Да здравствует Герберт Уэллс!
Шрифт:
А проще говоря – уложенные несколькими слоями в огромный казан тонко нарезанные картошка, морковь, лук, говядина, болгарский, и что-то ещё, щедро политые сверху, так, чтоб всё насквозь пропиталось, густым томатным соусом. После того, как всё это дело пропарено в духовке три часа – буквально тает во рту!
Наслаждаемся гастрономическими ощущениями. Затем переходим в класс.
Сегодня тренер рассматривает вопросы общей биологии. С точки зрения логики.
В частности, почему невозможны в принципе существа вроде того же Фостеровского «Чужого».
А интересно. Поскольку всё как всегда упирается в самые банальные проблемы!
Любой организм должен питаться. И в его организме должна иметься некая универсальная энергосодержащая составляющая: у людей и прочих теплокровных это АТФ. То есть – аденозинтрифосфорная кислота. В ней и содержится энергия, расходуемая мышцами. А без мышц ни один монстр сдвинуться с места не сможет! Вот тренер и объясняет, что когда вместо крови – кислота, никакое из аналогичных сложных соединений попросту не сохранится там, внутри организма. Плюс ещё нужен эффективный механизм вывода тепла и отходов. Плюс…
Тренер объясняет вполне грамотно – и даже не совсем ещё подготовленный человек – я в изучении общей биологии ещё в восьмом классе! – понимает легко.
Затем разбираем совершенно нереальные конечности-рычаги Матки Чужих – с рисунками, схемами. Диаграммами. Плечи и рычаги. Шарниры…
В конце тренер резюмирует:
– И пусть я только что научно доказал вам абсолютную неправдоподобность и нежизнеспособность описанного существа, это не мешает программе Машины воспроизвести его вполне достоверно. Как и многое другое. Пусть – нереальное, но вполне боевое.
Переходим в Зал.
Сегодня мне достаётся гигантская лягушка.
Создал её, если не ошибаюсь, Артур Конан-Дойль. Да-да, тот самый, который придумал Шерлока Холмса. А заодно написал ещё культовую сагу, породившую тысячи клонов – «Затерянный Мир». О том, как маленький отряд исследователей попадает на отрезанное от всего человечества плато в Южной Америке, а там… Кто только не живёт!
Те ещё монстры.
Лягушка, конечно, здоровущая, с доброго бегемота, и особой быстротой не отличается – как мой сегодняшний спарринг-партнёр. Но уж если такое злобно пялящееся здоровенными буркалами навыкате чудище, подпрыгнув, подловит, прихлопнув сверху – мало точно не покажется!
Вот и уворачиваюсь, и отскакиваю, напряжённо прикидывая, с какого боку мне к ней лучше подобраться с моей зубочисткой-катаной.
9. Механический монстр
Потом вдруг – меня словно осеняет. Начинаю обходить злобное чудище по кругу, двигаясь то быстрее, то медленней, и тем самым не давая тому прицелиться – куда прыгать. Чудище злобно ворчит, словно матерится себе под нос – та ещё собачка! – и поворачивается, поворачивается, так и сидя скользкой задницей на одном месте.
И вот уже я нащупал одно из её уязвимых мест – задние, так сказать, прыгательные, конечности, не приспособлены для этих самых поворотов! Лапы наезжают одна на другую, и пальцы с перепонками путаются друг в друге. И твари постоянно приходится приподнимать задний конец туловища (Назовём это место так!) над полом, чтобы переместить чёртовы раскоряченные пальцы с плавательными перепонками в нужную позицию. Но прекращать разворачиваться гадина не хочет – похоже, опасается-таки меня!
Радуюсь этому, криво ухмыляясь, и начинаю двигаться чуть быстрее. А потом – ещё быстрее. И вот уже я почти бегу, а монстра злобно щерится, разевая хлебало, и возмущённо моргая на меня буркалами размером с добрый апельсин. Но вот наконец и происходит то, чего я ждал. Монстра устала (Или ей надоело!) поворачивать туловище всё время мордой ко мне, спотыкается о свои же чёртовы ласты, и с сердитым взрёвыванием старается просто устоять на них, вынужденно приостановив на пару секунд поворачивание по кругу.
Ну вот и настал, как говорится в дешёвых мелодрамах, тот долгожданный…
Пользуясь тем, что расположение глаз лягушки не позволяет видеть то, что находится прямо за её спиной, бросаюсь вперёд, отталкиваюсь от пола и уже вполне подсохшего, и не скользкого, копчика, и взмываю над серо-зелёной пупырчатой спиной.
Удар в полёте наношу хлёсткий и прицельный – и вот уже глазное яблоко правого буркала твари разрублено, словно тот же апельсин, и из него фонтаном брызжет тягучая белёсо-прозрачная жидкость, консистенцией похожая на самый обычный белок из сырого яйца. Тварь разевает пасть, и издаёт возмущённое булькающее кваканье. А пока она словно замерла в трансе, предаваясь «ощущениям», и не успев ничего сообразить, приземляюсь, и тут же вновь от пола отталкиваюсь, в кувырке пролетая теперь над левым глазом.
О том, что успеваю рубануть и по нему, можно и не говорить…
Ух ты!.. А реветь, оказывается, мой сегодняшний незадачливый противник может ещё похлеще тираннозавра-рекса! А уж головой как трясёт, пытаясь маленькими лапками не то – соединить обратно разрубленные края белков-буркалов, не то – уж вынуть то, что осталось, из глазниц – чтоб не болело…
Для меня же сейчас важно только одно: выяснить, есть ли у твари адекватно чувствительные уши. И позволят ли они ей продолжить попытки найти и «уделать» меня.
Выясняется это довольно быстро. Не прошло и десятка секунд, как монстр закрывает пасть, замолкает, и опускает морду к полу. Тычется ей в разные стороны. И вид у него при этом весьма мстительный и завзятый. То есть – целеустремлённый.
Ах, вот оно в чём дело. Обоняние – на уровне. Вон те две ноздри на переднем конце морды всё-таки позволяют запрограммированной тупым механизмом, заменяющим ей разум, твари, как-то продолжать попытки догнать и убить меня. Посмотрим… Чуть отступаю, стараясь не шуметь – по части бесшумности передвижения со мной могут поспорить только всё те же легендарные ниндзя. У которых, кстати, мы много чего почерпнули.
Но в данном случае это мне не слишком помогает: лягушка, интенсивно сопящая, и явно вовсю подключившая «детекторы запаха», начинает движение, теперь, правда, не прыгая, а словно перемещаясь шагом. Двигается она таким странным, как бы переваливающимся, способом, конечно, куда медленней… Но получается, что связываться с тренером, чтоб сообщить о выполненном задании, как я было наивно подумал, рановато. Не-ет, такой противник будет упорствовать до конца. То есть – до смерти. Моей или его.