, как мне представлялось. – Я холодно посмотрел на него. – Вообще-то, лично мне кажется, что вряд ли стоит объявлять об этом раньше времени, только и всего, господин премьер-министр.
– Я тоже против преждевременных заявлений, господин премьер-министр, – неожиданно заявил Патрик (Патрик Снодграсс, министр образования и науки – Ред.).
– Интересно, почему? – спросил я.
– Потому что весь этот план основан на цифрах профессора Розенблюма. А его, насколько мне известно, подозревают в научной некомпетентности. Кстати, совсем недавно я получил некий весьма авторитетный документ, в котором серьезнейшему сомнению подвергается сама суть всех его аргументов, и к тому же…